И вдруг вскочила из-за стола и вихрем понеслась в ванну. Ринулась к зеркалу и, подняв вверх собранные правой рукой в пучок волосы, принялась крутиться перед зеркалом, судорожно ощупывая свободной рукой шею. Но, к счастью, никаких ран или укусов — даже комариных — не обнаружила. И села на край ванны, переводя дыхание, хлопая переставшими походить на две узенькие щелки глазами и чувствуя взмокшей спиной прилипшую ночную рубашку.

А началась вся эта паника из-за того, что мне вспомнился вчерашний вечер. Точнее, ночь.

Окаменев от ужаса, смотрела я на поблескивающие в темноте желтые кошачьи глаза вампира.

Подождав немного моего ответа и не дождавшись его, вампир сделал шаг в мою сторону. Я отпрянула назад.

— Послушайте… — укоризненно сказал вампир. — Но это, в конце концов, глупо. Я ничуть не опаснее обычных людей, которые окружают вас повсюду.

— Тогда мне следует быть очень и очень осторожной, потому что простые люди, как я успела заметить в последнее время, далеко не так безобидны, как кажутся на первый взгляд.

— Какой странный вид трусости, — вампир рассматривал меня с интересом. — Красивая девушка не боится ходить в одиночестве ночами по городу, где и средь бела-то дня может случиться что угодно и никто не поможет, зато трусит, словно заяц перед лисой, перед человеком, который ничего, кроме добра, ей не желает.

— Откуда я могу это знать? — пробормотала я.

— Да посмотрите хотя бы на свое кольцо. Если бы вам грозила опасность, оно бы просигналило вам об этом, не правда ли?

— Откуда вы знаете? — чуть не подпрыгнув, взвизгнула я.

Вампир устало махнул рукой:

— Уверяю вас, за жизнь длиной в четверть тысячелетия поневоле узнаешь многое. Очень многое, гораздо больше, чем хотелось бы знать. Я ведь уже видел это кольцо раньше… Правда, его тогда носила другая женщина.

Тоненькие иголочки волнения и любопытства запрыгали по моим ладоням и подушечкам пальцев. Другая женщина! Не может быть! Неужели этот… человек был знаком с самой Си Ван My, царицей фей?

— Это была…

— Нет, конечно, нет. Тех, кто видел Си Ван My, даже в те времена, когда волшебство было таким же обыденным делом, как мытье посуды, можно пересчитать по пальцам. А те времена стали легендой задолго до моего рождения.

— Но я слышала, что она выступала в Пекинской опере…

Вампир пожал плечами:

— Все возможно. Но ведь никто не знал, что это Си Ван My, верно? Имена и названия важнее, чем это принято сейчас думать. Например, разница между актрисой Грейс Келли и Грейс — принцессой Монакской гораздо больше, чем принято считать. По сути, это два разных человека…

— А вы были знакомы с ней? — с жадным любопытством спросила я.

— С которой из них? — усмехаясь, спросил вампир.

Обескураженная всеми этими сложностями, я благоразумно переменила тему разговора и вернулась к тому, что интересовало меня больше всего:

— А кто была та женщина, которая раньше носила это кольцо? Что с ней произошло?

— На второй вопрос ответить несложно. Она давно умерла. А вот на первый… Вы хотите слушать эту историю прямо здесь, под дождем? Кстати, вы стоите в луже.

Я посмотрела себе под ноги и, убедившись в правоте его слов, осторожно перешагнула в другое место — не более сухое, потому что дождь не утихал, но гораздо менее глубокое. Впрочем, мне это мало помогло — туфли промокли насквозь, и, шагая, я почувствовала, как в них противно чавкает вода.

— Может, — нерешительно сказала я, — вы проводите меня до метро?

— С удовольствием, если желаете. Но у меня есть предложение гораздо лучше, хотя мне с трудом верится, что вы на него согласитесь, — он немного помедлил, но под действием моего ожидающего взгляда продолжил: — Я остановился совсем недалеко — в двух шагах отсюда. Мы могли бы пойти ко мне и поговорить обо всем… Учтите, мое приглашение — дружеский жест, и вашей жизни и здоровью ничто не угрожает…

Сердце мое ушло в пятки, съежившись до размеров булавочной головки.

