— Что это? — настороженно спросила ведьма.

— Ты же знаешь, я всегда исполняю обещания, — Дерек бросил ей один из пузырьков, оставив второй себе. Болот ловко поймала бутылочку в воздухе. Повертела, рассматривая со всех сторон.

— И что с ней делать?

— Повторяй за мной, — колдун откупорил свою бутылочку и залпом выпил. Поколебавшись несколько мгновений, Болот тоже открыла пузырёк и выпила, пусть и не так быстро, как Дерек.

Ничего не произошло. По крайней мере так показалось Рутгерте. Шли минуты, а они так и стояли во дворе, глядя друг на друга. Шторм начал медленно утихать.

— Если тебе не нравится, я могу вернуть, как было, — подал голос Дерек.

Ведьма помолчала, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Нет, — наконец, ответила она. — Так хорошо.

Она медленно повернулась, собираясь уходить. Остановилась. Ещё раз оглянулась на Дерека, всё ещё стоящего на пороге и глядящего ей вслед.

— Ты ведь понимаешь, что теперь я тоже не могу снять с тебя проклятие? — Болот внимательно смотрела на своего старого то ли врага, то ли друга.

— Я что-нибудь придумаю.

Ведьма всё так же задумчиво кивнула, будто в подтверждение своих мыслей и, больше не оглядываясь, неторопливо зашагала в сторону города. Только когда она скрылась за камнями, Дерек зашёл в дом и закрыл дверь. К этому времеи шторм закончился, превратившись в обычный сильный ветер.

Рик и Рутгерта молчали. Возможно, дух и понимал, что произошло, но принцессе оставалось лишь теряться в догадках. Дерек молча прошёл мимо неё и, как был в одежде, повалился обратно на кушетку.

Принцесса подождала несколько минут, но ничего не менялось: ведьма Болот не возвращалась, Рик молчал, Дерек не шевелился. За окном дул ветер.

— Что ты сделал, что она ушла? — наконец, не выдержала и спросила она лежащего колдуна, но он никак не показал, что слышал вопрос. Рутгерта подождала ещё немного и, так ничего и не дождавшись, подошла к кушетке. Дерек крепко спал. Синяки под глазами стали ещё больше и темнее, а кожа — ещё белее. Принцесса осторожно прикоснулась к его лбу, проверяя температуру. Жара нет. Нужно бы его раздеть. Хотя бы ботинки снять — колдун выглядел так, будто собрался проспать целую вечность.

Рутгерта наклонилась, расстёгивая его камзол. Лицо Дерека было так близко, что она кожей чувствовала его дыхание. Такой беззащитный. Бессильный. Не удержавшись, она наклонилась ещё ниже. Его губы были холодными и сухими, а на вкус напоминали чернила, с лёгким привкусом сажи.

Что она делает? Так она совсем не лучше ведьмы Болот. Рутгерта заставила себя выпрямиться и сесть ровно.

— Рик, — позвала принцесса.

— Я ничего не видел, — как будто прочитал её мысли дух дома. Рутгерта благодарно кивнула.

— Я помню, у Дарраха было стёганное одеяло, схожу принесу, — она начала подниматься по ступенькам на второй этаж. — И не мог бы ты добавить дров в камин? Что-то холодно.

Дерек проспал два дня и три ночи. И лишь на утро третьего дня, когда Рутгерта мазала джемом тосты, а запах жаренного бекона, заполнивший весь дом, мог бы поднять и мёртвого, он заворочался под одеялом и что-то забормотал.

— Доброе утро, — сразу же отозвался Рик, — На тебя яичницу жарить?

Рутгерта, замерев за столом, наблюдала, как хмурый всклокоченный колдун кутаясь в стёганное одеяло сначала босым прошлёпал в ванную, а потом на второй этаж, видимо, в поисках какой-нибудь одежды. Наконец, когда чай во второй чашке начал остывать, а бекон перестал шипеть и покрылся белёсым налётом остывающего жира, по-прежнему всклокоченный Дерек опять спустился в гостиную и плюхнулся на стул. Плед свешивался с его плеч подобно рыцарскому плащу. Он зыркнул исподлобья на Рутгерту, по-прежнему сидящую за столом, и принялся за завтрак.

— Что я пропустил? — хмуро поинтересовался колдун у принцессы, не отрывающей от него взгляда.

