Джеки кивает, но не отвечает. Она просто смотрит на меня, и я вижу ее внутреннюю борьбу по тому, как морщится ее лоб и по мелким морщинкам в уголках ее глаз.

— В любом случае он попросил меня переехать к нему, так что это хороший знак, правильно?

Конфликт на ее лице перерастает в полнейший шок.

— Да?

Я киваю и морщусь.

— Уже слишком поздно, но, может, мне следовало подождать, пока он сам расскажет вам.

Джеки качает головой, или может она пытается оправиться от шока.

— Нет, все нормально. Я ничего не буду говорить, пока он сам этого не сделает, — она улыбается, но улыбка вынужденная, и я начинаю чувствовать себя неудобно.

— Вот, все нарезано. Я хочу зайти в ванную перед ужином. Вам нужна еще какая-нибудь помощь?

— Спасибо, думаю, все остальное уже готово.

Оливер

— Где Вивьен?

— Она в ванной, но она там уже некоторое время. Может, тебе следует посмотреть как она, — говорит мама, проходя мимо меня, когда выносит тарелки и приборы.

— Да, так и сделаю.

Я останавливаюсь у двери и слушаю, но ничего не слышу.

— Вивьен? — стучу я.

— Да?

— Ты там в порядке?

— Да, я сейчас выйду.

— Ты плохо себя чувствуешь или что?

— Нет.

— Женские дела?

Дверь распахивается.

— Нет, у меня нет женских дел или чего-то подобного.

— Ты жалеешь, что не надела белье?

— Нет! — она закатывает глаза.

Черт! Зачем я снова затронул эту тему? Я опять твердый.

Она вздыхает.

— Я сказала твоей маме, что ты попросил меня переехать. Затем подумала, что не вправе была делиться этой новостью с ней. Ты сердишься?

Мужчины страдают как синдромом дефицита внимания, так и острым помешательством члена (ОПЧ). Последнее характеризуется невозможностью запомнить то, что было сказано в промежутке, по крайней мере, пяти минут после того, как сексуальные мысли посетили наш мозг, и если новая мысль заползает снова в течение этих пяти минут, начинается новый отсчет.

— Оливер? Ты слышал меня?

— Что? Да… нет. Тебе необходимо начать носить нижнее белье, каждый день. Ладно? — я поправляю себя, а она наблюдает за моим движением.

— Что насчет твоей мамы?

— Уверен, она его носит. Не думаю, что она относится к тому типу…

— Оли! Я говорю о том, что она знает, что я переезжаю к тебе.

— О, — я притягиваю ее к своей груди и целую в макушку. — Я собирался рассказать всем за ужином в любом случае, так что это не такая уж и проблема. А что? Что сказала моя мама?

— На самом деле ничего, но она выглядела шокированной. Я имею в виду, перед этим она сказала, что я хорошо на тебя влияю, но затем, я сказала, что ты попросил меня переехать, и все ее поведение изменилось.

— Я уверен, с ней все в порядке.

Вивьен поднимает на меня взгляд.

— А с тобой? Я чувствую, что поспешила, и мы не так давно знаем друг друга. Я бы поняла, если бы ты захотел поменять свое решение.

Черт, да, я хочу передумать. Кто бы ни захотел после временного помутнения рассудка? Логическая часть моего сознания хочет сказать ей, чтобы бежала не оглядываясь.

— Я не собираюсь менять решения, — я целую ее, и неразумная часть меня, которая попросила ее переехать, возвращается и побуждает мой ответ, основанный на ОПЧ.

— Нам лучше идти, — бубнит она возле моих губ. — Они ждут нас.

— Пусть подождут, — я посасываю ее язык и хватаю грудь одной рукой, в то время как другой поднимаю перед ее платья.

— Оли, остановись.

Я проскальзываю пальцем в ее скользкую плоть.

— Ты уверена?

Ее голова падает мне на грудь, когда она хватается руками за мои плечи.

— Да… я имею в виду нет. Я имею в виду… о… боже.

— Это означает «да»?

— Нет.. да… о… боже, — ее ногти впиваются в мою кожу даже сквозь рубашку.

Я добавляю второй палец и потираю ее маленький комочек большим пальцем. Это по-садистски с моей стороны, как по отношению к ней, так и к себе, но я не могу остановиться.

— Вы двое идете? — кричит Ченс с задней двери.

