Надя поднесла к губам чубук кальяна и вдохнула сладковатый дым.

— Что-то ты какой-то тихий, — сказала она и положила любимому на лоб прохладную узкую ладонь. — Не перекупался ли случайно? Вдруг ангелам вредно нырять с аквалангом?

Даниель улыбнулся с отсутствующим видом:

— Ну, уж не вреднее, чем общаться с земными женщинами.

Отдых явно пошел Наде на пользу, потому что вместо того, чтобы немедленно вылить на голову Даниелю остатки жидкости из своего стакана, она только тихонько захихикала.

— А знаешь, — отсмеявшись, заметила она, — ты сейчас похож на вампира.

Даниель вздрогнул, сел прямо и посмотрел на нее почти испуганно:

— Почему?

Надя, явно не ожидавшая такой реакции, выглядела слегка озадаченной:

— Что ты так подпрыгиваешь? Ничего страшного не случилось. Просто у тебя от каркаде губы красные. Как у вампира.

— А-а… — промычал Даниель.

Зазвучала веселая рождественская песенка, очень уместная среди африканской пустыни, и на поясе Даниеля загорелись зеленым кнопки и дисплей мобильного телефона. Даниель нервно сдернул телефон с пояса и, нажав кнопку, приложил его к уху.

— Да… Нет еще… Не мог… Да, но… Слушай, я не знаю… Правда, не знаю… Слушай, давай потом… Ну, попозже… Хорошо, пока…

Надя слушала этот разговор, вернее, ту его часть, которую могла услышать, с легким недоумением.

— Снова Себастьян? — спросила она, когда Даниель, у которого отчего-то покраснели уши, сердито прицепил мобильный обратно на ремень.

Даниель молча кивнул.

— Понятно, — сквозь зубы процедила Надя. Даниель посмотрел на нее с плохо скрываемой опаской и потянулся за своим стаканом.

Некоторое время за столиком царило молчание — Даниель пил каркаде, Надя курила кальян. Но стоило Даниелю допить, как Надя, словно только этого и ждала, произнесла со странной интонацией:

— Значит, он просит тебя вернуться.

Даниель облокотился о столик, подпер голову рукой и печально спросил, ни к кому не обращаясь:

— Ну почему я купил в «Duty free» только одну бутылку вина?

— Если тебе так охота напиться, можно сделать это в ресторане отеля, — мрачно ответила Надя. — Правда, стоить нам это будет черт знает сколько…

— Не чертыхайся, пожалуйста. Ты же знаешь…

— Знаю! — Надя помахала рукой официанту и крикнула: — Счет!

Спустя два часа в зале ресторана отеля «Марриотт», отставив в сторону рюмку с текилой, она наклонилась к Даниелю, томно заглянула ему в глаза и сняла с его пояса мобильный телефон. Даниель поднял брови и попытался задать ей какой-то вопрос, но сумел издать только несколько нечленораздельных звуков и, махнув рукой так, что со стола едва не слетела бутылка, бросил свои бесполезные попытки. Надя между тем, с трудом попадая пальцем в кнопки, набрала номер и, дождавшись ответа, проговорила:

— С-с-себастьян? Мы-и-и… приедем… К-как это к-куда? В М-москву! 3-завтра! Н-н-но… не утром! А бж… бв… тьфу ты, елки-п-палки! Ближе к вечеру, в-вот. Т-так нужно. И все! И точка! П-по-нял? Ц-селую!

И с блаженной улыбкой уронила телефон в вазочку с фруктовым салатом.

Вообще-то, таращиться на людей — неприлично, и мне это прекрасно известно. Однако в тот момент я была слишком потрясена, чтобы помнить о приличиях.

Неприлично также говорить о присутствующих как о неодушевленных предметах, но и это правило я нарушила, как только ко мне вернулась способность говорить.

— Как ты понял, что он вампир? Ты его знаешь?

— Нет. К моему большому счастью, до сегодняшнего дня я не имел случая познакомиться с господином Бехметовым. Но отличить вампира от обычного человека довольно просто. Достаточно взглянуть на его тень.

Так я и сделала. И чуть не подпрыгнула. Нельзя сказать, что господин Бехметов совсем не отбрасывал тени. Но на том месте, где подошвы его ботинок соприкасались с ковром, там, где, в соответствии с направлением и интенсивностью света, полагалось находиться темному пятну некоей определенной формы, дрожало и колебалось какое-то мутноватое мерцание — то сокращаясь, то разбегаясь волнами. Оторвать взгляд от этого необычного зрелища было невозможно.

— Чему обязан сомнительным удовольствием видеть вас здесь, господин Бехметов? — довольно нелюбезно осведомился Себастьян.

