Почему? Может быть, из-за того, что эта планета так похожа на Землю? Герсен не чувствовал особенной привязанности к Земле, но все же эта планета чертовски смахивала на родную планету человечества — вернее, каким-то образом не оказалась подверженной нашествию многочисленных поколений людей. Эта планета была девственной, не тронутой, не подверженной изменениям. Если бы не эти дриады — диссонирующая нота — это вполне могла бы быть Старая Земля, Земля Золотого Века, Земля Естественного Человека…

Герсен ощутил радостное потрясение от нахлынувшего на него озарения. Вот в чем заключалась основа очарования этой планеты — в ее почти полной тождественности тому окружению, в котором росло и развивалось человечество. На Старой Земле должно было быть немало таких вот веселых долин, и память об этих пейзажах глубоко проникла в человеческую психику. В Ойкумене можно отыскать и другие приятные и удобные для жизни планеты, но ни одна из них не напоминает Старую Землю, не похожа на отчий дом человечества… «Конечно, — размышлял Герсен, — вот здесь я и хотел бы построить себе небольшой домик со старомодным садиком, фруктовыми деревьями на лугу, лодкой с веслами, привязанной к берегу реки». Мечты, праздное стремление к недостижимому… но эти мечты и тоска должны были волновать любого человека. Еще одна мысль пришла Курту в голову, и он стал внимательно наблюдать за своими противниками.

Уорвин стоял на берегу, хмуро глядя на воды реки. Почувствовав взгляд Герсена, он обернулся и подозрительно посмотрел на него. Курт быстро отвел глаза и перенес свое внимание на еще одного попутчика.

Келле стоял у зарослей папоротника, достигавшего ему до плеч, и смотрел вдаль, на кучевые облака и темнеющий на горизонте лес, который рос по обеим сторонам долины и вдали сливался в туманной дымке.

Деттерас медленно прогуливался по лугу, заложив руки за спину. Вот он наклонился, сгреб горсть земли, измельчил ее пальцами и понюхал. Затем, растопырив пальцы, он с интересом смотрел, как земля просеивается через них и падает вниз. Закончив это занятие, он повернулся и стал наблюдать за дриадами. То же самое сделал и Келе.

Дриады, медленно передвигаясь на гибких ногах, вышли из тени и направились к небольшому пруду. Их ветви с листьями сияли голубым и красным, медно-желтым и пурпурно-зеленым цветом. Были ли они разумными существами?

Герсен пристально следил за тремя учеными из университета. Уорвин смотрел на дриад, не скрывая своего восхищения. Деттерас неожиданно приложил пальцы ко рту и издал пронзительный свист, на который дриады, казалось, не обратили никакого внимания.

Послышался какой-то шум со стороны корабля. Герсен повернулся и увидел, что по лестнице опускалась Паллис Атроуд. Она подняла руки, закрывая глаза от яркого солнца, и глубоко дышала, как бы упиваясь чистотой и свежестью воздуха.

— Какая прелестная долина! — прошептала она. — О, Курт, какая прекрасная долина!

Она медленно побрела в сторону от корабля, часто останавливаясь и восхищенно вертя головой во все стороны.

Неожиданно Герсен повернулся и бросился к трапу. Рампольд, где Рампольд? Курт проскочил салон и бросился в грузовой отсек. Рампольд был уже внутри него. Герсен осторожно приблизился и стал подслушивать.

Послышался грубый, хриплый голос Даске, полный самодовольного ликования.

— Рампольд, делай то, что я скажу! Ты слышишь меня?

— Да, Хильдемар.

— Тогда иди к переборке и отвяжи трос. Да побыстрее!

Герсен занял место, откуда он мог, будучи незамеченным, наблюдать за тем, что происходило в отсеке.

Рампольд стоял не далее чем в полутора метрах от Даске и пристально всматривался в его красное лицо.

— Ты слышишь меня, болван? Быстрее, или я навлеку на тебя такую беду, что ты проклянешь тот день, когда родился!

Рампольд тихо рассмеялся.

— Хильдемар, я просил тебя у Курта Герсена. Я сказал ему, что буду заботиться о тебе, как о собственном сыне. Я буду кормить тебя самой изысканной пищей, давать тебе самое дорогое вино, самые лучшие сладости… Я не думаю, что он мне откажет, если я его хорошенько попрошу. Я постараюсь объяснить ему, что этим я доставлю себе то огромное удовлетворение, о котором мечтал все семнадцать лет заключения. Но если он все же мне откажет, то мне придется ограничиться всего лишь тем, что я изобью тебя до смерти. Это первая представившаяся мне возможность…

Герсен вышел из укрытия.

