Я разрушила его до основания. В самых синих на свете глазах отражались руины его души.

Стоя возле черного кроссовера, я смотрю на то, как Аман спускается с лестницы.

— Прощай. — Кидаю я тихо Франси, которая еще раз порывисто обнимает меня, после чего уходит, смотря себе под ноги. Думает, что причина всему — ревность.

Я знаю, что сейчас на меня смотрят сотни глаз из окон главного и малого особняков, кто-то с искренней радостью, кто-то с недоумением. Но, думаю, никто из них не мог предположить, что эта милая история окончиться именно так.

Когда Аман останавливается напротив меня, я едва сдерживаю себя от глупостей вроде объятий, поцелуев или слов, которые бы все объяснили.

Мой господин, зачем ты пришел, лишая меня надежды на достойный уход? Ты не должен видеть эти слезы ненависти и боли. Я теряла многое и многих по вине Захарии, а теперь он отнимает у меня и тебя. Было большой ошибкой оставлять его в живых.

— Почему ты ничего не берешь с собой? — Спрашивает Аман. Его голос звучит пугающе… никак. Не требовательно или осуждающе, а так абсолютно спокойно. — Мне нужно знать, что ты не будешь ни в чем нуждаться, Мейа. Ты должна взять хотя бы деньги.

— Мне ничего от тебя не нужно. — Хрипло отвечаю я, пряча глаза. — Только машина. Спасибо.

Водитель курит в стороне, пытаясь казаться незаметным.

— Мейа, что я могу…

— Ничего, Аман. Ничего. — Перебиваю я нетерпеливо. — Оставь меня в покое. Просто… просто оставь меня в покое. — Когда его рука начинает тянуться ко мне, я отшатываюсь. — Нет. Не теперь.

У меня получается убедительно. Голос источает страх и боль, и главе верит, что в них виноват именно он. Думает, что я возненавидела его после «предательства», после «изнасилования».

— Не прикасайся ко мне. — Шепотом умоляю я, потому что знаю, если Аман дотронется до меня, я сломаюсь.

Опустив руку, мужчина замер на несколько секунд, рассматривая меня. Словно пытается запомнить как можно более отчетливо и полно.

Словно прощается со мной.

Не в силах выносить эти муки, я подзываю водителя, однако Аман делает жест, и мужчина садится за руль. Господин сам открывает мне дверь. Он сам отправляет меня в поездку, где конечным пунктом, скорее всего, значится моя мучительная смерть.

Я забираюсь в салон, закутываясь в тонкое пальто сильнее.

— Я люблю тебя. — Произносит глухо Аман, а я не могу поверить в то, что не ослышалась.

Он никогда… никогда еще…

— Поехали. — Кидаю я водителю.

Аман захлопывает дверь, звуки в миг становятся тише, мир стремительно тускнеет, боль нарастает.

— Поехали! — Воплю я, смотря в зеркало заднего вида на шофера.

Машина выезжает за ворота. Я не оборачиваюсь, чувствуя на себе чужой взгляд. И с каждой секундой, с каждым пройденным метром я все острее понимаю: я никогда не вернусь. Его ожидание будет напрасным и, надеюсь, не слишком долгим.

— Быстрее. — Шепчу я требовательно, получая из зеркала недовольный взгляд, который я игнорирую.

И когда поместье Вимур осталось далеко за моей спиной, а машина развила скорость близкую к первой космической, я позволила себе слабость. Последующий час мы ехали под аккомпанемент моих жалких воплей.

— Вы уверены, что правильно назвали координаты? — Спрашивает водитель, осматривая окрестности, пока я пялюсь в помятую карту, которую мне некогда передала Берта. — Здесь же…

Нету ни черта, мысленно заканчиваю я, поднимая голову от резкого, трескучего звука.

Распахнув глаза, я беззвучно кричу, смотря на аккуратную дырочку в подголовнике водительского кресла. Через секунду тело мужчины качнулось и упало на руль, замирая на веки вечные.

Он уже здесь. Убил моего водителя не раздумывая и теперь наблюдает за мной.

Пытаюсь выровнять хриплое дыхание и не смотреть на тело того, кто еще минуту назад разговаривал со мной. Полагаю, совсем скоро неподвижность и безразличие ко всему объединят нас.

