Эркин всё ещё обнимал её, и Женя засмеялась и тут же заплакала.

— Ты что? — испугался Эркин. — Женя?

— Ничего, — она прижалась щекой к его груди и всхлипнула. — Я о маме подумала. И папе. Они были бы так счастливы. У меня свадьба, а их нет.

Эркин молча обнимал её, прижимая к себе. Он не знал, что сказать, он о таком не думал, старался не думать. Зибо… Зибо бы обрадовался… да нет, старику такое и в страшном сне бы не привиделось. И не считал он никогда Зибо отцом, это была насмешка белых над Зибо и над ним, только старый раб-дурак мог поверить. Нет, но… но Женя…

Женя всхлипнула в последний раз и подняла голову.

— Ох, извини, Эркин, у нас радость, а я плачу.

Эркин осторожно поцеловал её в глаза, собирая губами слёзы.

— Ничего. Я… я просто… я не знаю, что надо говорить, Женя.

— Ничего и не надо, — засмеялась Женя. — Мы сейчас чай ещё будем пить. С шоколадом.

Они снова сели за стол. Чай уже остыл, но им было не до этого. Эркин то и дело косился на поблескивающее у него на руке кольцо. Женя заметила это и улыбнулась.

— Женя, — осторожно спросил Эркин, — если его всё время носить…

— Ну что ты, нет, конечно. Настоящие кольца золотые, и… — Женя вздохнула, — нельзя этого сейчас. Вот переедем когда, устроимся…

Эркин кивнул.

— Обязательно. Женя, а как с Андреем?

— А просто, — Жене всё было сейчас нипочём. — Он ведь получит разрешение раньше нас, так? Ну вот. Он съездит в тот город, получит разрешение и вернётся. Я съезжу в Гатрингс или ты, там посмотрим.

— Лучше ты, там наверное писать придётся, а я… — Эркин вздохнул.

— Хорошо, — кивнула Женя. — И уже тогда все вместе поедем. Да, знаешь, Эркин, надо уже потихоньку начинать готовиться.

Эркин быстро допил чай.

— Что покупать?

— Не покупать, — засмеялась Женя, — а… ну, подумать, что возьмём с собой, что оставим.

— Бросим? — удивился Эркин.

— Ну-у, может, и продадим. Это всё надо обдумать.

— Хорошо, — кивнул Эркин.

Женя с наслаждением допила свой чай и начала было собирать посуду, но тут же остановилась и осторожно сняла с пальца колечко из фольги. Эркин сразу сделал это же и стал помогать ей. Вернее, решительно отобрал чашки и тарелки и унёс их на кухню. Женя посмотрела на лежащие на столе два тоненьких и… каких-то беззащитных колечка и поняла. Нет, сегодня она не отпустит его. Они — супруги, муж и жена и должны быть вместе. Она пошла на кухню и в дверях столкнулась с Эркином.

Он не успел ничего сказать, встретившись с ней глазами, и молча протянул к ней руки. Женя шагнула к нему. Он обнял её и прижал к себе.

— Мы муж и жена, — сказала наконец Женя. — Я не отпущу тебя. Это наша ночь, понятно?

— А что? — осторожно целуя её, между поцелуями спросил Эркин. — У мужа и жены это по-другому?

Женя засмеялась, обнимая его за шею. Губы Эркина скользили по её шее, плечам, лицу. Он… он словно дышал ею, прижимал к себе так, что она и через одежду ощущала его перекатывающиеся, вспухающие и опадающие мышцы, и сама всё тесней прижималась к нему.

Мигнула лампа, и это оторвало их друг от друга. Пока Эркин возился с лампой, Женя быстро разобрала постель.

— Гасить? — тихо спросил Эркин.

— Конечно, гаси, — Женя распустила волосы, тряхнула головой, разбрасывая по плечам пряди. — И иди сюда.

— А куда же мне ещё идти? — притворно удивился Эркин, гася лампу и бесшумно пробираясь к окну, чтобы чуть сдвинуть штору, на ходу сбрасывая рубашку и штаны.

— Ни в какую кладовку я тебя больше не отпущу, — строго сказала Женя, нашаривая под подушкой ночную рубашку и тут же засовывая её обратно.

Эркин промолчал, но она не обратила на это внимания, потому что не услышала, а ощутила его уже рядом и, протянув руку, наткнулась на его плечо. Женя потянула его к себе, и Эркин легко поддался, мягким плавным движением лёг рядом с ней. Женя набросила на него одеяло.