— О боже! — кричит Вивьен, когда я щипаю ее сосок сквозь платье и сильно тяну его. Отпуская, я закрываю ей рот рукой.

— Что это? — отвечает голос Ченса.

— Через минуту, — кричу я в ответ. — Ты близко? — шепчу ей на ухо.

Она сгребает в кулак мою рубашку и сглатывает, кивая головой, ее веки тяжелеют.

— Хорошо. Встретимся за обеденным столом, — я вытягиваю пальцы, целую ее и ухожу.

— Оливер! — говорит она сквозь зубы, но я не оборачиваюсь.

Как аукнется, так и откликнется.

***

Ченс ждет меня в дверях.

— Думаю, ты должен попросить Вивьен произнести молитву перед ужином, — говорит он приглушенным голосом.

— Что?

Он кладет руку мне на плечо, когда мы идем к столу.

— Только что мне показалось, что она очень религиозна.

— О чем ты говоришь?

— Я слышал, как она взывала к Богу.

— Ты пьян? — я отталкиваю его.

— Еще нет, но о… Боже, как мог бы быть, — его голос поднимается на пару октав.

Я смотрю на него пристально.

— Ни слова ей. Ты не должен ее смущать.

Он поднимает руки и качает головой.

— О… Боже, нет, это твоя работа.

— О чем вы говорите, мальчики? — мама садится за стол рядом с отцом.

— Ни о чем.

— Вивьен идет?

Ченс ухмыляется и фыркает, как извращенный подросток.

— Да, она кон… на пути(прим.ред. слово come в англ. языке переводится не только как движение, но и как «кончать»). — Я качаю головой в сторону Ченса.

— Вот и она, — говорит папа.

Она улыбается моим родителям и даже посылает Ченсу милый взгляд. Я? Я не получаю ничего, даже мимолетного взгляда. Вставая, я отодвигаю для нее стул.

— Ты злишься? — шепчу ей на ухо.

— Я не злюсь, я не останусь в долгу, — говорит она сквозь зубы.

Если бы у нас не было слушателей, я бы поспорил, что то, что я сделал и называется «не остаться в долгу» у нее, и что сейчас мы действительно в расчете. Конец. Финал. Точка.

— Как Кейп-Код? Думал, что вы не вернетесь до воскресенья, — Ченс знает на какие мои кнопки надавить сегодня.

— Вивьен нехорошо себя чувствовала. Думаю, ей и сейчас не очень — черт! — я хлопаю рукой по столу, заставляя стаканы и приборы звенеть.

— Оливер, что ты делаешь? — мама глядит на меня строго.

— Вообще-то, — прерывает Вивьен с фальшивой улыбкой, сжимая мои причиндалы под столом так сильно, что я сомневаюсь в их целостности, — у Оли проблема, ну, я говорю это, потому что вы его семья и тут его не осудят — это безопасная зона. Он не может испытывать эрекцию, — шепчет она, — когда в доме есть посторонние люди. Таким образом, наша романтическая вылазка не была такой уж романтичной. Поэтому мы приехали домой раньше. Думаю, он нервничает или что-то в этом роде. Что вы думаете, доктор Конрад.

Она же НЕ сказала только что моей семье, что у меня эректильная дисфункция, не так ли? Мой отец смотрит на меня, и я сжимаю зубы, убирая смертельную хватку с моей промежности.

Мой отец усмехается, и я не уверен, что Ченс даже дышит, так сильно он смеется.

— Может, тебе стоит сходить к терапевту, сынок. Эректильная дисфункция может быть симптомом более серьезной проблемы.

— А Вивьен не носит белье, — слова вылетают, и я не могу их вернуть.

Ее глаза округляются, и она начинает задыхаться. Затем они угрожающе сужаются.

— Оли рассек голову оттого, что оступился, гоняясь за мной по всему дому голым, потому что хотел отшлепать меня.

Я бросаю полотенце и целую ее, держа руками лицо. Поцелуй страстный и требовательный, я не останавливаюсь, пока не чувствую, что ее тело всецело поддалось. Хохот вокруг нас подчеркивается аплодисментами.

Отпуская ее губы, я смотрю в ее гипнотические зеленые глаза, все еще удерживая ее лицо, будто мы находимся в нашем собственном маленьком пузыре.

— Вивьен согласилась переехать ко мне, — говорю я мягким голосом.