Я судорожно осматриваю местность, выжженное поле, близлежащий лес. Снайперская винтовка с глушителем, догадываюсь я, всматриваясь в чащу. Глядя в лобовое стекло, испорченное паутиной трещин, я выискиваю человеческую фигуру. Считаю секунды, инстинктивно потянувшись к своей левой руке, пытаясь нащупать на безымянном пальце кольцо.

Пусто, естественно. Странно, мысль о том, что я осталась совершенно одна, и мне фактически нечего терять, теперь уже не кажется такой мучительной. Скорее неизбежной и даже ободряющей.

Дрожа всем телом, открываю дверь и выбираюсь из машины.

Господь — Пастырь мой. Я ни в чем не буду нуждаться…

Я вглядываюсь вперед, где на фоне синеющего леса, покрытого дымкой тумана, маячит человек. Мужчина. Возраст — чуть больше тридцати. Он идет неторопливо, закинув винтовку на плечо, выглядя при этом так, словно секунду назад свалил немейского льва. Голыми руками.

Запахнув полы пальто, ссутулившись и смотря на приближающегося убийцу исподлобья, я пытаюсь понять, где могла встречать его раньше. В стане Захарии, ясное дело, но его черты казались мне поразительно знакомыми. Это не был мимолетный взгляд с моей стороны, я как будто смотрела на него из раза в раз, так долго, что успела возненавидеть.

— Ты?.. — Шепчу я, часто моргая. Когда мужчина останавливается в двух метрах от меня, оскаливаясь в подобии улыбки, у меня не остается сомнений. — Но… как ты…

Не знаю, что там с немейским львом, но до яблок Гесперид Захария явно добрался. Потому что теперь передо мной стояла его основательно помолодевшая версия. Способная передвигаться на своих двоих, к тому же.

— Ты не находишь это смешным? — «Приветствует» меня Захария. — Вместо того, чтобы кокнуть меня, бесполезного инвалида, еще тогда, Аман вернул мне некогда отобранное и потерянное. Силу. Молодость. Потенцию, что немаловажно. Черт, ты бы видела, как я отметил это событие… Но разговор сейчас о другом. Благодарить за то, что все так обернулось, ты можешь лишь его, Мейа. Своего обожаемого кровососа. — Сделав шаг вперед, глядя по сторонам, Захария протянул: — Мейа, Мейа… я ведь как впервые увидел тебя, понял, что мозги у тебя, девочка моя, набекрень. Какой нормальный человек согласиться жить рядом с вампиром? А судя по тому, что мне рассказывала Берта, ты не ограничиваешься простым сосуществованием. — Потерев небритый подбородок, Захария, посмотрел на меня. Долго и внимательно. — Помнишь, что я делаю с предателями?

— Мой брат… мне нужно увидеть его… — Сдавленно лепечу я, готовясь получить пулю в лоб в любую секунду.

— Ты еще смеешь что-то требовать у меня? — Расхохотался Захария, довольно грубо схватив меня за воротник пальто. — Погляди на себя. Ты выглядишь элитно, как и подобает его шлюхе. А я не выполняю просьбы предателей и потаскух. Ясно?

— Ты обещал… — Едва шевелю губами я от страха и обиды, пока законник внимательно меня рассматривает. — Ты сказал, что отпустишь его. Пожалуйста.

— Слушаю? — Захария поднял свой взгляд к моему лицу, выжидающе уставившись. Я растеряно молчу, не понимая, что именно он хочет услышать. — Умоляй, Мейа.

— Ты сказал, что отпустишь его… — Повторяю я, смотря в светлые глаза напротив. И моя очевидная злость — плохой помощник в столь щепетильном деле.

Резко придвинув меня к себе за ворот пальто, Захария шипит:

— Я сказал, что отпущу, если ты будешь вести себя хорошо. Но я не вижу твоей покорности. Говори, Мейа. Говори, что все сделаешь, лишь бы спасти его. Я хочу увидеть, как ты будешь ползать на коленях…

Я осознала, что сделала глупость, лишь спустя секунду после того как плюнула Захарии в лицо. Я слишком давно мечтала об этом, потому инстинкт самосохранения и рассудок отступили, стоило мне услышать его слова. После всего что он сотворил с моей семьей и со мной в частности… ползать перед ним на коленях?

Словно не веря в происходящее, Захария замер на одно мгновение. Потом разжал руку, державшую лацкан моего пальто, и поднес пальцы к лицу. Резкая усмешка, как выстрел, прозвучала в тишине.