Моравен, пытаясь отвлечь Кираса, дал ему поручение. Им часто попадались следы рыскавших в этих местах разбойников. Они обнаруживали последствия набегов на маленькие поселения искателей таумстона. Старатели были убиты, драгоценный минерал похищен. Они натыкались на надгробия, — от древних каменных пирамид до крошечных пещер. Многие заложенные камнями входы в эти склепы были разломаны, содержимое разграблено.

В обязанности Кираса входило внимательно отмечать все признаки деятельности разбойников. Это способствовало собранности. Его даже вдохновляла мысль о возможной встрече с головорезами, убийцами и осквернителями могил. Кирас был само внимание. Он даже дал некоторую волю воображению. Подробно рассматривая следы ног и лошадиных копыт, он научился различать отдельных людей и начал присваивать им вымышленные имена, а потом рассказывал товарищам о передвижениях других путников.

К несчастью, эта новая обязанность тоже требовала от Кираса терпения, которого ему так недоставало. Обнаружив свежие следы, он каждый раз рвался в погоню. Моравен запрещал это, ссылаясь на необходимость помогать Келесу. Кирас возражал, говоря, что поручение Мастера Ятана важнее, и они должны перехватить разбойников. Моравен напоминал ученику, что задание было дано ему, а не Кирасу; ему и решать, когда настанет время действий.

Наконец они наткнулись на нечто, явно требующее разбирательства. Их путь пролегал по низинной местности, а потом они вышли к ущелью, расколовшему надвое отвесную скалу. Бандиты въехали внутрь расщелины, но вскоре большинство вернулось в низину. Вернувшиеся продолжили путь на северо-восток. Но трое разбойников остались в ущелье, и Моравен почувствовал, как в нём просыпается любопытство.

Он въехал в расщелину первым, внимательно осматривая каменные стены. Проход был настолько узким, а скалы — такими высокими, что небо над головами превратилось в тонкую голубую полоску. Он не замечал на склонах никого; не было ни малейших признаков того, что кто-то пытался вскарабкаться по камням, но Моравен не терял бдительности. Он был уверен — бандиты понятия не имели, что их кто-то преследует, так что вряд ли устроили засаду наверху. Но предположить, что отставшая от своей компании троица мертва, означало бы признать, что их что-то убило. Что-то или кто-то, и точно так же эта неизвестность представляет угрозу для нас.

Они проехали около трех миль, и расщелина превратилась в неширокую долину длиной примерно в две мили. Она снова сужалась на дальнем конце. Моравен не смог разглядеть, что дальше, но предполагал, что дорога должна вести на вершину плато. На первый взгляд, это был очень удобный путь, и наверняка им пользовались и люди, и животные.

Но, похоже, путь этот не был безопасным. В тридцати сотнях ярдов от устья долины лежало небольшое озерцо диаметром приблизительно тридцать футов. Поверхность воды сверкала на солнце. Почти вся вода в Долосане на вкус была совершенно отвратительной, так что чистое на вид озеро казалось крайне привлекательным.

Картину портили только выбеленные временем кости, валявшиеся вокруг озерца, и явно свежие трупы. Большая часть лежала лицом к воде, но несколько мертвецов словно были застигнуты при попытке к бегству. Кольцо из мёртвых тел доходило до стен ущелья. Скелеты привалились к камням. Среди них попадались и воины в полных боевых доспехах.

Моравен осадил лошадь. Остальные остановились поблизости, сгрудившись на безопасном клочке перед входом в долину. Вирук присел на корточки в тонкой полосе тени, протянувшейся на восток. Лошади переступали с ноги на ногу и порывались повернуть назад, не желая оставаться в этой долине смерти.

Келес потрепал своего коня по холке.

— Я понимаю, почему тебе не по нраву это место.

Кирас подъехал к Моравену и указал хлыстом на лежащего бандита.

— Это Деревянная Нога, а вон тот гнедой жеребец — его конь. Два других — Косая Пятка и Дыроступ. Деревянная Нога упал первым, за ним — Косая Пятка, их вышибло из седла. Дыроступ свалился вместе с лошадью и пытался убежать. Возможно он пытался спрятаться за конём Косой Пятки — или просто упал, — а потом и он погиб.

