С обычной волчьей грацией, к которой теперь примешивался легкий оттенок какого-то беспокойства, Гарет переступил порог и закрыл за собой дверь. Затем он небрежно скинул сюртук, бросил его в сторону гардероба и, лишь взглянув на середину комнаты, заметил жену.

Гарет резко остановился. Его силуэт, едва различимый в полутьме по белому пятну рубашки да по золотистым отблескам на волосах, освещаемых редкими вспышками пламени, таил в себе смутную угрозу.

В комнате воцарилось бесконечно долгое молчание. В томительной тишине Марселле даже почудилось, будто она слышит биение собственного сердца, более громкое, чем потрескивание огня в камине. Марселла уже успела забыть, какое смущение может внушать граф Вольф одним своим присутствием, когда хочет создать напряженную обстановку.

Проклятье, подумала она, судя по всему, этот план оказался не самым разумным. Марселла уже намеревалась трусливо скрыться в своей спальне, но Гарет, наконец, нарушил тишину.

— Очевидно, мадам, один из нас ошибся комнатой, — заметил он холодным тоном, окрашенным простонародным акцентом.

Услышав эти слова, Марселла едва сумела побороть всплеск неприязни. Гарет опять разговаривал с ней так же грубо, как в первый вечер их знакомства, когда он нагрузился настолько, что в конце концов заснул мертвым сном.

Судя по всему, в этот вечер Гарет вновь отдал дань крепким напиткам. Впрочем, сегодня причины такого поведения были достойны сочувствия. И все-таки Марселле вовсе не хотелось иметь дело с мужем, находившимся в подобном состоянии: какой толк завлекать его в свою постель, если потом он ничего не вспомнит?

Марселла с трудом изобразила на лице беззаботную улыбку.

— Не сомневайтесь, милорд, вы находитесь в своей комнате. Я лишь хотела убедиться, что вы благополучно вернулись домой. Раз с вами все в порядке, я, пожалуй, удалюсь к себе.

Она присела в реверансе и торопливо направилась в свою спальню.

— Не спеши, милочка.

Отданное ледяным тоном приказание застало Марселлу уже на пороге. Однако она притворилась, что не расслышала его, и, оказавшись в слабоосвещенной комнате, плотно закрыла за собой дверь. Со вздохом облегчения Марселла оперлась спиной о разделявшую их преграду… слишком поздно вспомнив, что та не заперта на засов.

Не успела она выпрямиться, как дверь неожиданно распахнулась. Удивленно вскрикнув, Марселла взмахнула руками, отчаянно пытаясь удержать равновесие и справиться с волнами оборок и кружев. В то же мгновение ее подхватила пара крепких рук.

— Проклятье! — едва успела вымолвить Марселла, а Гарет уже быстро преодолел короткое расстояние до кровати и бесцеремонно опустил жену прямо на вышитое покрывало.

Издав возмущенный вопль, Марселла немедленно села, подтянув колени к груди, и, придерживая вырез пеньюара, открывавший слишком многое для нескромных взоров, воззрилась на Гарета с видом оскорбленной невинности.

Хмуро посмотрев на жену, Гарет встал в изножье кровати.

— Ну а теперь, мадам, полагаю, нам нужно кое-что обсудить.

— Вот как, милорд? — холодно проговорила она, хотя внутри у нее все дрожало.

Сейчас Гарет выглядел более устрашающе, чем когда-либо: колеблющиеся тени окутывали его стройную фигуру в отблесках затухающего в камине огня. Марселла настороженно наблюдала за мужем, слишком хорошо понимая, насколько безобидна она в данной ситуации, одетая к тому же лишь в ночной наряд, отнюдь не скрывавший ее прелести, с рассыпанными по плечам волосами.

Убедившись через некоторое время, что Гарет не представляет для нее непосредственной угрозы, она сердито заявила:

— Хорошо, милорд, говорите о вашем деле и покончим с этим. Обещаю внимательно выслушать вас.

— Это чертовски мило с вашей стороны, но я не из тех, кто занимается пустой болтовней. Кстати, почему мы должны беседовать в такой кромешной тьме?

Высказав столь неожиданное критическое замечание, Гарет выхватил из маленького подсвечника свечу и зажег от нее лампы по обе стороны туалетного столика. Мягкое желтоватое сияние заполнило комнату, вмиг разогнав тени.

