Трисонг крикнул веселым голосом:

— Хэй! Что здесь происходит?

Герсен вышел вперед и выставил вперед руку с дадактором. Выстрел пришелся в бедро Трисонга и тот тут же повалился на землю. Черный плащ взвился в воздух, скрывая тело Трисонга. Герсен упал на колено и вновь выстрелил, но Трисонг уже успел откатиться за валун, издавая из своего укрытия странные многоголосые крики.

Герсен выстрелил в чернобородого и убил его в тот самый момент, когда тот поднял свое оружие. Золотоносый упал на землю и выстрелил, попав в могучую шею Бугардога. Великан покачнулся и опрокинулся на Двиддиона, который едва почувствовав свободу, сразу пополз прочь. Из Бугардога фонтаном била кровь.

Герсен снова выстрелил. Золотоносый дернулся, изогнулся, закрутился на краю виадука. Герсен поднялся, осторожно пригнувшись, внимательно осматривая поле битвы. Трисонг прекратил вопить. Герсен пробежал несколько шагов и заглянул за выступ скалы, надеясь обнаружить там Трисонга. Но того уже там не было, очевидно, он поменял свое убежище.

Герсен пробежал, пригнувшись, через виадук. Краем глаза он заметил какое-то движение и бросился плашмя. Молния промелькнула в воздухе в футе над его головой. Герсен выстрелил в ответ и золотоносый, нелепо дернувшись, начал медленно падать вниз по склону и наконец, исчез в темноте глубоко внизу.

Герсен снова взобрался на виадук, как раз чтобы увидеть, как маленький аппарат подымается с посадочной площадки и уносится в небо. Говард Алан Трисонг не прятался в валунах, он прополз между скалами и нашел путь к спасению.

В течение десяти секунд Герсен смотрел вслед аппарату. Трисонг был так близко, и вот сейчас он уже так далеко. Все планы поимки этого негодяя оказались несостоятельными, к тому же, бедняга Бугардог мертв.

Герсен повернулся к Двиддиону, который сейчас стоял возле своего дома и со скучающим выражением на лице смотрел на поле битвы.

— Ступайте на корабль, — грубо приказал Герсен. — Мы должны сейчас же покинуть это место.

— Я не вижу причины...

Герсен разозлился и потерял контроль над собой: — Это был Алан Трисонг! Он приходил, чтобы убить вас! Он улетел на этом катере. Где-то, не очень далеко, находится его корабль, возможно, этот негодяй уже попал на него. И вот тогда у нас уже не останется времени. Этот корабль не оставит здесь живого места и вместе с вашим домом будете уничтожены и вы!

Двиддион пожал плечами с выражением фатализма, но больше уже не протестовал.

Корабль Герсена поднялся в небо и полетел на запад. Из облаков вниз промелькнул в сторону Воймонта спускающийся черный корпус.

— Это его корабль. Трисонг ужасно торопится.

— Я ничего не понимаю, — пробормотал Двиддион. — Это возмутительно, что я, который искал только уединения, могу быть побеспокоен, принужден и поставлен в затруднительное положение.

— Печально, — кивнул Герсен. — Все же, если это хоть как-то сможет вас утешить, должен сказать, что мы разрушили замечательный план Трисонга и к тому же ранили его в ногу.

— Какой еще план?

— С вашей смертью он становился Триединым. Он уже попытался сделать что-то подобное в «Интергалактполе», но потерпел неудачу. Он руководит преступной деятельностью почти на всех обитаемых планетах. В этом источник его силы. За несколько лет он мог бы стать императором Ойкумены...

— Гм...м. В Понтефракте, еще до того, как закончится этот день, я назначу новую Дексаду. Этот человек страдает манией!

— В этом он весь! — Герсен вспомнил крик Говарда Трисонга, крик, в котором отражались многие голоса. — Он представляет собой нечто странное, это точно.

Позже, всю жизнь Герсена преследовали три воспоминания, связанные с домом Двиддиона в Воймонте, заслоняющие яркими образами все остальное:

Во-первых, сам Притц, окруженный тысячами ужасных сверкающих молний... И Эйри Галч, открытый ветрам и грому...

Во-вторых, труп Бугардога, лицо, выражающее удивление неожиданной трагедией, лицо залитое кровью...

В-третьих, странное и удивительное воспоминание: многоголосый крик мольбы и угрозы, исторгнутый Говардом Трисонгом, когда он лежал среди скал: «...такая боль!», «...не важно, не важно...», «...это бешеная собака, кто знает его?», «я не знаю, я не знаю», «...зеленый Мьюнасе!»

«Фантомик Флайтлернинг», корабль Герсена, находился на орбите Веги. Двиддион сидел в оцепенении, полный обиды, рот покривился, лицо стало мрачным. Постепенно он стал бросать взгляды в сторону Герсена. Но тот сидел молча, занятый своими собственными проблемами.

