— Вот так… Ага, здесь ещё… Руки поверни…

— Парни, — с трудом шевеля ставшими вдруг мягкими и безвольными губами, сказал Джонатан. — Мне ещё в пару мест надо успеть.

— Мы понимаем, сэр. Это бодрящий массаж, сэр.

Бодрящий? Это что — бодро спать несколько суток, а не сонно мотаться на грузовике и вести полные осторожных недомолвок разговоры? Но как же хорошо. Забыть обо всём и плыть в мягких тёплых волнах, растворяться в них. Фредди тогда всего неделю провёл на Южных Островах, а рассказывал… Да, это оно, памятное с далёкого детства тёплое, прогретое солнцем море… Его переворачивают с боку на бок, укладывают руки и ноги…

— Сделай лицо, Найдж.

— Да, знаю.

Подушечки пальцев скользят по его лбу, скулам, шее, вокруг рта, по краю глазниц…

— Роб, у меня готово.

— Ага, Мет, мы сейчас тоже.

Что готово? А, неважно что, его уже нет, он исчез, растворился в этом тёплом, золотистом от солнечного света, безмятежном мире. Хруст разворачиваемой простыни, гладкая от крахмала ткань приятной прохладой ложится на тело.

— Пять минут полежите, сэр, и тогда можете одеваться.

Он не ответил этому голосу, он даже не понял сказанного, а может, этого совсем не было, или говорили кому-то другому.

Джонатан не сознавал, сколько он так лежал, но вдруг тёплая волна отхлынула, оставив его распростёртым на пляже, и он ощутил своё тело и как-то сразу понял, где он и что с ним. Он открыл глаза и рывком сел. И сразу увидел улыбающегося Найджела.

— Пожалуйста, ваша одежда, сэр. Вам помочь, сэр?

— Спасибо, я сам, — ответил Джонатан.

Найджел слегка склонил голову и вышел. Джонатан потёр лицо ладонями, отбросил простыню и слез со стола. Однако постарались парни. И впрямь… бодрящий. Он быстро оделся, чувствуя, как играет в нём кровь, словно вскипая пузырьками шампанского. Таким сильным в то же время ловким и гибким он себя давно не ощущал.

В холле его встретил Метьюз.

— Кофе готов, сэр.

— Спасибо, — кивнул Джонатан. — Наверх?

— Да, сэр.

Запах кофе чувствовался уже на лестнице. И Роберт с Найджелом, опять переодевшиеся в ковбойки и рабские штаны, ждали их в дверях кухни, но Джонатан подошёл к одинокому письменному столу в просторном от пустоты холле и достал бумажник.

— Сколько с меня, парни?

Они быстро переглянулись.

— Сэр, вы наш гость, — сказал Роберт.

— Как гость я выпью с вами кофе, — спокойно, с твёрдой улыбкой ответил Джонатан. — А это ваша работа. Ваш бизнес. Никогда не путайте бизнес с… чувствами. Сколько?

Они снова переглянулись, и Роберт подошёл к Джонатану.

— Бодрящий массаж по двойному тарифу, сэр. Сорок восемь кредиток, сэр.

Джонатан отсчитал пять десяток и улыбнулся уже озорно:

— И две кредитки чаевых.

— Спасибо, сэр, — Роберт взял деньги и улыбнулся такой же озорной улыбкой. — Заходите ещё, сэр.

— Не премину, — рассмеялся Джонатан.

Рассмеялись и парни.

Роберт задержался у стола, чтобы записать в книгу полученные деньги, и пришёл в кухню, когда все уже сидели за столом, а Найджел разливал по кружкам кофе.

— Настоящий? — весело удивился Джонатан. — Спасибо, парни.

— На здоровье, сэр, — ответил за всех Роберт, садясь к столу. — Извините, сэр, но мы не купили ещё посуды.

На столе жестяные, отмытые до блеска помятые кружки, в такой же жестяной миске хрустящие хлебцы с изюмом. Увидев их, Джонатан сразу сообразил, что пока Роберт и Найджел делали ему массаж, Метьюз бегал за покупками. Да, когда он входил в дом, пахло совсем другим, «рабским» кофе.

— Как у вас началось, парни? На Хэллоуин.

— Ну, в понедельник всё было как обычно, сэр.

— Да, и ночь тихо прошла.

— А во вторник началось.

— Как? — с искренним интересом спросил Джонатан.

— Ну, рано, на рассвете ещё, — стал рассказывать Роберт, — пришёл один… Помните, сэр, он приходил и ругался? Сэр Фредди ещё сказал тогда, чтобы за ругань брать с него двойную плату, — Джонатан настороженно кивнул. — Он принёс нам листовку. Про торги, сортировки и прочее.