— Вот так. Тебе удобно?

— Мг. — Эркин осторожно касался губами её уха. — Так как это у мужа и жены?

— Вот так! — Женя обняла его, прижалась всем телом.

— Ага, понял, — засмеялся Эркин, гладя Женю по спине и медленно напрягая мышцы живота и бёдер.

Женя вздохнула, встречая его. Эркин мягко толкал её, прихватывая губами за мочку уха, сдерживал себя, растягивая… ох, опять подступает волна.

— Эркин…

Руки Жени всё плотнее прижимают его, его толчки становятся сильнее, резче, размах больше…

Когда Женя заснула, Эркин осторожно вылез из-под одеяла, подобрал с пола свою одежду и ушёл в кладовку. Быстро постелил и лёг. Нет, Женя может говорить всё, что ей угодно, но он её не подставит. С каким трудом он каждый раз отрывает себя от неё. Но пока есть свора, он будет так делать. Иначе пока нельзя.

Роберт Кропстон достал из ящика пасьянсную колоду, перетасовал и стал раскладывать карты. Ну, что ж, на сегодня дела закончены, можно расслабиться и отдохнуть. Тишина, спокойствие, уют… Сколько ему осталось наслаждаться этими маленькими радостями жизни? Немного. Намного меньше, чем хотелось бы. И меньше, чем многие думают. Значит, это не блеф, а действительно решили не ждать до Рождества, начать прямо сейчас и рывком. Идиоты. Надо было бы дождаться ухода русских, и уже тогда… И не рывком, а постепенно, потихоньку. Хочешь сварить лягушку, так не кидай её в кипяток, выпрыгнет, а поставь котёл на слабый огонь и спокойно наблюдай, как дура плавает и варится. А когда припечёт по-настоящему, ей уже не выпрыгнуть, лапки сварились. Как сделали когда-то, в тот самый первый раз. И во второй. А сейчас…. Да, если с умом и очень постепенно, то были бы шансы, небольшие, но хоть какие-то. А рывком… лишний шум и лишняя кровь. Хотя… кровь лишней не бывает. Если она не твоя собственная.

— Гэб.

Высокий широкоплечий негр бесшумным призраком возник в углу кабинета, молча слегка склонил голову.

— Проверь двери и окна.

— Слушаюсь, сэр.

Ещё один кивок и столь же бесшумное исчезновение.

Итак, как сделать, чтобы в этой неизбежной крови не оказалось твоей собственной? Проблема сложная, но разрешимая. Чем он располагает? И что ему грозит? На каждый яд есть противоядие, и главное — не перепутать. Итак. Ошалевшие от крови и безнаказанности юнцы. Остановиться они не смогут и, начав по приказу, быстро забудут все инструкции и приказы, пойдут крушить и ломать всё подряд, ни о чём не думая. Эти опасны только при адресном науськивании. И не бросят они лёгкую добычу в городе ради… хе-хе… гипотетической возможности пощипать заодно и начальство. Нет, когда закончат в городе, а буйства ещё много, то… то к тому времени обстановка, надо думать, уже изменится. Да и сколько этих юных идиотов уцелеет? И цветные будут сопротивляться, и споры из-за добычи начнутся. Нет, это не очень опасно. Теперь другой слой. Которые в Системе. Пит и Найф будут в городе, остальная мелочь либо с ними, либо вместе с юнцами. Там, скорее всего, и останутся. А кто рискнёт сунуться, чтобы под шумок… для таких есть Гэб. И ещё кое-что и кое-кто.

Кропстон с удовольствием оглядел сошедшийся пасьянс и собрал карты. Конечно, то, что Система не желает активно поддерживать поворот, неприятно. И вот здесь бы очень пригодился Счастливчик-Джонни со своим Фредди. У Джонни голова, у Фредди кольт. Имея их за спиной, можно договориться и с Колченогим, да и с остальными из Ансамбля. Не так уж много и осталось после заварухи. К тому же многие вываливаются, полный разброд, в Атланте даже не бардак, ещё хуже, только и осталось от столицы, что название. Так что момент… подходящий. А с Джонни и Фредди можно будет расплатиться мелочевкой. Джонни работяг для имения получше и подешевле, а Фредди… ну, ему, пожалуй, деньгами и пусть стреляет в кого хочет, личные счёты сводит хоть с тем же Найфом. В общей суматохе всё сойдёт. Война, как говорят воевавшие, всё спишет.

Вошёл Гэб и остановился у двери, ожидая приказаний. Кропстон улыбнулся ему.