Действительно видели или моё движение заставило их поверить в это?

Ни Келес, ни Боросан не обратили внимания на странные блики. Они оба внимательно рассматривали прибор для измерения уровней магической энергии. Когда Моравен указал на северо-запад, Келес как раз развернулся в седле и махнул рукой на северо-восток.

— Вы правы, Боросан, он приближается. Сюда идёт шторм, и достаточно сильный.

Моравен обернулся и увидел сквозь тонкую ткань, закрывавшую глаза, на что указывал Келес. И до этого они замечали бушевавшие вдалеке бури. Но сейчас гроза шла прямо на них. Багровые тучи закручивались по спирали чудовищной воронкой, затягивая все на своём пути. Смерч пронизывали кровавые сполохи, наружу вырывались чёрные молнии. Загрохотал гром, и Моравен почувствовал, как дрожь передаётся его телу. Кирас застонал, и Моравен поспешил к ученику, чтобы поддержать его в седле.

Келес бросил взгляд на Кираса.

— Нужно найти укрытие.

Тайрисса указала на скалы.

— Мы увидели там свет. Вот он снова, видите? Ещё одна вспышка.

Картограф кивнул.

— Это уж точно не отражение молнии. Едем. Думаю, мы успеем до начала шторма.

Они пришпорили лошадей, хотя сквозь толстые защитные попоны животные почти не чувствовали уколов; впрочем, их и не надо было особенно подгонять. Они сами спешили спастись от надвигавшейся бури. К счастью, местность оказалась совершенно плоской и ровной, и кони легко преодолели расстояние до скал.

Моравен, как мог, отгонял собственные страхи, пытаясь помочь Кирасу удержаться в седле. Но шторм приближался; завывания ветра становились все громче, накатывали волны невыносимого жара. Моравен боролся с желанием сорвать с себя тяжёлую, тёплую одежду. Ткань, пропитанная таумстоном, начала светиться. Лошади галопом неслись по равнине, одеяния путников развевались; они видели, как мерцают серебристо-голубым светом скальные выступы и вершины холмов по сторонам, тени в ущельях переливались фиолетовым.

Если шторм настигнет, они погибнут. Сомневаться не приходилось. Но Моравена пугала не возможность близкой смерти, а нечто другое. Из глубин его души поднималось что-то ужасающее, нечеловеческое. Отвратительное существо ворочалось, источая запах разложения. На нем были лязгающие доспехи и маска. Боевая маска с чертами дракона. Чудовище разевало рот, обнажая острые зубы, и из горла вырывался низкий, зловещий смех, переходивший в вой ветра…

Стуку копыт по высохшей земле вторили раскаты грома. В ярком свете багрового пламени стала видна дорога среди скал. Не слишком широкая, не очень крутая, тропа поднималась наискось и вела к тёмному провалу, достаточно высокому, чтобы не пришлось слезать с лошадей. Боросан добрался первым. Рекарафи свернул направо и принялся рассматривать скалу, кружа возле входа пока внутрь заходили лошади и вслед за ними вбежал танатон.

Моравен пригнулся, въезжая в пещеру, и соскочил с седла. Кирас обмяк, сидя на лошади, но пока держался. Прежде чем он начал соскальзывать, Келес и Моравен подхватили его и мягко опустили на землю. Тайрисса собрала лошадей и отвела их поглубже. Стук копыт отдавался гулким эхом под сводами. Моравен откинул с лица покрывало и сдёрнул с головы оба капюшона.

— Нужно утащить Кираса подальше. Помогите мне.

Келес кивнул и подхватил младшего воина под мышки, а Моравен взялся за ноги. Они медленно двинулись по проходу, полагаясь лишь на слух. По мере того, как они удалялись от слабо мерцавшего выхода, темнота сгущалась. Дрожащая тень вирука заслоняла свет. Моравен понимал Рекарафи: надвигавшийся шторм был завораживающим зрелищем. Но он знал, что вирук не настолько глуп, чтобы оставаться у входа, когда буря подойдёт слишком близко.

Они добрались до проёма, ведущего в следующее помещение. Боросан зажёг фонарь, работавший на таумстоне. Вспыхнувший голубой свет выхватил из темноты высокий арочный проход, очевидно, ведущий в третий зал. Дальше по-прежнему лежала тьма. Джианридин поднял фонарь повыше и повернул направо, осветив каменную стену. В следующее мгновение стало ясно, что перед ними не просто скала, а плод долгой и искусной работы человеческих рук.