— Вы ведь незнакомы со мной, господин Шнайдер. Почему же я вам так не нравлюсь? Только потому, что я вампир? — удивительно, но постоянные возрастные изменения происходили не только с лицом Бехметова, но и с его голосом. Первую фразу он произнес звонко, как юноша, а последняя прозвучала как-то по-старчески хрипловато и тускло.

— Угадали.

— Странно. Мне казалось, что у ангелов не должно быть предрассудков, — вампир усмехнулся.

— Разумеется, нет. Но у ангелов есть убеждения и пристрастия. Сознаюсь вам откровенно — любовь к вампирам в списке моих жизненных ценностей не значится.

— Отчего же? Неприятный личный опыт?

— Вообще-то, в этих стенах вопросы задаю я.

Поскольку я и так уже нарушила все приличия, ничего не оставалось, как и дальше продолжать в том же духе. Поэтому я без особых церемоний влезла в разговор, грозящий перерасти в перебранку:

— А откуда вы знаете, что Себастьян — ангел?

— Ну, во-первых, слухами земля полнится, а во-вторых, даже если бы и не полнилась, мне достаточно было бы взглянуть на легкое свечение, а проще говоря — нимб над головой господина Шнайдера, чтобы понять, с кем я имею дело.

— К слову, о делах. Что за дело привело вас сюда? Не хочу показаться невежливым, — Себастьян явно лукавил, — но у меня очень мало времени, поэтому я просил бы вас говорить покороче.

— Услуга за услугу. Моя краткость — в обмен на вашу любезность. — Бехметов поднял руки, останавливая жестом Себастьяна, явно приготовившегося сказать что-то не слишком приятное. — Только не говорите, что если мне не нравится ваш тон и ваши выражения, то я могу поискать себе более любезного детектива. Дело в том, что мне нужны именно вы, и я готов платить вам большие деньги. Неужели вас не соблазняет возможность хорошенько нагреть руки на тех, кого вы так презираете, и вырученные деньги пустить… ну, скажем, на добрые дела?

— Хорошо, — с неохотой сказал Себастьян после минутного раздумья. — Садитесь и говорите. Только побыстрей.

Вампир опустился в кресло, положив портфель, трость, перчатки и берет перед собой на журнальный столик. Себастьян, наглядно демонстрируя, что не намерен зря терять время, не стал садиться, а зашел за другое кресло и встал в позе, выражающей нетерпение, опираясь ладонями о спинку, Я не нашла ничего лучшего, как усесться на винтовой табурет возле Себастьянова кабинетного рояля.

— Для начала мне придется немного сказать о себе, — начал вампир. — Я происхожу из старинного российского княжеского рода Бехметовых, основателем которого считается татарский князь Бехмет. Предки мои сперва носили боярские шапки, а потом, сбрив бороды, отправили сыновей своих учиться премудростям в Англию и Голландию. Историки считают, что этот род угас еще в XVIII веке, но это не совсем так…

— Просто с того времени вы считаетесь умершим, — холодно кивнул Себастьян.

— Именно. Да-да, милая барышня, — посетитель сделал легкий кивок в мою сторону, так как я после слов Себастьяна тихонько ойкнула, — мне двести сорок девять лет, скоро будет двести пятьдесят — отличная дата! — но, уверяю вас, не нужно этого пугаться.

— Да, — усмехнулся Себастьян. — Ведь возраст — самая безобидная из ваших странностей, не так ли?

— Кажется, вы обещали вести себя полюбезнее…

— Кажется, вы обещали говорить покороче. Вы ведь здесь не затем, чтобы любезничать с барышнями.

Вампир пожал плечами и послал мне извиняющуюся улыбку. От улыбки его лицо помолодело и похорошело, и я, поддавшись внезапному порыву, вдруг сказала:

— А вы выглядите гораздо моложе своих лет!

— Спасибо, — вампир потупился в притворном смущении. — Только все равно никому не рассказывайте о моем возрасте, хорошо? А то, боюсь, я не буду иметь успеха у дам… Простите, господин Шнайдер, это было последнее лирическое отступление в нашем сугубо деловом разговоре. Так вот… Последние девяносто пять лет я живу за границей — то во Франции, то в Америке, в Нью-Йорке, хотя и наезжаю довольно часто в Россию. Сегодня днем я прилетел в Москву из Парижа. Вам, должно быть, известно, что вампиры стараются держаться вместе и за последнее столетие превратились в очень влиятельную, хотя и неофициальную международную организацию со своими банками, юридическими фирмами и даже политическими партиями — не во всех странах, разумеется…