— Нееет!

Огромная волна огня слизывала все на своем пути. Никого не щадя, превращая все в пепел. Жар стоял неимоверный. Запах горелого мяса доводил до тошноты.

Наконец вернув своему телу подвижность, я упала на четвереньки, и меня вырвало. Было больно. Суставы выворачивало, я задыхалась. Но больнее всего было внутри. Эта боль разрывала на части, сводила с ума. Подняв взгляд, я встретилась с черными глазами, глубокими и темными, словно два бездонных омута… На бледных детских щеках больше не было слез…

Много маленьких песчинок. Кому-то могло показаться, что все они абсолютно одинаковы. Но я то знала, что не все… Если хорошенько присмотреться, то можно различить среди белых, одинаковой формы маленьких комочков, один черный… Всего один, но так разительно отличающийся!

«Много, много песчинок… Слишком много белых… А черные… Черные — портят общую картину, иногда цепляя за себя и раздражая взгляд. Кому вообще они нужны»?

Рука, перебирающая песок, коснулась чего-то холодного. «Сталь».

Небольшой изящный кинжал, с золотой ручкой и ярким рубином вставленный в крестовину, завораживал. «Красивый»…

«Мы ведь не допустим уничтожение всего живого»?

«Нет. Хортборгу не нужны черные песчинки»…

Метка богини кольнула в груди. Не обращая на это никакого внимания, я поднялась. «Осталось пройти совсем немного. До серых скал… А потом будет покой… Демон! Да закончатся когда-нибудь эти пески»?

Уж не знаю, услышали ли меня боги и направили по кратчайшему пути или же просто моему странствию, наконец, пришло логическое завершение, но через несколько часов вдалеке показались скалы. Небольшие, чем-то издали напоминающие неумело построенный детьми городок из камушков и булыжников, после чего наполовину разрушенный случайно зацепившейся за него маленькой ручкой. Вздохнув полной грудью, я ускорилась. Хотелось поскорей добраться до цели. К тому же я знала: нужно успеть до захода солнца — потом может стать поздно.

Пока приближалась к скалам, в памяти всплыли слова ужасной считалочки, которой в детстве меня пугали соседские дети:

«М… да. Засну, и не сомневайтесь», — мысли в голове перемешались. Отрывки из детства теперь с бешеной скоростью сменялись перед моими глазами. Вспомнилось мое «добровольное» купание в ледяной воде. Тогда была ранняя весна, почки еще не распустились на деревьях, но первая молоденькая травка уже пробивалась сквозь черную землю. Вот именно тогда мои одногодки и ребята чуть постарше «предложили» мне искупаться. Не знаю, сколько я простояла в холодной воде, но выносил меня из нее уже постоянно недовольный отец. В тот вечер мне крепко досталось: «Шоб думала, девка, куда лезть». Стало жаль себя. Совесть, проснувшаяся, было, из-за содеянного, уступила место неконтролируемой злости и отчаянию. «За что»? Но уже в следующее мгновение я понимала «за что»… На глаза наворачивались слезы, и я становилась противной самой себе. «Я не должна была. Не должна! Наверное, можно было это как-нибудь контролировать»! — с отчаянием думала я, хоть и прекрасно понимала, что ничего бы я не смогла в те года сделать со своей силой. Даже Ковен ничего не смог.

И тут же я снова уходила в себя, думая о всяких мелочах. О том, что ноги болят, о том, что устала. «Почему-то не слышно пения птиц. Интересно, куда они подевались и есть ли они здесь вообще»?

Мысли путались, становилось все тяжелей передвигать ноги. Конечная цель моего пути вообще покрылась дымкой. Я знала, что мне надо дойти, а зачем и для чего… «Это уже не важно». Мою руку приятно холодил найденный кинжал.

