«Sun-Pearl-Beach» стал одним из немногих отелей, уцелевших на острове. Так вышло, что значительная часть персонала происходила из туземного клана Митиата, сохранившего некоторые старинные обычаи в модернизированном варианте. Иначе говоря, персонал защитил свои рабочие места, применив для этого контрабандное вооружение: пулеметы, помповые ружья и «как бы охотничьи» винтовки с оптическим прицелом. Теперь, когда боевые действия завершились, и дым (в буквальном и фигуральном смысле) рассеялся, картина получилась следующая:

* Весь европейский персонал (включая менеджеров) сбежал еще до «заварухи».

* Из туземного персонала не сбежал никто, но двое получили легкие пулевые ранения.

* Главный корпус отеля на 20 номеров получил лишь мелкие повреждения от пуль.

* Ни одно из 40 бунгало на воде не получило повреждения.

* Вместо семи десятков туристов (до «заварухи») теперь был всего один человек.

Из трех сотен карибских морпехов Народного флота, разместившихся в «Sun-Pearl Beach» с целью короткого отдыха после «горячих» боевых действий, ни один не обратил особого внимания на этого 50-летнего японца. А что? Японец, как японец. Невысокий, тихий, с немного грустной улыбкой на почти круглом, чуть овальном лице. Одет в спортивный костюм с эмблемой отеля (тут такие костюмы в каждом номере, наряду с полотенцами). Личный состав особого мобильного взвода тоже не обратил внимания бы на японца, но поступила новая вводная, и случилось это во время завтрака. Сначала запищал wiki-tiki лейтенанта-инженера Эпифани. Девушка пробурчала короткое ругательство, поспешно проглотила кусочек яичницы с беконом, и вытащила трубку из кармана.

— Биконсфилд слушает.

… - Aloha, шеф…

… - Да, одну минуту… — она убрала трубку и встала из-за столика, — ребята, меня вдруг вызывал коммодор-доктор Упир. Такие дела.

— Коммодор что, здесь? — крикнул ей в спину Бокасса.

— Ага, — лаконично отозвалась лейтенант-инженер, и выскочила под открытое небо.

— Внезапный приезд начальства, это хреново, — авторитетно заявил Хенгист.

— Он же ученый, — возразила Либби, — может, он просто хочет узнать подробности, как взорвалась автоцистерна с пропаном, и как сработали мины с акролеином.

— Ты оптимистка, — сказал Рглар, флегматично пережевывая трехслойный сэндвич.

— …И это правильно, — дополнил Кмет, — я вообще считаю: если симпатичная девушка смотрит на мир с оптимизмом, то это нормально. А если без оптимизма, то в мире что-то испортилось, и надо срочно этот мир ремонтировать.

— Это как ремонтировать? — спросила Пэппи.

— А так. Типа, как мы вчера днем и сегодня ночью.

— Ну, блин… Ты думаешь, все в мире можно исправить пушками?

— Нет, наверное, не все. Но многое — можно. Правда, лейтенант?

— Откуда мне знать? — отозвался Бокасса.

— Лейтенант, — укоризненно произнес Рглар, — все знают, что ты рубишь в этой теме.

— Нет, amigo, в этой теме никто не рубит. Вообще никто, во всем мире. Не собрана даже статистика, когда что пробовали исправлять пушками, и что получалось. А там, где нет статистики, не с чем сравнить теорию. И получаются философские домыслы.

— Эй-эй! — возмутилась Либби, — Почему если философия, то сразу домыслы? Ты что, не признаешь философию наукой?

— Да, не признаю, потому что философия, это метанаука.

— Ага! — Либби хлопнула ладонями по столику, — Значит, метанаука по-твоему не наука! Интересно у тебя устроена логика. Может, по-твоему, комплекс наук не есть наука?

— Да, — снова подтвердил Бокасса, — это очевидно. Пример: рой, это комплекс мошек. Но, согласись, Либби, что рой, это не мошка.

— Э, нет, лейтенант! Давай-ка будем спорить по общим правилам, а не по твоим!

