Джей и юная индианка гребли около часа, чтобы пересечь широкую реку и добраться до другого берега. Потом повернули и пошли вдоль южного берега на восток, к морю. Несмотря на то что идущий на убыль отлив нес их вниз по реке, приходилось грести, чтобы удержать каноэ на курсе.

Плечи и руки Джея ныли от напряжения уже после первого часа путешествия. А движения девочки были по-прежнему плавными и непринужденными, словно искусная работа веслом, которое то поднималось из воды, то глубоко входило в нее, будто копая, чтобы продвигать лодку вперед, была для маленькой дикарки сущим пустяком.

По мере того как они приближались к берегу, Джей мог рассмотреть девственные леса, спускавшиеся вплотную к кромке воды. Яркие птицы то слетали с деревьев к воде, то возвращались обратно. То тут, то там в лесу виднелись поляны и голая земля распаханных полей. Кое-где на полях работали люди, белые и темнокожие бок о бок, они поднимали голову, когда каноэ проносилось мимо них, и глядели вслед. Джей махал им рукой, но девочка, как маленькая статуя, смотрела только вперед, не выказывая ни малейшего любопытства к собратьям по роду человеческому.

Взошло солнце. Бледно-желтое светило плыло по небу в облаке, оно сожгло туман, висевший над рекой, и тут же появились жалящие мошки и облачком закружились перед красным потным лицом Джея. Он сдувал их с губ, но не мог выпустить из рук весло, чтобы смахнуть всех. Он раздраженно тряс головой, и каноэ слегка виляло в воде.

Это движение лодки заставило девочку оглянуться и увидеть его, распаренного, раскрасневшегося, раздраженного. Тогда одним легким движением она развернула каноэ и направила к тенистой бухточке.

Над их головами, вокруг них сомкнулись деревья, люди были спрятаны в мире зелени. Девочка загнала каноэ на песчаный берег и вышла из лодки. Она сбросила рубаху служанки, аккуратно свернула ее и спрятала в каноэ. Потом командным жестом указала на Джея.

Он снял куртку, она ткнула в его сапоги.

– Я останусь в сапогах, – сказал Джей.

Она отрицательно покачала головой. Показала на широченную гладь воды, прикрыла глаза и изобразила человека, падающего в воду и идущего ко дну под грузом собственных сапог.

– Ага, – понял Джей. – Ну ладно.

Он сел на мокрый песок и стащил сапоги, оставшись стоять перед ней в носках, штанах и рубахе. Она показала на остальную одежду.

Джей улыбнулся, покачал головой:

– Я останусь в одежде…

Она нетерпеливо дернула его за рубаху маленькой рукой, потом эффектным жестом выхватила из каноэ маленький фартук из оленьей кожи, такой же как у нее.

– Индейские штаны? – спросил Джей.

Она кивнула.

– Я не могу одеваться как дикарь, – резонно заметил Джей.

Она указала на каноэ, на себя, изобразила расстояние, которое они уже прошли, и расстояние, которое им еще только предстояло пройти. Смысл был ясен. Ты путешествуешь как один из поухатанов с одной из поухатанов. Почему бы не делать это со всеми удобствами?

– Меня покусают, – запротестовал Джей.

Он пощипал себя за предплечье большим и указательным пальцем и показал ей на крошечные воспаленные волдыри на лице.

Девочка кивнула и достала горшочек с мазью, которой пользовалась в лесу накануне. Потом протянула к Джею свою гладкую руку, чтобы он мог убедиться, что на ней нет укусов, и повернула к нему свое маленькое чистое лицо.

Джей смущенно осмотрелся. Но в лесу звучал только щебет птиц, и лес смотрел невозмутимо на его позор. На десять миль вокруг никого не было.

– А, ну ладно, – пробормотал он неловко.

Он стащил с себя штаны, радуясь, что длинные полы рубашки скрыли от индианки его наготу. Она протянула фартук из оленьей кожи. Джей попытался надеть ее под рубашкой. Легким шагом девочка обошла его вокруг, вытащила рубаху, чтобы не мешала, и завязала тесемки фартука.

Мягкая юбочка прильнула к телу, как вторая кожа. Прохладный воздух овевал ноги. Рядом с изящной коричневой дикаркой Джей чувствовал себя слишком белым и слишком громоздким, точно полинявший левиафан. Но в то же время впервые со дня прибытия в эту страну, с ее невыносимой влажностью, он почувствовал себя комфортно.