— Извини, Робин, за вмешательство.

Рампольд издал нечеловеческий крик, полный отчаяния, повернулся и выбежал из отсека. Герсен последовал за ним. В двигательном отсеке он зарядил свой энергомет, сунул его в кобуру и вернулся в грузовое отделение. Даске оскалил зубы, как дикий зверь.

— Рампольду не терпится, — сказал Герсен и, подойдя к переборке, начал отвязывать трос.

— Что ты намерен делать? — спросил Даске.

— Согласно приказу, тебя следует казнить.

— Какому приказу? — Даске широко раскрыл глаза.

— Болван! — рассмеялся Герсен. — Ты что, не догадываешься, что происходит? Теперь я занимаю твое прежнее положение.

С одной стороны трос уже был отвязан, и Герсен пересек отсек, направляясь к другому его концу.

— Не двигайся, если не хочешь, чтобы я сломал тебе ногу! — сквозь зубы сказал он, заметив нетерпеливое движение Даске.

Через мгновение был развязан и второй конец троса.

— Встань теперь ровно. Иди медленно вперед и спускайся по трапу. И не вздумай шалить, пристрелю!

Даске медленно выпрямился. Герсен ткнул в него энергометом.

— Живее!

— Куда это мы…

— Не все ли тебе равно. Пошевеливайся!

Даске медленно повернулся и, волоча за собой два длинных конца троса, двинулся вперед — через двигательный отсек в салон и оттуда к выходу. Здесь он остановился в нерешительности, взглянув через плечо.

— Иди, иди! — сказал Герсен.

Даске стал спускаться по трапу. Герсен, следуя сразу же за ним, поскользнулся на волочащемся тросе. Он упал на землю лицом вниз. Даске издал дикий гортанный торжествующий крик, прыгнул на лежащего сверху, схватил энергомет и отскочил в сторону.

Герсен медленно поднялся и попятился назад.

— Стой там! — приказал Даске. — Вот теперь ты и попался мне!

Он осторожно осмотрелся вокруг. В пятнадцати метрах сбоку от него стояли Уорвин и Деттерас, чуть поодаль — Келле. Рампольд прижался к корпусу корабля. Даске потряс энергометом.

— А ну, все станьте вместе, пока я решу что делать! Рампольд, старый хрыч, пожалуй, уже настало твое время подыхать. Герсена, естественно, тоже… — Он взглянул в сторону университетской троицы. — Ты тоже можешь считать себя мертвецом, — сказал он одному из них. — Ты нечестно вел себя по отношению ко мне.

— Ты слишком много хочешь. Это невозможно, — спокойно заметил Герсен.

— Как это? У меня оружие! Трое из присутствующих здесь сейчас умрут. Ты, старый хрыч Рампольд, и Малагате, эта вонючка, продавшая меня!

— В оружии всего один заряд, — усмехнулся Герсен. — Ты можешь убить только одного из нас, а затем станешь жертвой остальных.

Даске быстро взглянул на индикатор количества зарядов и хрипло рассмеялся.

— Что ж, быть по сему! Кто хочет умереть? Или, вернее, кого я хочу убить? — Он по очереди стал смотреть на лица намеченных жертв. — Старина Рампольд, я уже получил от тебя массу удовольствий! Герсен. Да, мне бы очень хотелось тебя прикончить. Раскаленным докрасна утюгом прямо по уху! Наконец, Малагате. Ну и хитрый же ты пес! Ты предал меня. Я даже не знаю, какую игру ты затеял. Зачем ты затащил меня сюда? И ты хотел моей смерти, пусть даже руками Герсена. Ну что ж, готовься!

Он поднял энергомет, прицелился и нажал на спуск. Энергия стрелой вылетела из дула — но не ослепительная голубая вспышка, а всего лишь слабая бледная шипящая искра. Одна ударила Уорвина и повергла его наземь.

Герсен бросился к Даске. Тот уклонился от борьбы, швырнул энергомет в голову Курта, повернулся и бросился бежать. Герсен поймал оружие, открыл его и вложил свежий энергоблок.