Не знаю, как отреагировал на это заявление молодой господин, но у меня подогнулись колени, и я повисла на руках заботливой Франси. Хотя, спорю, она была ошарашена не меньше моего. Но ведь… дьявол, я поняла, что он тут делает, как только узнала в нем своего знакомца.
Ищет свою сестру… вернее, уже нашел.
— Не смотри на меня так, у нас просто матери разные.
— Что ты там сказал про мою башку?
— Понимаю твое желание помериться членами, но у меня ограничение по времени. Старик мне голову открутит, если я не улажу вопрос в отведенный срок. Так что давай-ка ты вернешь нам то, что по праву крови наше, и мы не будем развивать эту скучную драму дальше.
— Дьявол, как знал, что придется столкнуться с вами, засранцами. — Рассмеялся Каин, засовывая руки в карманы. — Не хочу тебя расстраивать…
— Да черта с два.
— … но у нас существует действительно тупое правило — заключать договоры с донорами. Так что, думаю, тебе и твоему старику здесь ничего не светит еще как минимум два года.
— В пекло твой договор. — Улыбнулся так же широко и «искренне» законник. — Она не знала, кем является, когда заключала его.
— Как и я.
— Ты не понял, вампир. Она не знала, что является наследницей крови Захарии. И он не намерен ждать еще два года, чтобы ее увидеть.
Воцарившаяся пауза не означала ничего хорошего.
— Ладно, пусть приезжает в гости.
— Иди ты. Старик настаивает на том, чтобы я привез его любимую внучку сегодня же. Представляешь, как он соскучился за восемнадцать лет?
— Сочувствую. Но думаю после такого срока можно потерпеть еще два года. Едва ли Мейа Арье покинет эти стены раньше. Если Захария не доволен моим решением, пусть сам тащится сюда. Но погоди… вроде бы со свободой передвижения у него с некоторых пор большие проблемы.
— Знал, что ты так и ответишь, кровосос. Все-таки вы во все времена были упертыми, как стадо баранов. — Боже-боже, этот парень не показался мне таким отважным и сильным в нашу первую встречу. — Но ты сам должен понимать, что от таких как мы зависит и ваша жизнь. Представляю, как тебе не хочется это признавать, но разве не очевидно, что только чистокровные люди способны справиться с царящей сейчас демографической катастрофой. И времечко поджимает. — Он шагнул вперед, делая свой голос вкрадчивым и весьма убедительным. — Нас, чистокровных, осталось чудовищно мало, вампир. Так что не копай себе же яму.
Что меня возмущало и шокировало помимо обсуждения моей судьбы без моего участия? То, что господин Каин колебался. Смотря на человека перед собой, он готов был уступить, потому что знал: каждое слово этого парнишки — правда.
Я действительно была для клана ценной вещью, которую не хотелось отпускать, но, если брать в расчет данную ситуацию, — придется. И потому, когда молодой господин обернулся, найдя взглядом меня, я готова была окрестить его предателем.
Не странно ли? Мысль об уходе с этими вторженцами, один из которых назвался моим братом, поднимала в моей душе волну страха и несогласия. Нет, я не привязалась к этому дому, не боялась покинуть его и даже расстаться с теми, кто стал мне дорог здесь. Я просто не хотела идти с ними. И то, что Каин разменивается мной, как товаром, в очередной раз доказывало, что у него изначально был именно такой взгляд на мою персону. И как я поняла, он даже предполагал подобную встречу и заранее знал, что уступит.
Не понимаю, почему меня эта правда, которую я знала всегда, задела за живое столь сильно именно сейчас. Моя правая ладонь чесалась, желая с силой пройтись по этому красивому мужскому лицу. Думаю, именно с этой целью я стала спускаться с лестницы, молясь в душе, чтобы Франси меня не остановила. Господь услышал мои мольбы: остановила меня не хранительница, а этот низкий, не терпящий возражений голос.
— Франси, уведи ее.
