Франси взмахнула рукой, приказывая охране остановиться.

— Думаю, что эту просьбу мы не сможем удовлетворить.

— А я думаю, что ты с этим отлично справишься. — Он щелкнул пальцами и двое из его парней направились к нам. Ко мне…

— Тронешь ее, и я оторву тебе яйца. — Заявила Франси не меняя голоса и на полтона.

И то как уверенно это прозвучало заставило гангстеров растеряться.

— Серьезно? — Хохотнул босс.

— Абсолютно.

Сглотнув, я следила за тем как нетерпящий угроз Бернардо достает то, что называется пистолетом и снимает его с предохранителя.

— А что ты теперь скажешь?

Франси ничего не могла на это сказать.

В следующее мгновение я почувствовала сильный толчок, сбивший меня с ног. И я еще не коснулась земли, когда раздался первый выстрел, положивший начало схватке.

Упав на осколки камня и стекла, я зашипела. Боль доставляла некоторые неудобства, но все же не была такой сильной, как если бы мне прострелили голову. И я знала, что от меня требуется в данный момент, потому прижалась всем телом к земле и закрыла голову руками.

В соборе разверзся ад.

Завершением потасовки стало протяжное высокое сопрано, выводимое мужским голосом, и слова Франси:

— Я же предупреждала.

Не решаясь подняться, я слышала звук приближающихся шагов, а потом легкое прикосновение к плечу.

— Госпожа, как вы? — Судя по тому, как сглотнула хранительница, увидев мое лицо, ответ уже не требовался.

И все же.

— Нормально. Все хорошо. — Я встала с ее помощью, отряхивая одежду, оставляя на ткани кровавые пятна.

Все мои руки были изрезаны, и это заставило меня недоверчиво покоситься на охранников, которые стояли в сторонке, стараясь вообще на меня не смотреть.

— Пойдемте, вам необходима медицинская помощь.

— Погоди, а как же…

— Есть риск заражения, потому надо поторопиться.

Наверное, Франси была права, но я никуда торопиться не собиралась, осматривая обновленную панораму. Возможно, мой эскорт решил возвратить этому месту капельку его утраченного величия, раскрасив полы в порфирный.

Но я ведь знала, что именно этим все и закончиться: лежавшие здесь люди не двигались и, судя по кровавым лужицам, окружавшим некоторые тела, кто-то из парней уже никогда не сойдет с этого места. Теперь стало ясно почему я не привлекала внимание сопровождающих нас мужчин — они уже плотно пообедали. Черт возьми, люди уже давно попали в Красную книги, но эти ребята все еще не гнушаются их убийством.

Чувствуя горечь во рту, я водила рассеянным взглядом по собору, словно пыталась стереть из памяти последние минуты своей жизни. Кто-то может сказать сну arrivederci.

Приближающиеся неровные шаги заставили охрану напрячься. Совершенно напрасно. Из-за полуразрушенной колонны показался худой, рослый, оборванный парень, который, судя по разукрашенному лицу, был тем самым недобитым bambino.

Остановившись перед ближайшим телом, он тихо присвистнул, поднимая голову и осматривая мою охрану.

— Чтоб меня, они были кончеными придурками, если не поняли, кто вы. — Прохрипел паренек в итоге, вытирая рукавом текущую из носа кровь. — И да, чтоб вы знали, мне такие проблемы не нужны.

— Уходим. — Бросила безразлично Франси, утягивая меня за собой.

— Погоди. — Второй раз за сегодня я позволила себе такое откровенное упрямство. — Нам нужно ему помочь…

— Мы уже помогли.

— Ему нужна аптечка, у него кровь фонтанирует из носа, как из гейзера. — Я умоляюще посмотрела на Франси. — Пусть просто дойдет до машины и обработает раны. Ему и так сегодня досталось.

— Поступайте, как знаете. — Бросила хранительница, и на этот раз фраза прозвучала неприкрыто раздраженно.

Я же решила извиниться попозже. Сейчас я была занята мыслями о гибели пусть и не самых лучших, но людей, а также об этом парне не от мира сего, который не собирался бежать от чудовищ с криками и вел себя до ненормального непринужденно. Видимо, ему было не впервой сталкиваться с подобным, раз он даже бровью не повел, рассматривая трупы.