Жестами девочка показала, что нужно снять рубаху. Джей обмотал рубаху вокруг головы, и тогда его спутница протянула ему горшочек с жирной мазью. Понимая, что больше ему нечего терять, Джей опустил пальцы в горшочек и натер лицо, шею и грудь. Субстанция отвратительно воняла и была липкой, словно мед.

Дикарка тихонько рассмеялась, он посмотрел на себя и увидел, что его белая кожа изукрашена красными полосами. Девочка протянула свою обнаженную руку для сравнения. Ее коже цвета патоки жир просто придавал более темный тон, а Джей весь был в красно-белую полоску.

Он остановился, но она прищелкнула языком, как подбадривают животное, отобрала у него горшочек и поднырнула под его руку. Он почувствовал, как ее маленькие ладошки натирают ему спину. Помимо воли, он ощутил крошечную искорку желания от ее прикосновений. Но она снова появилась перед ним, и, глядя на ее серьезное детское личико и качающуюся черную косу, он вспомнил, что она всего лишь маленькая девочка, немногим старше его дочери, и что она под его защитой.

Джей втер жир в кожу. Он подумал, что выглядит будто фигляр на карнавале, раскрашенный и вырядившийся как идиот. Но по крайней мере, ему не было жарко. Его смущение улеглось, и он осознал, что насекомые его больше не кусают. Жир отпугивал всю мошкару, что клубилась над водой вокруг них.

Девочка кивнула с явным одобрением, подобрала одежду, которую Джей сбросил с себя, сложила ее и убрала в каноэ. Потом она выровняла лодку, когда он снова в нее забрался.

Джей обнаружил, что ему куда удобнее в лодке без штанов и сапог. В днище были вырезаны углубления, и теперь, без лишней одежды и обуви, он довольно ловко устроился, сидя на коленях. Дерево, слегка пористое, было прохладным и приятно сыроватым там, где к нему прикасались обнаженные ноги. Речной воздух нежно обвевал обнаженную грудь. Джей поднял лицо, наслаждаясь прохладным ветерком на шее, чувствуя, как пот на лице остывает и высыхает.

Девочка улыбнулась ему торжествующе, вступила в каноэ перед ним, одним плавным движением встала на колени и оттолкнула лодку от берега. Каноэ даже не покачнулось. Потом индианка повернула лодку и с силой начала выгребать к середине реки.

Они гребли до полудня. Джею не досаждали ни насекомые, ни все усиливающийся жар солнца на лице. Когда солнце достигло зенита, девочка повернула каноэ в речную бухточку и причалила к берегу.

Прохладная зелень деревьев сразу же поглотила их. Джей выбрался из каноэ и покачнулся на затекших ногах. Девочка улыбнулась и пошла к лесу по песчаному берегу уверенным шагом, как олень. Джей подхватил свой мешок и двинулся за ней.

Легким взмахом руки она предложила ему весь лес, точно принцесса, указывающая вокруг себя, как бы говоря послу, гостящему в ее стране: «Вот и мои земли».

Джей кивнул. Девочка взяла его за руку и сделала несколько шагов по направлению к лесу – Джей должен был пойти и собрать все образцы, какие захочет.

Джей остановился:

– А что будешь делать ты?

Она жестом показала, что останется на месте. Она подобрала несколько сухих веточек и сложила в кучку: она разведет костер. Из мешочка на поясе она вытащила маленькую мотыгу и пантомимой изобразила выкапывание корешков: она поищет еду. Она махнула рукой по направлению к деревьям и изобразила сон: она найдет для них укрытие.

– Мы останемся сегодня здесь? – спросил Джей, повторяя ее пантомиму сна.

Она кивнула.

– Я скоро вернусь, – сказал Джей.

Он показал на себя, потом на лес и пальцами изобразил шаги. Она кивнула и сделала вид, как она сначала кричит, а потом слушает.

– Я не должен заходить далеко, а быть там, где могу тебя услышать? – спросил Джей и получил улыбку и кивок в награду за понятливость.

Чувствуя себя как ребенок, которого отпустили поиграть, Джей подошел к каноэ, натянул кожаные сапоги, взял мешок и зашагал вдоль берега. Отойдя немного, он оглянулся.