Едва спустившись с лестницы, я обернулась, поднимая голову. И почему, увидев его, я почувствовала такое облегчение? Почему все мое тело расслабилось и наполнилось приятным умиротворением? Словно один только вид главы мог остановить конец света. И, судя по его взгляду, направленному на незваных гостей, вопрос о моем пребывании здесь был для него уже давно решен. И появление господина Амана не означало продолжение мирных переговоров.
Почувствовав руку на своем предплечье, которая настойчиво тянула меня за собой, я кинула на Франси умоляющий взгляд.
— Мне нужно… это же моя судьба… мой брат…
Не знаю, что именно подействовало на нее: мой жалкий вид или сбивчивые речи, но Франси в итоге тихо выругалась и убрала руку. Она всегда была исключительно понимающей, и в этот раз могла себе представить, как важно мне присутствовать при этом намечающемся разговоре. Кто же знал, что он будет весьма коротким.
— Кнут. Передай Захарии, что хотя с нашей последней встречи и прошло немало времени, оно меня не изменило. Я не выполняю приказы.
Расстояние между ними было еще порядочное, но нельзя было не заметить, как паренек напрягся. Улыбка пропала с его лица, руки сжались на оружии.
— Это не приказ…
— Можешь рассказать ему о великодушии клана Вимур, который позволил тебе жить после убийства семерых на территории моего дома.
— Эй, я вежливо просил меня пропустить, но твои пешки…
— Мейа Арье принадлежит клану. И это ее собственное решение. Если бы Захария явился за ней год назад, ему даже не пришлось бы спрашивать моего разрешения, но вам не было никакого дела до девушки все эти восемнадцать лет.
— Все это время велись поиски…
— Лучше вам будет считать, что они не увенчались успехом. — Мужчина остановился в нескольких метрах от Кнута, который по сравнению с главой выглядел просто сопливым мальчишкой. — И следующий раз, когда заявишься ко мне домой с оружием, будет последним для тебя, человек.
— Ты не убьешь меня. Не посмеешь. Я чистокровный. — Прорычал раздраженно парень.
Понимаю, после обид, угроз, отказа и явной демонстрации превосходства со стороны главы, Кнут хотел отыграться. Но для этой цели он выбрал себе соперника не по силам.
— Ты, правда, хочешь это проверить?
— Валяй. Ну? — Он втянул в грудь воздух и наставил пистолет на господина Амана.
Спорю, все те, кто следил за происходящим с улицы или из окон особняка, позволили себе коллективный шокированный выдох.
Что за проявление глупого юношеского максимализма? Откуда в парне было столько веры в то, что чистота крови спасет его от руки главы? Даже его напарник был неприятно удивлен подобной неоправданной смелостью со стороны Кнута, и потому решил сменить магазин в пистолете, пока есть время.
Черт возьми, Аман позволял им уйти целыми после наведения бардака на его территории, но почему-то мой недалекий братец решил подлить масла в разгорающийся костер. И, очевидно, он будет лить его до того самого момента, пока не подпалит свою самоуверенную задницу.
— Как скажешь.
Чтоб. Меня.
Никогда еще мне не доводилось лицезреть на лице господина Амана подобную улыбку. Стоит ли напоминать, что данное мимическое движение в его исполнении было явлением столь же редким, как и появление солнца полярной зимой? А теперь… мужчина словно только и ждал этих слов. Ему просто нужен был повод, а мой глупый брат его любезно предоставил.
Аман собирался убить его. Что могло изменить решение главы в тот момент? Возможно, очередной внезапно начавшийся Апогей, или, в крайнем случае, падение метеорита прямо между этими двумя. Совокупность первого и второго? Но точно не такая мелочь, вроде моей недалекой персоны.
Становиться на его пути? Боже, когда я рванула прочь от ошарашенной Франси, мне казалось, что я нарушаю все десять святых заповедей разом.
Господин Аман подходил к Кнуту намеренно медленно, растягивая удовольствие от лицезрения страха, который умолял человека преклониться, сдаться, не сопротивляться. И каждый, видевший сие действо, знал, что все слова и жесты законника были всего лишь бравадой, потому что даже его ума хватало на понимание одной простой истины: гордость чистокровного вампира и жизнь чистокровного человека находятся в разных ценовых категориях.
