Каждый год, каждый сезон одно и то же.

Когда я была маленькой, я часто спрашивала у родителей, почему мы не могли жить там в отсутствии туристов. Я не понимала, почему дома должны были пустовать. Они бы даже не заметили разницы. Но моя мама сказала нечто, что я никогда не забуду:

— Этим людям нравится обладать вещами. Даже если они не используют их, им необходимо знать, что они их. Ничьи больше. Они не умеют делиться. Так их воспитали.

Я поверила ей, даже не до конца поняв, что она имела в виду. Когда я стала немного старше, я стала замечать, какими холеными и красивыми были богатые мальчишки. Не все из них были отвратительно чопорными, некоторые были очень даже приятными. Мои родители не утруждались предупреждать меня на их счет — им не нужно было. Я уже выучила этот урок много лет назад, еще до того, как я заинтересовалась разницей между мальчиками и девочками.

Те дети и я — мы никогда не были похожи. Это могло ничего не значить для них, или меня, но это определенно значило что-то для их родителей. Я не хотела втягивать их в проблемы. Я не хотела быть той, кому они разобьют сердце лишь потому, что им важнее слушаться своего отца, чем быть со мной.

* * *

Я нахмурилась, глядя на телефон. Входящий звонок, неизвестный номер. Обычно я игнорирую их, но, словно по наитию, я взяла трубку.

— Дженна? — произнес голос, который я не слышала долгое-долгое время.

— О, мой Бог! — я сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. — Мэдди. Я не думала, что ты перезвонишь, эм, никогда, если быть честной.

Она засмеялась.

— Конечно, я бы перезвонила, Боже, сколько лет прошло?

— Пожалуйста, не заставляй меня отвечать на этот вопрос, — сказала я, откидываясь на спинку кресла. — Я перепрыгивала с работы на работу со времен колледжа и действительно не хочу подсчитывать это время. Смотрю, ты, в свою очередь, его зря не теряла.

— Вау, — она издала растерянный смешок. — Да, даже не знаю с чего начать. Ах, я устроилась на работу в компании из списка Форчун 500,[13] вышла замуж за своего босса, поднялась — ну знаешь, обычная история.

— Я чувствую себя так, словно меня засосало в параллельную вселенную, — призналась я.

Она фыркнула.

— Представь, как я себя чувствую.

— Чертовски самодовольно, я предполагаю.

— Вообще-то, я все еще щипаю себя почти каждый день, — я слышу, как она ерзает в кресле, успокаивая тихим голосом маленькую девочку, которая несомненно сидела у нее на коленях. — Так ты теперь в городе, да? По работе?

— Надеюсь, — говорю я. — Наконец решила преследовать свою мечту.

— Правда? Это великолепно! — она действительно звучала восторженной — куда более восторженной, чем была я сама. — Я всегда думала, что это были пьяные разговоры. Но я так счастлива за тебя. Иногда нужно лишь взять быка за рога.

— Думаю, я ждала пару лишних лет, — призналась я. — Но, эй, кто не рискует, тот не пьет шампанского, так?

Я честно надеялась, что всемирного отчаяния не было слышно в моем голосе.

— Именно, — произнесла она с энтузиазмом. — Так что, не хочешь как-нибудь встретиться за чашечкой кофе? Я уверена, что Дэниел сможет посмотреть за Лаурой пару часов в эту субботу.

Странно, я предполагала, что у миллиардеров было круглосуточное наблюдение за детьми. Может, Мэдди просто более практична, чем большинство. Я никогда не думала, что для такого человека дети будут на первом месте, поэтому мне сложно было судить о ее стиле воспитания.

Мы согласовали детали нашей встречи, и я повесила трубку, улыбаясь слегка оптимистично. Появление подруги не совсем решало мои проблемы, но это делало мою жизнь чуть менее отчужденной.

О чем ты думала, приезжая сюда?

И вот, сомнение и страх вернулись.

* * *

После нескольких дней бесплодных рассылок портфолио, рано утром я пришла в кофейню. Хорошо было провести пару часов, не волнуясь о будущем.

Когда вошла Мэдди, я едва ее узнала. Проще было узнать знакомые черты на фотографии, но в реальности она изменилась.

Беспокойная, замкнутая девушка, которую я знала в колледже, исчезла. Дорогая прическа и недавняя беременность изменили ее, но помимо этого было что-то невидимое — она расцвела.