Моравен опустил ноги Кираса и молча выпрямился. Он хотел что-то сказать, но слова не шли с языка. Фонарь освещал величественную и одновременно жуткую картину. Моравен понял, что нашёл источник своих страхов. Он отыскал то, что поручил ему найти джесейсерр Ятан. Колени его подогнулись.

Отблески голубого света играли на отполированной до блеска поверхности с прямоугольными каменными плитами высотой в человеческий рост. Искусная резьба покрывала их. На плитах были высечены имена и перечислялись славные деяния лежащих под ними. Позолоченные буквы ярко блестели.

Келес изумлённо приоткрыл рот.

— Вон там… Там гробница Амениса Дукао! Он погиб вместе с Императрицей!

Прежде чем кто-нибудь отозвался, раздался пронзительный вопль вирука. Моравен обернулся. Он не понял смысла слов Келеса. Но это не имело никакого значения.

Вот шторм и настиг нас.

Силуэт Рекарафи заслонял выход. Вирук вцепился в края проёма, когда ударил шторм. Песчаный вихрь ворвался внутрь, выбив землю у Рекарафи из-под ног. Вслед за ним золотисто-красное пламя заполнило вход и охватило вирука. Но он продолжал держаться, пока скала под его правой рукой не начала крошиться. Он, наконец разжав левую руку, отлетел внутрь и ударился о стену слева от входа.

Больше ничто не стояло на пути бушующего шторма. Мерцающий серебром шар вплыл в пещеру, приостановился, а потом разразился чёрными молниями. Трезубцы молний со свирепым треском ударяли в скалы и землю. Они напоминали чудовищные конечности, которые выпускал, медленно двигаясь, серебряный шар. Моравен мельком подумал, что тот очень напоминает танатон номер Пять. Или мы всего лишь воображаем его таким.

Шар разверзся. Образовавшееся отверстие истекало раскалённой магией. Багровый зрачок ворочался; он словно что-то высматривал.

Он заметил воина.

И взорвался.

Серебряный смерч сбил Моравена с ног и швырнул наземь. Его скрутило судорогой ещё в воздухе. Каждый мускул его тела свело, а потом отпустило. Он ударился о землю, и его протащило по полу до самой стены.

Он смутно осознавал происходящее с его телом, но это его не волновало. Когда смерч ударил, в его сознание грубо ворвалось нечто. Оно пронзило его душу, оставив кровоточащую рану; голос наполняло презрение.

«Это ты. Ты вернулся. Хорошо. — Чувство реальности покинуло Моравена, остался только этот голос. — На этот раз тебе не уйти».

Правитель Пируст увидел Джейсаи, ожидавшую его в приёмном покое. Тлеющие в очаге угли обеспечивали лишь жизненно необходимую толику тепла. Несмотря на знобящую прохладу, на Джейсаи была лишь ночная рубашка, и она пришла босиком. Плотная шерстяная ткань рубашки облегала тело, так что Пируст видел проступающие очертания её острых сосков. Джейсаи всегда одевала на ночь рубашки, но раньше предпочитала яркие цвета, распространённые в Наленире. Сейчас же встречала его в одеянии из некрашеной ткани; такую одежду носили простые дезейрионцы.

Он приблизился, и она опустилась на колени, склонив голову. Волна длинных белокурых волос рассыпалась по плечам и закрыла лицо, но Пируст чувствовал, что Джейсаи не испытывает ни страха, ни раскаяния. Ей ничего от него не нужно, и меньше всего она хотела получить его прощение. Угрызения совести её тоже явно не мучили. Пируст был удивлён, но не показал вида. Он неторопливо поднял руку и расстегнул пряжку на чёрном шерстяном плаще, отделанном по краям волчьим мехом.

Плащ соскользнул на пол.

Не обращая внимания на Джейсаи, Пируст наклонился и подбросил несколько поленьев в очаг. Раздался громкий треск; сноп искр вылетел в дымоход. Волны тепла начали исходить от очага; вспыхнуло яркое пламя, осветив комнату и позолотив волосы Джейсаи.