— Думаю, так все и было, ты совершенно прав. — Моравен прикрыл глаза рукой от слепящего солнца и всмотрелся в тела разбойников. Оттуда, где он находился, невозможно было разглядеть, от чего погибли лошади. Но у Дыроступа на спине накидка была прорвана, и прямо посередине зияло отверстие, напоминавшее глубокий ожог. Ткань вокруг словно опалило. Точно такое же отверстие, похоже, было на доспехах скелета, принадлежавшего погибшему здесь когда-то воину. Однако с такого далёкого расстояния Моравен не мог определить, что именно могло поразить всех этих людей.

Он спешился.

— У этого круга определённо есть внешние границы. Оставайтесь здесь. Я хочу посмотреть, что произойдёт, если…

— Разрешите предложить кое-что, Мастер Толо?

Кирас смерил Боросана презрительным взглядом.

— Помолчи, джианридин. Мой Учитель знает, что делает.

Моравен засмеялся.

— Вот и нет. Не имею ни малейшего представления о том, что собираюсь делать. С удовольствием выслушаю ваше предложение.

— Было бы проще, если бы мы не оставили в Теларунде мою повозку, ну да ладно. — Боросан слез с седла и направился к вьючной лошади, которую все это время вёл в поводу. Вынув из сумки мышелова, он сказал:

— Попробуем использовать его, чтобы выяснить, что там происходит.

Воин кивнул.

— Отличная идея.

Джианридин размахнулся, и мышелов покатился по направлению к озерцу. Остановившись, он сразу же выпустил свои ножки, а потом стремительно побежал к мёртвому жеребцу, делая крутые повороты то вправо, то влево.

Озеро заволновалось. По воде из центра побежала рябь — равномерно во все стороны, словно кто-то кинул камень в самую середину. Волна ударилась о берег, но вместо того, чтобы обратиться в пену, она словно отразилась от невидимого препятствия и побежала обратно. Она набрала скорость, и в центре озера взметнулся в воздух водяной столб высотой футов десять. От него отделилась сфера и повисла, ослепительно сияя на солнце, в то время как столб обрушился обратно в озеро.

Сфера пульсировала, очертания её изменялись. Она расплющилась, превратившись в диск, потом в центре диска образовалось утолщение. Солнечные лучи свободно проходили через него. Неожиданно мышелов задымился. Маленький джианригот продолжал бежать к мёртвой лошади; он двигался зигзагами, вынуждая диск перемещаться и менять форму. На поверхности мышелова дымилось несколько чёрных шрамов, но он успел добраться до лошади и спрятался за крупом.

От косички на лошадином хвосте поднялся лёгкий дымок. Диск снова превратился в сферу и спокойно парил в воздухе, лучась солнечным светом. Он казался приветливым и совершенно безобидным.

Если бы я не видел собственными глазами того, что произошло, то без долгих размышлений начал бы спускаться к гостеприимному озеру.

Керу, подобравшись к самому краю смертоносного круга, заговорила.

— Я не знаю, что это такое. Я не знаю, живое ли оно, и можем ли мы его уничтожить. Я не знаю, стоит ли нам вообще пытаться это сделать, но, кажется, я почти влюбилась в крошку-мышелова.

— Жаль будет потерять его. — Моравен потёр рукой подбородок, потом взглянул на Кираса. — Что ты делаешь?

Его ученик аккуратно сложил свою накидку и принялся снимать рубашку, несмотря на холодный ветер.

— Я самый быстрый. Сбегаю за мышеловом и принесу его. Если я буду уворачиваться, как он, сфера не сможет меня убить.

— Жертвуешь собой ради того, к чему относишься с презрением? Может быть, ты и не безнадёжен, Кирас…

Моравен поднял руку.

— Возможно, это несколько необдуманно. Мастер Грист, а вы не можете просто позвать его обратно?

Боросан погрустнел.

— Боюсь, что нет. Последний раз, как вы знаете, я отправлял его на поиски таумстона в небольшую пещеру. Думаю, он побежал к лошади, поскольку в сумке, притороченной к седлу, лежит таумстон. Он учуял его, и теперь уже не отойдёт. А у меня с собой слишком мало таумстона, чтобы приманить его обратно.