Наконец, Двиддион нарушил тишину. Величественным голосом он произнес: — Мне было бы интересно узнать причины вашего вмешательства в это дело!

— Здесь нет большого секрета, — сказал Герсен. — Все очень просто. Я испытываю некоторую неприязнь по отношению к Трисонгу.

Двиддион скорчил кислую гримасу.

— Некоторую неприязнь, да? Очевидно, вы были серьезно обижены... Ладно, не важно, я должен испытывать чувство благодарности к вам, не так ли?

— Возможно...

— А, так вы согласны? Тогда разрешите мне выразить вам свою признательность... Я, может быть, был в одиночестве слишком долгое время. Сейчас, когда вся Дексада уничтожена, у меня нет больше причин для уединения. Секрет известен теперь только мне.

Двиддион сел, размышляя и дергая себя за длинные белые пальцы. Теперь, когда он начал говорить, он обнаружил, что трудно удержать в себе поток слов.

— Вы, наверное, удивлены, почему я выбрал уединение? Ответ прост — от горечи и разочарования. Да, если хотите, я знал Секрет. Возможно, я был неопытным, возможно, наивным, но никто и никогда не мог упрекнуть меня в недостатке рвения. Еще никогда не было такого «суотомана»[8]. Очень рано я был избран в ранг Экземпляра. И проводил все свое время в поездках. Я посетил многие планеты, изучив бесчисленное множество мест. Что только я не видел?! Веренская, Потоп, Долгие Холмы, Старый Дом, Прерии, Зеленые Звезды! Да, да, Зеленые Звезды!

Я сидел в тюрьме в Тресках. Факторы Болвордича кружили мне голову на Конопусе! Я был жителем Фуортермена в Басконделлях. Может быть, вы помните крестовый поход в Мире, на южном континенте Альфанора?

— Нет.

— Я возглавлял этот марш и мы совершили великие дела, правда, не обошлось и без страданий. О! Когда я вспоминаю этот тяжелый труд, жару и унижения, не говоря уже о насекомых, ползучих гадах и другой мерзости! Но мы все же дошли до Кэттлсбери и выиграли день... Каким далеким кажется все это! Я очень быстро прошел уровни от пятидесятого до шестидесятого. Я возглавлял компанию против уритов на Мирфиле. Я был офицером связи на Испании, в ее битве с Янусом. Я имел дело с Лигой Естественных Джунглей в Арманголе. Все считали меня образцом преданности Институции. Я был награжден всеми мыслимыми наградами, мои идеалы считали лучшими из всех возможных идеалов. Мой уровень непрестанно взлетал вверх — и наконец, я, кажется, достиг самого верха. Я начал заниматься политикой. У меня стало появляться время на отдых, время на размышления. Я начал контролировать Дексаду. Я следил за их рассуждениями и посещал их банкеты, я начал диктовать им их линию поведения. Ведь у меня был номер 99! Нет, нет, я не входил в Дексаду, да это мне и не было нужно, ведь все, что я считал нужным делать, я исподволь втолковывал членам Дексады. Но время шло и я начал считаться Кандидатом и встретил других 99-х, моих соперников, равных мне. Одним из них был Бенджамин Рок, который был похож на меня, он получил свой статус подобным же образом. У нас было много общего, хотя я и не испытывал к нему полного дружелюбия. Впрочем, это вообще вряд ли было возможным в условиях, когда три человека претендуют на место в Дексаде. Вы улыбаетесь, уловив в моих словах неискренность! Да, я не рвался в Дексаду, но когда есть другие претенденты, амбиции берут вверх. Третий 99-й называл себя Спаркхаммером. Вот этого человека я не смог понять. Он не поддавался обычным методам анализа. Одновременно, я находил его обаятельным и отталкивающим, располагающим к откровенности и приводящим в ярость. Он проявлял и компетенцию, и смелость, в его действиях сквозила мысль. Он, конечно же, был первым претендентом в Дексаду, если бы не некоторая разбросанность. Да, оба они, и Бенджамин Рок и Сайлас Спаркхаммер мечтали о Дексаде — Спаркхаммер почти до бесстыдства. Клод Фри, уровень 104, погиб в джунглях Канкали. Дексада проголосовала за Бенджамина Рока, а на новую вакансию 99-го выдвинули Сабора Видола. Спаркхаммер почти не скрывал своей ярости. Всего лишь две недели спустя погиб Хассамид. Я был выдвинут в Дексаду, а место 99-го занял Иан Вилфред. Спаркхаммер тепло поздравил меня и это меня озадачило. Ведь это я перебежал ему дорогу, а если еще принять во внимание, что Дексада для меня ничего не значила... И вот, когда я оказался в Дексаде, что-то во мне перевернулось. Внезапно я понял, что сила и достоинство Институции лежит не в целях, не в ожидании достижения этих целей, а в управляющих функциях как системы, в которую лица, подобные мне, могли бы вкладывать свою энергию. Я вдруг изменился в течение очень короткого времени...