''Богов-машин, — подумал Род. — Вот ключ к разгадке. У меня единственный на планете полностью металлический компьютер. Ставка — урожай струна, выиграть или проиграть все.»

Юноша встал.

— Бороться, — сказал он кубам на полу. — И большое спасибо тебе, прадед в девятнадцатом колене. Ты столкнулся с законом, и ты не проиграл. А теперь ты помог мне снова стать Родом МакБэном.

Он повернулся и прокричал себе:

— К земле!

Крик смутил его. Он почувствовал, что на него смотрят невидимые глаза. Он чуть не покраснел и возненавидел себя за это.

Он стоял возле сундука сокровищ, и в ярости перевернул его на бок. Две больших золотых монеты, бесценных, ко ничего не стоящих, как монеты, были странными, бесшумно упали на толстые старые ковры. Снова Род мысленно послал «прощай» тайной комнате и подпрыгнул к Рычагу. Он схватился за него, подтянул его к подбородку, поднялся повыше, закинул ногу на него, но не удержался. Потом поставил на рычаг вторую ногу и осторожно, но напрягая все мускулы, потянулся к черному пятну над ним. Неожиданно свет потух, кондиционеры снова зажужжали, и дневной свет упал на Рода, когда от его прикосновения люк-ловушка открылся.

Род высунулся в канаву. Дневной свет казался тускло-серым после яркого комнаты сокровищ.

Все тихо. Все чисто. Род крутанулся в канаве.

Дверь тихо, могучим движением, сама закрылась за ним. Род не знал, что она запиралась генетическим кодом предков Рода МакБэна. Если любая другая личность коснулась бы ее, она простояла бы закрытой долгое время — почти вечность.

Понимаете, это и в самом деле была его дверь. Род был тем самым мальчиком, которому она предназначалась.

— Эта земля породила меня, — сказал Род, вылезая из канавы и оглядываясь. Проснулся молодой баран. Его фырканье прекратилось и над холмом прокатился его стон. Снова его мучает жажда! Роковая Ферма была не столь уж богата, чтобы беспредельно поить водой эту гигантскую овцу. Тут жили по суровым законам. Род мог бы попросить опекунов дать овце побольше воды, если бы наступила настоящая жажда. Но никакой земли в обмен на воду.

Никакой земли.

Нет земли на продажу.

Казалось, земля к нему не относится, зато Род относился к этой земле — бескрайним сухим полям, покрытым реками и каналами, скрытым дренажным сооружением, ловившим каждую каплю, которая в противном случае могла уйти к соседям. Это был пасторальный бизнес: его продукт — бессмертие, вид оплаты — вода. Содружество могло бы затопить планету, могло бы создать маленькие океаны и финансово поддерживать их существование, но планета и люди считались единым целым с точки зрения экологии. Старая Австралия — легендарный континент старой Земли, ныне покрытый руинами покинутого Китайского города-мира Нанбейна — первоначально была просторной, сухой, открытой, прекрасной. Планета Старая Северная Австралия, неся мертвый вес старых традиций, оставалась прежней.

Вообразите деревья. Вообразите листву — растительный продукт несьеденным опадающий на землю. Вообразите веду льющуюся тысячами тонн, и ни у кого нет слез облегчения или счастливого смеха! Вообразите Землю. Старую Землю. Дом Человечества. Род пытался представить себе целую планету населенную Гамлетами, пропитанную музыкой и поэзией, по колено утопленные в крови и трагедиях. На самом деле это невозможно было представить, хотя Род и пытался.

Словно ребенок, дрожа, трепеща каждым нервом он думал: «Вообразите себе Земную женщину!»

Они, должно быть, ужасающе прекрасные существа! Посвященные древним и развращенным искусствам. Окруженные вещами, которые давным-давно забыты на Норстралии, они потакают опытам, которые закон нашего мира давно запретил! Если Род встретится с ними: он не сможет ничего сделать. Что, что же станет он делать, когда встретится с гением земной женщины?