Она подбежала и обняла меня, ухмыляясь. От нее дорого пахло.

— Как хорошо тебя снова видеть, — восторженно произнесла она, выдвигая стул. — И будет очень приятно провести время с кем-то, кто не общается постоянно одними криками и стуками детской чашки по пластмассовому подносу, — она вздохнула с улыбкой, свойственной молодым мамам. — Я люблю свою дочь сильнее, чем я считала возможным, но я схожу с ума.

— Сколько ей? — я пыталась представить маленькую Мэдди ползающую вокруг. В колледже я никогда не могла подумать о ней, имеющей детей. Она вообще не выносила мысль о замужестве и семье, но время меняет людей.

— Почти два. Я уже отлучила ее от груди, но найти надежную помощницу адски сложно. — Мэдди открыла меню и смотрела на слова, не видя их. Усталость таилась в ее глазах, и я почувствовала укол сочувствия. Пока я не перешла на театральное искусство в колледже, я изучала раннее развитие детей и потратила уйму времени на работу в детском саду, зарабатывая баллы. Никто не может вымотать тебя сильнее ребенка.

— Это, должно быть, тяжело. Я даже представить не могу.

— Я была бы очень счастлива, если бы был кто-то, кто смог бы приходить время от времени и держать ее подальше от электрических розеток. — Призналась Мэдди. — Но Дэниел очень придирчив. Ему пока понравилась лишь одна из всех.

— А что с ней случилось? — спросила я.

Уголок рта Мэдди поднялся в ухмылке.

— Она слишком сильно ему понравилась.

Мои брови взлетели вверх.

— Не пойми неправильно, — быстро отреагировала она. — Я не одна из тех жен. И я верю ему. Но когда от кого-то исходят плохие флюиды, лучше обезопаситься, чем потом жалеть.

Вот та Мэдди, которую я знала. Она могла отрицать это теперь, но раньше она была очень ревнива.

— Конечно, — сказала я. — Я имею в виду, что если бы я была замужем за миллиардером, выглядящем как он, я бы не позволяла ему выходить из дома.

Она захихикала.

— Это не так плохо. Он иногда такой заигрывающий — притворяется неловким и не знающим, как общаться с людьми, но на самом деле он никогда не имел проблем с женщинами.

— Окей, я знаю этот тип людей. — Играя с соломинкой, я окидываю ее оценивающим взглядом. В некотором смысле, она совершенно не изменилась. — Тебе всегда нравились те странные секси ботаники.

— Я была ими одержима, — сказала она немного мечтательно. — Это моя любимая черта в мужчинах. Раздражает, когда ты пытаешься разговаривать, а они не могут перестать думать о работе, но когда ты получаешь их внимание...

Я приподняла бровь.

— Целеустремленность в спальне, кажется, может иметь свои недостатки.

— О, наверное, — сказала она с полуулыбкой на лице. — Думаю, именно здесь вступают в игру другие черты характера.

— Такие, как?..

— Ну, помогает их незациклинность на себе, — она взболтала свой кофе. — Мне просто повезло, честно. Я едва знала его, когда мы поженились.

Я покосилась на нее.

— Ты уверена, что тебя не подменили похитители тел?[14]

— Это был сумасшедший период в моей жизни, — она пожала плечами, словно это ничего не значило, но я не могла избавиться от ощущения, что она что-то не договаривала. В колледже она совершенно не умела хранить секреты. Но сейчас все по-другому.

Осторожно наблюдая за ней, я ожидала, что она расскажет больше своей истории. Я не могла даже придумать вопросы.

Он вздохнула, не сводя глаз с напитка.

— Я думаю... я думаю, часть меня, ты знаешь, просто поняла... почему нет? Ну, знаешь? Насколько плохо это может быть? — она мягко засмеялась. — Звучит ужасно, да? Но я никогда не думала, что выйду замуж. Я никогда не планировала этого. Когда он сказал мне, что он... — она сделала паузу, потерявшись в мыслях, пытаясь сформулировать слова в предложения. — ... Я думаю, он давно заметил меня. Но он не знал как привлечь мое внимание, потому что он был... ну, ты знаешь? Он — начальник. Он был человеком, с которым, я надеялась, не буду сталкиваться, потому что это вряд ли было бы хорошо для меня. Тяжело разговорить кого-то, когда этот кто-то твой подчиненный, и ты его, вроде как, пугаешь.