Лейтенант Оун испытала одновременно и облегчение, и страх. Успев за истекшие мгновения обдумать появление Анаандер Мианнаи на корабле, она ожидала, что услышит этот вопрос.

— Мой лорд, винтовки могли появиться только от человека, обладающего достаточной властью, чтобы изменить место доставки и предотвратить их уничтожение.

— К примеру, от тебя.

Резкий укол удивления и ужаса.

— Нет, мой лорд, заверяю вас. Я разоружила неграждан в своей зоне ответственности, и некоторые из них были военные — танмайнды. — Полицейский участок в верхнем городе был вполне хорошо вооружен. — Но я вывела их из строя на месте, прежде чем отправить дальше. И, судя по инвентарным номерам, те винтовки были собраны в Коулд-Весе.

— Частями «Справедливости Торена»?

— Как я понимаю, да, мой лорд.

— Корабль?

Я ответила ртом одного из компонентов Один Вар:

— Мой лорд, винтовки, о которых идет речь, были собраны Шестнадцать и Семнадцать Ину. — Я назвала их лейтенанта в тот период, который уже получил другое назначение.

Анаандер Мианнаи чуть-чуть нахмурилась.

— Итак, пять лет назад некто с правом доступа — возможно, этот лейтенант Ину, а может быть, кто-то еще — предотвратил уничтожение того оружия и спрятал его. На пять лет. И потом что, подкинул их в орсианское болото? С какой целью?

По-прежнему лежа лицом в пол, моргая в смятении, лейтенант Оун затратила секунду, чтобы подготовить ответ:

— Я не знаю, мой лорд.

— Ты лжешь, — сказала Мианнаи. Она сидела, откинувшись назад, в своем кресле, расслабленно и беззаботно, но при этом не спускала глаз с лейтенанта Оун. — Я это отчетливо вижу. И я слышала все разговоры, которые ты вела после этого происшествия. Кого ты имела в виду, говоря, что некто извлечет выгоду из этой ситуации?

— Если бы я знала имя, мой лорд, я бы его назвала. Я лишь имела в виду, что за этим стоит конкретный человек, который все это затеял… — Она умолкла и сделала вдох, оставив фразу незаконченной. — Кто-то сговорился с танмайндами, тот, кто имел доступ к тем винтовкам. Кто бы это ни был, он хотел устроить столкновение между верхним и нижним городом. Пресечь это было моим долгом, и я сделала все, что могла, чтобы это предотвратить. — Несомненно, это было отговоркой. С того мгновения когда Анаандер Мианнаи приказала незамедлительно казнить тех граждан-танмайндов в храме, первым, самым очевидным подозреваемым была сама лорд Радча.

— Почему кому-то захотелось устроить столкновение между верхним и нижним городом? — спросила Анаандер Мианнаи. — Кто приложил к этому усилия?

— Джен Шиннан, мой лорд, и ее сторонники, — ответила лейтенант Оун, почувствовав себя уверенно, по крайней мере в эту минуту. — Ей казалось, что этнические орсиане пользовались неоправданными преимуществами.

— С твоей стороны.

— Да, мой лорд.

— Итак, ты говоришь, что в первые месяцы аннексии Джен Шиннан нашла некоего радчаайского чиновника, готового припрятать ящики, полные оружия, чтобы через пять лет она могла затеять столкновение между верхним и нижним городом. Чтобы устроить тебе неприятности.

— Мой лорд! — Лейтенант Оун приподняла лоб на один сантиметр от пола и замерла. — Я не знаю как. Я не знаю почему. Я не знаю кт… — Она проглотила окончание последней фразы, которая, как я понимала, была бы ложью. — Что я знаю: моим делом было поддержание спокойствия в Орсе. Это спокойствие оказалось под угрозой, и я действовала, чтобы… — Она умолкла, осознав возможно, что это предложение будет неудобно закончить. — Моим делом было защищать граждан в Орсе.

— И поэтому ты столь неистово возражала против казни людей, которые подвергали опасности граждан Орса? — Голос Анаандер Мианнаи прозвучал сухо и язвительно.

— Я несла за них ответственность, мой лорд. И, как я тогда сказала, они находились под контролем, мы легко могли удерживать их до прибытия подкреплений. Вы — высшая инстанция, и, безусловно, ваши приказы должны выполняться, но я не понимала, почему те люди должны были умереть. Я по-прежнему не понимаю, почему они должны были тогда умереть. Но я… — Она снова замолкла. Сглотнула. — Мой лорд, если вы в чем-то подозреваете меня, в каком-то проступке или предательстве, я прошу вас подвергнуть меня допросу, когда мы достигнем Вальскаая.