Спиной ощущаю твердость холодного камня. Боль выворачивает конечности, разрывает на части голову, она настолько сильна, что невозможно даже пошевелиться. Я не кричу… Нет. На это просто не осталось сил. Воздух со свистом втягивается через раздутые ноздри… Зубы стиснуты, через сведенную судорогой глотку прорывается только сдавленный хрип… Хочется лишь одного. Умереть! Голова начинает кружиться от потери крови. Меня тошнит. Мой взгляд привлекает какой-то блеск. Всего мгновение — но я понимаю, что это кинжал с ручкой, цветом напоминающий расплавленное золото мужских глаз, уже послуживший мне и потом попросту выроненный из непослушных рук. И сколько еще ждать, неизвестно. Минуту, час, сутки… Я не знаю. Вдруг появляется он — хищник. Его лица я не вижу, замечаю лишь, что двигается он резко, движения рваные и немного смазанные… Вокруг нас ни души. Но я четко знаю, он должен сделать то, ради чего пришел. Он тот, кто принесет мне такое долгожданное освобождение. Иначе не останется практически никого. Весь мир изменится и в какую сторону, кто знает…

Алекс

Я слышу неровное биение ее сердца. Каждый его удар, словно подарок для меня. Она все еще жива… Пока жива.

В воздухе отчетливо чувствуется запах крови. Терпкий, но сейчас к нему примешался еще и привкус горечи.

«Больно»…

И я уже не знаю, кого сейчас имею в виду. Скорее, нас обоих. Все чувства смешались. Еще не видя Каролину из-за раскинувшихся скал передо мной, я чувствовал ее присутствие. Как угасающая свеча в кромешной тьме, она вела меня практически вслепую.

И вот, наконец, я увидел ее. Во рту пересохло. Остановившись на миг и прикрыв глаза, я стиснул зубы, чтобы не заорать.

Такая маленькая и осунувшаяся, лежа на небольшом плоском камне, она казалась ребенком. Тем наивным и храбрым, отзывчивым и добрым, тем, кто когда-то спас мне жизнь.

От истощения ее худоба казалась болезненной. Каролина истекала кровью.

Метнувшись к ней, я аккуратно дотронулся здоровой рукой до ее лица. Ресницы девушки вздрогнули и медленно приподнялись. В затуманенной зелени глаз было столько всего, что, казалось, сам мир не в состоянии передать всех чувств и эмоций, меняющихся с невероятной скоростью во взгляде этого хрупкого существа. Столько закатов и рассветов, столько бурь и ясных дней. Столько невысказанных слов…

— Алекс… — свое имя я смог прочесть только по движению ее губ.

— Карли, я здесь. Теперь все будет хорошо, — и снова то же странное выражение ее глаз. Зеленое и черное… Глаза в глаза. Больше не было сказано ни единого слова, да и не нужны были слова. Ни осталось никого. Только она и я…

Время утекало. Я чувствовал сильные колебания магического фона. Воздух трещал и гудел от пробегающих энергетических разрядов. Первый сотрясший землю толчок сбил меня с ног и заставил сконцентрироваться на своей цели. Мне предстояла самая тяжелая битва за все мое существование. Битва за ее жизнь.

Стараясь не смотреть, в такие дорогие для меня глаза, я перешел на магическое зрение и сейчас с ужасом наблюдал метку темной богини, обвившую сердце Каролины. В голове звучали слова сильфа: «Полностью сплетаясь с носителем, символ проклятия, словно паразит, всасывается в организм, и вырвать его можно только вместе с жизнью самого проводника».

Все эмоции ушли на задний план. Остался только холодный рассудок, который сейчас просчитывал абсолютно ненормальный план, придуманный мной еще в долине. Я выжидал.

Небо потемнело, практически так же, как и ночью, хотя я чувствовал: закат еще не наступил. Земля дрожала все ощутимей, и огромные куски камня, отрываясь от скал, уже ни раз, пролетали в опасной близости от нас. Но нужный момент еще не настал…

Гром стоял оглушительный, и уже было сложно сказать, что звучало сильней — небо или земля. Разбушевавшийся ветер поднимал тонны песка в воздух. Пришлось на какое-то мгновение отвлечься — Каролина могла задохнуться. Создав над нами небольшой защитный купол, я вновь начал следить за сдвигами магических потоков.