— Большое спасибо, — храбро начала я, — но это было бы не совсем…

— Скажите, — оборвал меня Бехметов, — только честно: вы боитесь меня, потому что я вампир или потому что я мужчина?

Такого вопроса я совсем не ожидала и понятия не имела, как на него ответить, чтобы и вампира не обидеть и, главное, чтобы не выглядеть в его глазах круглой дурой. Потому что предпочитаю быть не круглой, а многосторонней.

Вампир немного помедлил, ожидая, очевидно, какой-то внятной реакции. Не дождавшись, тяжело вздохнул:

— Как же с вами трудно! Скажите, из-за вас еще никто не стрелялся?

— Нет… — пискнула я.

— Так помяните мое слово — обязательно застрелится! Правда, могу обещать, что это буду не я. Ладно… Я так понял, что вы собираетесь простоять здесь до утра с мокрыми ногами, синими губами я красным носом. Давайте так…

Он приложил правую руку к сердцу и торжественно произнес:

— Клянусь, что пальцем вас не трону… — и, опустив руку, как бы между прочим добавил: — Если, конечно, вы сами этого не захотите.

— Дурацкая шутка! — сердито сказала я.

— А это и не шутка. Ну так идем?

Самое удивительное, что я действительно пошла. Совершенно не уверенная в том, что поступаю правильно.

Вампир любезно предложил мне взять его под руку, и, к моему тихому ужасу, вместо того, чтобы выйти из двора на улицу, мы двинулись куда-то вглубь, в темноту, в подворотню, где обнаружился деревянный забор с двумя выломанными досками. Вампир пролез первым и помог пролезть мне. Нельзя сказать, чтобы при этом он ко мне не прикасался, но нельзя также и сказать, что я этого не хотела — если бы не его помощь, я бы непременно вся ободралась и занозилась. Правда, преодоление этого препятствия имело и положительный результат — я перестала каждое мгновение напряженно ждать, что вампир схватит меня за плечи и вцепится зубами в шею.

За забором оказался новый двор. Мы пересекли его наискосок и, нырнув в арку, вышли в узенький переулок — кривенький, тускло освещенный, весь состоящий из невысоких домиков. Ну просто не улочка, а одна из живописных морщинок на лице старой Москвы. Так, невольно настроившись на поэтический лад, подумала я, шагая рядом с вампиром.

Безлюден и тих был переулок, и звук наших шагов, не считая стука капель, был единственным шумом, раздававшимся в ночной тишине.

Точнее, так казалось мне сначала. Пока я каким-то чудом не различила другие шаги — кто-то еле слышно ступал по асфальту у нас за спиной.

Осторожно повернув голову в сторону вампира — так, как будто я собиралась ему что-то сказать, — я скосила глаза и посмотрела назад. И, не удержавшись, тихонько ахнула. По другой стороне переулка, с трудом различимый в густой ночной тени, медленно двигался человек невероятных габаритов — высокий и широкоплечий, похожий на какую-то темную глыбу. Судя по тому, как осторожно он шел и как старался быть незаметным, он следил за нами.

— Что такое? — спросил вампир.

— За нами следят! — свистящим шепотом ответила я. — Там, сзади, идет человек. Такой — здоровенный!

Вампир небрежно взглянул за плечо:

— А, вы об этом. Не бойтесь. Это Али, мой телохранитель.

— Зачем вам телохранитель? — удивилась я.

— Ну, а вдруг кому-нибудь захочется проткнуть меня осиновым колом, — рассеянно ответил вампир. Я уставилась на него в упор, пытаясь понять, говорит ли он серьезно или шутит, но мне это не удалось.

Али нагнал нас, когда мы подошли к обшарпанному и выглядевшему необитаемым дому в два этажа. Вблизи телохранитель вампира казался еще громаднее. Обнаружилось, что это огромный негр — черный как ночь, бритый налысо, с огромными кулаками, весь в золотых перстнях, браслетах и цепочках. Просто не человек, а рождественская елка. Перекинувшись с Бехметовым парой фраз на французском (я не поняла ни слова), негр поднялся на разбитое крыльцо и, открыв массивную дверь ключом, который в его пальцах казался маленьким, как зубочистка, впустил нас внутрь, в непроницаемую темноту.