Препараты, которые использовались при тестировании на способности и для перевоспитания, применялись и при допросах. Искусный следователь мог извлечь из разума человека самые тайные мысли. Неквалифицированный мог обнаружить кучу лишнего, фантазии и нанести субъекту такой же серьезный вред, как и неопытный перевоспитатель.

То, о чем просила лейтенант Оун, было официальной процедурой, которой сопутствовали правовые обязательства, — в частности, требовалось присутствие двух свидетелей, одного из которых имела право назвать Оун.

Я почувствовала ее тошноту и страх, когда Анаандер Мианнаи не ответила.

— Мой лорд, могу я говорить откровенно?

— Конечно, говори откровенно, — ответила Мианнаи сухо и резко.

Лейтенант Оун заговорила, охваченная ужасом, по-прежнему лежа лицом в пол:

— Это были вы. Вы спрятали винтовки, вы спланировали ту толпу, с Джен Шиннан. Но я не понимаю зачем. Это не могло быть из-за меня, я — никто.

— Но ты не намерена оставаться никем, я полагаю, — ответила Анаандер Мианнаи. — То, что ты бегаешь за Скаайат Оэр, говорит мне именно об этом.

— Мой… — Лейтенант Оун сглотнула. — Я никогда не бегала за ней. Мы были друзьями. Она надзирала за соседним районом.

— Друзьями — так ты это называешь!

Лейтенант Оун вспыхнула. И она вспомнила о своем произношении, и о своей дикции.

— Я недостаточно самонадеянна, чтобы назвать это чем-то большим. — Несчастная. Испуганная.

Мианнаи молчала три секунды и затем сказала:

— Может быть, и нет. Скаайат Оэр красива и очаровательна и, несомненно, хороша в постели. Такие, как ты, весьма восприимчивы к манипуляциям с ее стороны. Я подозревала Оэр в нелояльности уже некоторое время.

Лейтенант Оун хотела заговорить, я видела, как напряглись мышцы ее горла, но из него не вышло ни звука.

— Да, я говорю о подстрекательстве к мятежу. Ты говоришь, что преданна. И тем не менее ты общаешься со Скаайат Оэр. — Анаандер Мианнаи махнула рукой — и в кают-компании зазвучал голос Скаайат:

— «Я знаю тебя, Оун. Если собираешься выкинуть что-нибудь настолько безумное, дождись, когда это сможет что-то изменить».

И ответ лейтенанта Оун:

— «Как Один Амаат Один „Милосердия Сарса“?»

— Что же ты хотела бы изменить? — спросила Анаандер Мианнаи.

— Что-нибудь — так, как солдат «Милосердия Саррса», — ответила лейтенант Оун с пересохшим ртом. — Если бы она не сделала этого, на Айми все так и продолжалось бы. — Произнося это, я уверена, она осознавала, что говорит. Что ступила на опасную территорию. То, что она сказала дальше, сделало очевидным, что она понимает. — Да, она умерла за это. Но она разоблачила коррупцию перед вами.

У меня была целая неделя, чтобы обдумать все, что Анаандер Мианнаи сказала мне. К этому времени я нашла ответ на вопрос, как губернатор Айми могла получить коды доступа, которые помешали Базе Айми сообщить о ее действиях. Она могла получить эти коды только от самой Анаандер Мианнаи. Оставался единственный вопрос: которая Анаандер Мианнаи дала их?

— Это транслировалось на всех общедоступных новостных каналах, — отметила Мианнаи. — Я предпочла бы, чтобы этого не было. О да, — сказала она в ответ на удивление лейтенанта Оун. — Это было не по моему желанию. Это происшествие посеяло сомнение там, где его прежде не было. Недовольство и страх — там, где была лишь уверенность в моей способности обеспечить справедливость и пользу.

Со слухами я бы справилась, но репортажи по официально одобренным каналам! Теле- и радиопередачи, которые мог видеть и слышать каждый радчааи! А без этой огласки я могла бы позволить Рррррр по-тихому забрать предателей. Вместо этого я была вынуждена вести переговоры об их возвращении либо позволить им остаться и стимулировать дальнейшие мятежи. Это принесло мне много неприятностей. Это по-прежнему приносит неприятности.