— Ничего, — Рутгерта не знала, что добавить. За эти дни Дерек как-то изменился. Неуловимо. Или это изменилось её отношение к нему?

Она много думала. И о Даррахе, и о Робине в том числе. И о Дереке. Смогла бы она так жить, как они? Смогла бы она жить, как он? Понимает ли она этих троих? Или этого одного?… Эти изменения, появления, исчезновения… Считали ли они себя полноценными людьми? По её воспоминаниям они воспринимали Дерека отдельно от себя; они — это они, а Дерек — это Дерек. Как такое могло быть? Какого уровня колдовским искусством нужно было обладать, чтобы смочь сделать такое? От одной этой мысли принцессе являлась её ничтожность и ограниченность, и становилось не по себе.

И свидетелем чего она стала тогда, в последний разговор Дерека и Болот? Похоже, несмотря на всё, что она ему сделала, на прошедшие годы, на горечь разочарований, ведьма по-прежнему доверяла ему. Иначе как она могла согласиться выпить пузырёк с неизвестной жидкостью, полученный из рук одного из величайших мастеров зельеварения? Или в ней продолжали говорить старые чувства?

После продолжительных пыток Рик всё же признался, как можно снять проклятие. Было лишь два способа: добрая воля того, кто наложил проклятие, либо поцелуй прекрасной принцессы. Но не так «просто». В обоих случаях снимающий проклятие должен был любить того, с кого оно снималось. А в варианте с принцессой возникала ещё одна проблема: любовь должна была быть взаимной. Что, опять же по словам Дерека, было невозможно. Но что значила последняя фраза Болот, когда она говорила, что теперь тоже не может снять с него проклятие? Она его разлюбила? Но как? Всё же дело в зелье? Возможно, Рутгерта могла бы расколдовать Дерека? Если бы он её любил. Наверное, именно это имела в виду Болот, когда говорила о ней, «девчонке». Здесь принцесса каждый раз задумывалась о собственных чувствах. Любит ли она сама колдуна? Уверенности не было.

И Рутгерта вновь возвращалась к вопросу почему ведьма так легко согласилась выпить то, что предложил ей колдун. Мысли кружились, и кружились, и от их безумного хоровода начинала болеть голова. Как хотелось бы забыть обо всём и продолжить жить прежней жизнью: принцессе хватало её собственных проблем.

Прошло утро, а Дерек никуда не собирался исчезать. Он бродил с задумчивым видом по дому, копался в лаборатории Дарраха, сидел на ступеньках, рассматривая горизонт. Посетители, как всегда приходившие за порошками и отварами, с удивлением обходили молодого человека, сидящего на пороге.

Незаметно пролетел день, наступил вечер. Рутгерта подумала, что она ещё ни разу раньше не видела Дерека так долго. Колдун сидел за столом и с отсутствующим видом ковырял кашу. Сейчас он напоминал Робина, который тоже терпеть не мог «полезную еду», которую Рик регулярно готовил по настоянию Дарраха. Наконец, он с тяжёлым вздохом отложил ложку и, подняв взгляд, наткнулся на принцессу, сидевшую напротив. По его лицу скользнула тень удивления — похоже, он забыл, что не один в доме.

— Привет, — выдавил он из себя. — Давно здесь сидишь?

— С самого начала, — Рутгерта не отводила взгляда от лица колдуна, заставляя последнего чувствовать себя всё неуютнее и неуютнее. Пауза затягивалась. — Ничего не хочешь рассказать? — наконец, спросила принцесса и торопливо добавила: — Только без усыплений.

Колдун ещё какое-то время молчал. Потом так же молча встал из-за стола и ушёл на второй этаж. Хлопнула дверь спальни Дарраха и всё стихло.

— Что-то он не в настроении, — заметил Рик. — Думаю, нужно подождать, пока придёт в себя. Не знаю, что там было, в этом пузырьке, но явно что-то забористое.

Дни складывались в недели, а Дерек всё оставался Дереком. Теперь территория его прогулок не ограничивалась домом и двором: он часами пропадал на пустошах и подолгу всматривался в море. Рик, как и всегда, прекрасно справлялся с обязанностями смотрителя маяка без чьего-либо вмешательства. Рутгерта постепенно начала привыкать, что Дарраха и Робина нет. Ей всё казалось, что они уехали, как тогда, по вызову князя, и что скоро должны вернуться. А может, и не скоро, но обязательно.