— Он показал её вам? — осторожно спросил Джонатан.

— Прочитал, — ответил Найджел и в ответ на укоризненные взгляды Роберта и Метьюза несогласно тряхнул головой. — Он палач, сэр, а они все были грамотными, — и явно продолжая начатый ещё раньше спор: — Нас он предупредил, спасибо ему, меня хотел до комендатуры проводить, тоже спасибо, а потом он что творил? Ну, был у него на тех беляков, простите, сэр, зуб, а дети при чём? Это как? И что который день от дома никто не отходит, это тоже… ему спасибо. Не так, что ли?

— Ну, ладно, — Метьюз, сдерживаясь, отхлебнул кофе. — А что палач он, ты с чего взял?

— А с того, — помрачнел Найджел. — Знаю, и всё.

— Ты ходил в комендатуру, Найджел? — спросил, возвращая разговор в прежнее русло, Джонатан.

— Да, сэр. Взял у него листовку и побежал.

— Да, мы сначала не поверили даже, сэр, но тут пришёл сэр Дэннис, подрядчик, — Джонатан кивнул, — и сказал, чтобы не открывались и сидели тихо.

— А если кто полезет, то чтобы посылали к нему, сэр.

— Да, сэр. И мы поняли, что это серьёзно.

— Ну и как, проводил он тебя?

— Я отказался, сэр, — Найджел усмехнулся. — Сам добежал. Страху, правда, набрался, конечно.

— А обратно?

— Обратно меня русские на грузовике привезли. И до самого дома проводили, сэр.

Джонатан кивнул.

— Рад, что у вас всё обошлось, парни, — Джонатан допил кофе. — Думаю, с понедельника клиенты опять пойдут. А на будущее имейте в виду. То в горку, то под горку, а по ровному редко когда бывает.

Последнюю фразу он сказал ковбойским говором, и парни не сразу поняли, а поняв — всё-таки летом крутились среди ковбоев — дружно рассмеялись.

— Да, сэр.

— Оно так и есть, сэр.

Джонатан встал.

— Спасибо за кофе, парни. Всё. До встречи.

— До встречи, сэр.

— Всегда рады вас видеть, сэр.

Они проводили его до дверей. И уже во дворе, остановившись закурить, Джонатан услышал над головой тихое:

— Зачем ты ему так про того сказал?

И ответ:

— Чтоб знал, кто у него за спиной может оказаться. Я эти кожаные куртки всю жизнь помнить буду.

Чувствуя, что остального ему слышать совсем не надо, Джонатан ушёл.

Так, теперь к Дэннису, ещё кое-куда, и в дорогу. Ну, надо же, что за штука такая — бодрящий массаж. Тело как на пружинах, горы свернёшь. Да, это уже профессионалы. Но получается… получается, что именно Найджел и переполошил русских. И значит, этот, телохранитель Ротбуса, пришёл к парням и предупредил, а Дэннис уже был потом, и Найджел помчался к русским. Лихо! Ладно, эту информацию пока в копилку, а там видно будет.

…Найджел вымыл и расставил на сушке кружки.

— Роб, надо всё-таки посуду купить.

— Да, — Роберт вертел в руках пёструю банку из-под кофе. — Неловко получилось, — поставил банку в шкаф. — Ещё на три раза хватит. Но так-то он довольный ушёл. Может, и впрямь… пойдут с понедельника.

Найджел оглядел убранную кухню и вытер руки.

— Пойдут, Роб. Ты вспомни. Кто у нас хоть раз побывал, тот уже ходит. Что, потянемся или сад будем делать?

— Найдж, — Метьюз оторвался от дверного косяка и подошёл к Роберту. — Откуда ты знаешь про палачей?

Найджел резко отвернулся от них, опёрся руками о края раковины и застыл так. Они молча ждали. И Найджел, не оборачиваясь, заговорил:

— Я полгода домашним был. У хозяина был такой… в куртке. И меня ему давали. В утеху. Хозяин женщин не терпел, а такому… в награду положено. А потом… потом хозяин ушёл и не вернулся. Я трое суток в камере голодный сидел, гореть чуть не начал. Приехала полиция, и меня отправили в распределитель. Как бесхозное имущество. Оттуда уже в Палас попал. Ну, и дальше…

— А тот?

— Раб-телохранитель называется. А так-то он палач, все они — палачи. А тот… он с хозяином ушёл. Как всегда. И больше я не видел его. Вот и всё.

— Найдж, так этот…?

— Нет, не тот, куртка та же, да и остальное. Он — палач. И не надо об этом. Не надо. Я же опять ночью спать не буду, чтоб не кричать. Как вспомню… — он не договорил, замотал головой и вдруг стал клониться вперёд, будто падал.