Он спросит у своего компьютера! Пусть даже соседи смеются над ним, но он имеет единственный на планете настоящий компьютер.

Но ведь его соседи не знают, что делал его дедушка в девятнадцатом колене. Он хотел поймать компьютер на лжи. Компьютер знал о забытых вещах, которые Закон Чистки вымел из жизни Норстралии. И еще компьютер завирал как извозчик. Род, кстати, удивлялся, мог ли быть «извозчик» неким архаичным официальным лицом Земли, который ничего не делал, но говорил неправду, день ото дня, всю жизнь. Но ведь компьютер обычно не лгал ему — Роду?

Если дедушка-19 поступал так дерзко с компьютером, и Род мог поступить как угодно. А может быть его компьютер знает все о женщинах.

«Хороший компьютер!» — думал Род, пока бежал вдоль длинных — длинных полей к своему дому. Элеанор будет усталой до изнеможения. Может вернуться Дорис. Билл и Хоппер разозлятся, если им придется ждать хозяина, опаздывающего на обед. Прибавив скорости Род направился к маленькому обрыву за домом, надеясь, что никто не заметит, как он там спрыгнет. Род был намного сильнее большинства людей, которых он знал, но он был озабочен по некоторой личной необъяснимой причине, не известной остальным.

Никого не было.

Род добрался до обрыва.

Никто не увидел.

Он спрыгнул. Вначале его ноги, а потом колени ударились о каменистую осыпь, в то время как он скатился к основанию склона.

А там оказалась тетушка Дорис.

— Где ты был? — спросила она.

— Пойдемте, мэм, — сказал он.

Она насмешливо поглядела на него, но она знала что больше лучше не спрашивать. Разговор всегда был ей неприятен. Она ненавидела звук собственного голоса, который, как она считала, звучал гораздо выше, чем нужно. Дело сделано.

Они обедали в доме, закрыв двери и запалив масляные лампы. Серый мир был безлунным, беззвездным, черным. Это была ночь, его собственная ночь.

В конце трапезы Роду захотелось, чтобы Дорис говорила с грацией Королевы. Она так и делала, но ее глаза, спрятанные под густыми бровями, выражали не благодарность, а совсем другое.

— Ты уедешь, — заявила она. Слова ее прозвучали как обвинение, а не как вопрос.

Двое «слишавших» людей посмотрели на него с большим сомнением. Неделю назад он был мальчиком. Теперь же он был, официально признанным Гражданином.

Служанка Элеанор тоже посмотрела на него. Она ненавязчиво улыбалась. В отличие от всех остальных присутствующих тут, она была на его стороне. Когда же они были одни, она изводила Рода, как только могла. Она знала его родителей до того как те отправились в сильно запоздалый медовый месяц и были перемолоты в молекулы в битве между налетчиками и полицией. От этого у нее по отношению к Роду развилось чувство собственничества.

Род попытался «пагаварить» с Дорис, надеясь, что это может сработать.

Это не сработало. Оба работника соскочили со своих мест и выбежали во двор. Элеанор осталась сидеть на своем месте, крепко держась за стол. Она ничего не говорила, и тетя Дорис стала бранить его так громко, что Род не мог вставить ни одного слова.

Род знал, она хочет, чтобы он закричал ей: «Прекрати!», но вместо этого он дружелюбно посмотрел на нее.

Так начался скандал.

Скандалы были частым событием в жизни Норстралии, потому что Отцы учили, что скандалы — своего рода терапия. Дети ссорились, пока взрослые не останавливали их. Свободные люди скандалили, пока Господа не включались в спор, А Собственники ссорились и скандалили до бесконечности, пока сами не прекращали. Никто не скандалил в присутствие людей с других планет, когда объявлено состояние боевой готовности, не скандалили с членами оборонного комитета и с полицией на службе.

Роб МакБэн был Господином и Собственником, но он еще находился под опекунством. Он был гражданином, но бумаги его еще не были выправлены. Он был уравновешенной личностью.