После этого Гарет снова приблизился к Марселле, которая вдруг почувствовала некоторое смущение, плохо увязывавшееся с леденящей яростью, охватившей ее всего минуту назад.

— Что вам известно о сэре Финеасе Тайболте?

— О сэре Финеасе? — пытаясь собраться с мыслями, повторила Марселла, в то время как виноватый румянец заливал ее щеки.

Безусловно, Гарета прежде всего интересовал человек, всячески старавшийся очернить его перед светским обществом. Что, если Бидлз или кто-то еще из прислуги рассказал мужу об утреннем визите баронета? Разумеется, Гарет мог и не поверить, будто Марселла поощряла этого человека. Впрочем, возможно именно это и стало причиной неожиданной перемены в их отношениях. Если Гарет действительно поверил, что сэр Финеас преследовал ее…

Несмотря на явное замешательство, Марселла спокойно выдержала взгляд холодных зеленых глаз мужа.

— Как вам должно быть известно, мой отец дал свое согласие на то, чтобы сэр Финеас ухаживал за мной. Но это произошло еще до нашей свадьбы.

Одного взгляда на Гарета оказалось достаточно, чтобы понять: он этого не знал и явно недоволен подобным открытием. Тем не менее Марселла упрямо продолжала:

— Впрочем, если бы эта… эта ситуация между вами и мной ни к чему не привела, я бы все равно не согласилась принимать эти ухаживания. Что же касается образа жизни и привычек сэра Финеаса, то, боюсь, у меня нет никаких сведений, кроме тех, что уже всем известны.

— Скажите тогда, а не собирается ли этот джентльмен убить меня?

— Убить вас? — пролепетала Марселла. — Если вы имеете в виду столь поспешно предложенную им дуэль, то я уверена, Финеас намеревался всего лишь ранить вас, не более того, если не… — она неожиданно замолчала, словно ей не хватило воздуха, и пристально посмотрела на мужа. — Нет, вы не должны думать, будто сэр Финеас хотел убить вас на следующее утро. Насколько я помню, вы сами заявили, что это происшествие — всего лишь недоразумение.

— Да, заявил… возможно, так оно и было, — уклончиво пожал плечами Гарет, однако выражение его лица свидетельствовало о том, что ему не так-то легко расстаться со своими подозрениями.

Совершенно забыв, что сидит в постели едва одетая, Марселла уже собралась в том же духе продолжить разговор, но Гарет вдруг спросил:

— Так скажи мне, мой милый Жаворонок, хотела бы ты, чтобы я дрался с этим человеком?

— Конечно же, нет! — воскликнула Марселла, сердце которой дрогнуло от удовольствия при упоминании Гаретом ее детского прозвища. — Сэр Финеас не относится к числу тех людей, чье мнение для меня ценно. Кроме того, я уверена, вы никогда не опустились бы до такого бесчестного проступка, как мошенничество в карточной игре.

— Вы и сейчас в этом уверены? — спросил Гарет; двигаясь с волчьей грацией, он так близко подошел к краю постели, что теперь Марселле приходилось запрокидывать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Боюсь, я должен разочаровать тебя, милая. Я действительно, мошенничал и, следует добавить, при каждой игре.

— О-о… — протянула Марселла, не зная, что делать: смеяться или возмущаться, поэтому предпочла ограничиться лишь этим сдержанным возгласом.

Она вдруг осознала, что находится наедине с мужем, в своей спальне, и Гарет, судя по всему, не собирается уходить. Да и сама Марселла не хотела этого, особенно сейчас, когда по ее телу пробегала дрожь сладостного ожидания. Но как пригласить мужчину в свою постель, не говоря при этом ни слова?..

Очевидно, Гарет прочел этот вопрос в глазах жены, потому что протянул руку и отвел с ее щеки прядь волос. Марселла заметила на его лице такое же робкое желание и стала лихорадочно подбирать слова, которые помогли бы уладить между ними все недоразумения.

Проще всего было сказать: «Останься со мной». Но даже столь скромная мольба перехватила ей горло, как глоток слишком терпкого вина. В конце концов момент был упущен. Помедлив еще немного, Гарет повернулся и направился к двери, удаляясь в тень.