И начался диспут. Вроде бы, у Бокассы было преимущество: высшее университетское образование (хотя, только до бакалавра, а не до магистра). У Либби образование было среднее специальное, зато ближе к философии: она закончила иезуитский колледж. Кто выиграл бы — трудно сказать, но в самом разгаре диспута вернулась Эпифани и сказала:

— Бокасса, с тобой хочет поговорить док Упир. Он в беседке у ближнего угла бассейна.

— Ясно, Пиф. Я иду, а Либби пока может освежить в мозгах энциклопедию философии.

— Сам освежай в мозгах! — успела огрызнуться мичман, пока лейтенант шел к дверям.

…Доктор Упир, командующий Восточным фронтом, действительно сидел в беседке у бассейна. Кажется, он был увлечен чтением некого текста с тактического гаджета «spin-screen» — планшетника с широкоформатным гибким экраном, разворачиваемым по типу античного свитка. Хорошая штука, но дорогая и капризная по сравнению с элнотом…

— Aloha, сен коммодор, — поприветствовал Бокасса.

— Aloha, лейтенант, — ответил Упир, и похлопал по скамейке, приглашая присесть.

— Вызывали? — уточнил Бокасса, присаживаясь рядом.

— Да, вызывал. Скажи-ка лейтенант: что ты забыл в танке?

— Я ничего не забыл в танке, сен коммодор. Все танки были сданы коннетаблю базы с проверкой комплектации, и с контролем отсутствия посторонних вещей на местах.

— Вот, блин! — буркнул доктор Упир, — Ты, лейтенант, то ли умничаешь, то ли тупишь и, называя вещи своими именами, ты издеваешься. Ты специально запутал в своей анкете вопрос о профессии и образовании, за счет чего попал в танково-десантные войска.

— Сен коммодор, я ничего не запутал. Я там честно написал: провинциальное неполное дополнительное после-школьное образование в не-технической сфере.

— Вот, ты хитрый черт! — произнес Упир, и развернул планшет к собеседнику, — Скажи, лейтенант, тебе знаком автор этой дипломной работы: «Сравнительное жизнеописание Бокассы и Пол-Пота в ракурсе современной социально-экономической мифологии»?

— Да, сен коммодор. Это, как бы, моя дипломная работа.

— А почему ты не отразил в анкете прямо, какое у тебя образование и специальность?

— Я не хотел приземлиться в штабе, пока другие воюют, сен коммодор.

— Блин! Прекрати повторять «сен коммодор». Ты, конечно, артист, но тебе не сыграть образцового рядового армии США, у тебя слишком умные глаза! Значит, ты не хотел приземлиться в штабе? Герой долбанный! А если бы тебя убили? Что тогда?

— Тогда, сен коммодор, я лежал бы убитый.

Секунд пять командующий Восточным фронтом переваривал эту реплику, а потом, со вздохом, покачал головой.

— Знаешь, Бокасса, что самое худшее в таких долбанных героях с IQ под сто сорок?

— Они умничают, и это раздражает, — мигом отреагировал лейтенант.

— Неправильный ответ, бакалавр! Самое худшее в том мудацком примере, который они подают другим! Вчера в стычке с мародерами ты потерял одного отличного агронома и одного блестящего интуитивного специалиста по дизайну ветровых машин! Может, ты считаешь, что в Меганезии избыток талантов, и надо посылать их на передовую?

— Нет, сен коммодор, но я уже сказал, что не хотел приземлиться в штабе, пока…

— …Я слышал, что ты сказал, — перебил Упир, — хорошо, что Пиф с ходу сообразила, из какого контингента сформирован твой взвод! А знаешь, как она догадалась?

— Дайте минуту подумать… — Бокасса энергично потер лоб ладонью, — …Вероятно, она хронометрировала время самообучения, когда мы разбирались с «грузом-341».

— Почти верный ответ, бакалавр. На самом деле она догадалась еще когда вы готовили театральную аферу с фургоном, мародером и девчонкой. Кстати, за эту аферу Пиф уже получила по ушам. Вас же там могли перестрелять на хрен, ты понимаешь? Вижу, что понимаешь. Ладно. Так вот, она догадалась еще тогда. А в эпизоде с «грузом-341» она убедилась в своих догадках, и просигналила мне. Такие дела бакалавр. Ты понял?