И когда я окликнула его, предлагая помощь, он с усмешкой протянул:

— Не-е, ребят, без обид, но я бы предпочел держаться от вас подальше.

— У нас в машине есть аптечка. Просто, у тебя… — Я указала на нос, слыша в ответ нервный смех.

— А ваша помощь не загонит меня в могилу?

Это может показаться странным, но расставаться так быстро с этим чудаком я не хотела. Пусть я ничего о нем не знала, и его потрепанный вид не внушал доверия, на стороне бедняги были весомые преимущества: а) ему было глубоко наплевать на мою кровь и мое здоровье. б) он никаким боком не прилегал к клану Вимур.

А еще в этом парне не было ничего фальшивого и приторного, а после семи месяцев на вилле мне необходима была доза обыденности и простоты.

И постепенно разговорившись со своим новым знакомым, я увлеклась беседой настолько, что даже перестала чувствовать боль от порезов и ссадин.

Мы не представились друг другу, но, думаю, он тоже понимал, что больше мы не встретимся, потому не было ни малейшего смысла тратить время на официальное знакомство.

И вот что удивительно: прошло всего несколько минут, — время, которое занял у нас путь до машин — а казалось, что мы знаем друг друга всю жизнь.

Еще пара минут, и мне пришлось признать, что моя симпатия обусловлена еще кое-чем: bambino напоминал мне кого-то… черты его лица, вечно взъерошенные, непослушные волосы, карие глаза, даже эта извиняюще-глуповатая улыбка и не всегда уместное «знаешь?» — все это словно было у кого-то позаимствовано.

— Так как ты оказался там? Почему они… напали на тебя?

— Ну… скажем так, я взял кое-что чужое. С едой тут проблемы, а я прошел хренову тучу миль… — Бормотал парень в нос, отчего его итальянский казался мне — сравнительно недавно принявшейся за его изучение — языком древних инков. Приняв с благодарностью из рук Франси гипотермический пакет, он приложил холод к переносице. — Короче, меня застукали и решили выбить все дерьмо. Сам виноват.

— О… так ты не откажешься пообедать со мной? — Улыбнулась я, радуясь тому, что появился еще один повод удержать его рядом на подольше.

Стоит ли говорить о том, в каком восторге от моего поведения была Франси? Устав повторять из раза в раз просьбы быть благоразумнее и залезать в машину, хранительница отошла и вместе с молчаливой охраной наблюдала за нами со стороны. А мы, сидя на нагретом солнцем капоте, уплетали сэндвичи, фрукты, пили сок и болтали.

— Значит, ты ищешь свою сестру? — Пробормотала я, смотря на своего собеседника несколько обеспокоенно.

Все-таки он был старше меня лишь года на два-три. Мне бы это время не добавило столько смелости, что бы однажды отважиться идти на поиски своей родни, о которой у меня не осталось воспоминаний. А ведь судя по его словам, он мало что о ней знал.

— Знаешь, я думаю… — Парень замолчал, рассматривая разноцветный пластырь на своих пальцах. — Я пойму, что нашел ее, когда увижу.

От его слов захотелось умилено разрыдаться. Вот это преданность, все же некоторые люди по-настоящему поразительны. Жертвовать стольким, терпеть боль, холод и голод, но стремиться к объединению своей семьи.

— А что насчет тебя? Ты… — Он обернулся через плечо, кидая взгляд на мою свиту. — Кажется, ты не абы кто.

— Нет, это просто… — Я вздохнула, кусая губу.

Он был никем мне, и мы расстанемся на веки вечные спустя какой-то час. Чем не повод выложить все как на духу?

Под конец моей исповеди, которую Франси не собиралась прерывать, хотя и слышала каждое слово, глаза парня расширились до размера крупных монет. Выпив еще воды, он посмотрел себе под ноги. Моя история впечатлила его, это точно.

— Ты прости, конечно, но жить с ними… Нет, я не осуждаю, сейчас каждый выживает, как может, однако… знаешь, я не думаю, что… что они… ну… — Парень вновь обернулся, словно проверяя, безопасно ли озвучивать свои мысли. — В общем, будь я на их месте, то не стал бы разбрасываться едой, от которой зависят мои силы, здоровье и жизнь.