Волкодав всеми силами старался погасить разгоравшееся пламя, но теперь, когда рука Алексы протиснулась между ними и легла на его фаллос, все остатки самоконтроля растаяли, как утренний туман.

«Неужели я настолько испорчена, что хочу этого?»

О да… о нет.

Когда рука графа нашла разрез в ее панталонах, Алексе внезапно стало нечем дышать. Из легких куда-то делся весь воздух, а с ним разумные доводы, сдержанность, правила.

Ее жизнь всегда определяли правила. Так было до этой короткой интерлюдии и будет после, когда она закончится. Но сейчас…

Коннор явно заколебался и начал отстраняться.

— Нет! — взмолилась она. — Я хочу знать, что вы имели в виду, говоря об экстазе!

Его глаза угрожающе блеснули.

— Знания — опасная вещь, Алекса.

— Ничего, я готова рискнуть, — заявила Алекса и подкрепила свою просьбу смелой лаской.

В ответ раздался хриплый стон:

— Вы уверены?

— Да.

Его рука снова пришла в движение, пальцы двинулись дальше, еще дальше.

— О да! — прошептала она и сильнее обхватила его за шею, чтобы устоять на ногах.

Его слова унес налетевший порыв ветра, ласково коснувшийся ее обнаженных ног. Но это было ничто в сравнении с языками пламени, которые пылали между бедрами. Пальцы Волкодава, проникшие сквозь тонкую ткань, ласкали ее плоть, вызывая волны неведомых доселе ощущений.

— Та la brea апп, — услышала она голос Коннора. — Это означает «ты красива» по-гэльски.

— Вовсе нет, — сообщила Алекса. — Я нескладная и неуклюжая тощая дылда, и еще у меня слишком острый язык.

Коннор прикусил ее нижнюю губу.

— Забудь все, что говорил твой дядя. Поверь, у меня больше опыта.

Алекса подняла голову и рассмеялась. Она предположила, что должна стыдиться своего поведения, но почему-то не чувствовала никакого стыда — только восторг. Чистый радостный восторг.

Коннор снова поцеловал ее, проникнув языком в теплую глубину ее рта.

Алекса, скользя по влажной траве, раздвинула ноги шире. Так было легче стоять… да и ему так было удобнее. От его дерзких прикосновений по телу пробегали волны дрожи. Сердце бешено колотилось в груди. Свободной рукой граф накрыл ее грудь, которая сладко заныла. Сосок стал маленьким и твердым.

Ощущения были безудержно волнующими. Неудивительно, что благовоспитанных молодых леди не подпускают к столь безнравственным мужчинам.

«О да, он Волкодав, а может быть, Волк — сильный безжалостный хищник. А я — невинный маленький ягненок, который жаждет быть съеденным».

— Скажи мне сейчас, — прорычал, или простонал, Волкодав, — пока еще есть время остановиться, если ты не хочешь продолжать эту игру.

Его голос звучал неровно и неуверенно.

Понимание того, что она может влиять на его самоконтроль, вызвало жаркую волну, поднявшуюся из потаенных глубин ее естества. Алекса дрожала всем телом, причем так сильно, что ей было не до слов.

Коннор продолжал ласкать ее, его прикосновения были нежными, но требовательными.

— Ох!

С ее губ сорвался слабый стон, когда его палец нащупал маленький чувствительный бугорок, жемчужинку, прячущуюся среди складок ее плоти.

— Ш-ш-ш, — прошептал Коннор. — Не говори ничего. Просто чувствуй.

А потом гул в ее голове стал громче, заглушив даже рокот прибоя, и все разумные мысли окончательно улетучились.

Ее тело стали накрывать одна за другой волны наслаждения. Алекса выгнулась в объятиях восхитительно порочного мужчины, смутно осознавая, что ее стоны смешиваются с криками чаек над головой.

Тело Волкодава напряглось. Он с шумом вдохнул воздух, и его рука скользнула с ее груди к застежке его панталон…

Глава 16

И тут появилась собака.

Ее пронзительное тявканье прозвучало как раз вовремя. Иначе престарелый фермер и его жена застали бы его с голым задом, ублажающим свою очень уж ретивую жену возле массивного деревянного столба.

— Добрый день, лорд Киллингуорт, — поклонился мужчина, но Коннору показалось, что в его глазах горели веселые искры. — Добрый день, леди Киллингуорт. Прекрасный вечер для прогулки, не правда ли?

Надеясь, что он не похож на ребенка, которого застали, когда он пытался украсть сладости из буфета, Коннор поклонился в ответ. Но, покосившись на Алексу, понял, что принимать желаемое за действительное нет никакого смысла. Одного взгляда на ее горящее лицо, полуприкрытые глаза и опухшие от поцелуев губы было достаточно, чтобы престарелая чета поняла, чем они только что занимались.

Волкодав мысленно поморщился. Ему было стыдно. Дьявол! Он не собирался доводить до такого. Но Алекса спровоцировала слишком сильную реакцию, и он не сумел справиться с искушением.

Жена фермера неловко присела в реверансе.

— Добро пожаловать в наши края, леди Киллингуорт. Это дикое и пустынное место, совсем не похоже на Лондон. Но все мы надеемся, что вам понравится.

Леди Киллингуорт.

Коннор неожиданно для самого себя обнаружил, что эти два слова больше не заставляют его в ужасе вздрагивать.

— Вы очень добры, — ответила Алекса с милой улыбкой. Она поправила юбки и, хотя ее щеки все еще горели, как истинная графиня, с похвальной скоростью взяла себя в руки. — Я из Йоркшира и привыкла к деревенской жизни. По правде говоря, мне больше нравятся заросшие вереском пустоши, чем мощеные мостовые Лондона.

Ответ, судя по всему, понравился старой женщине. Она повернулась к графу и потрясла перед его носом крючковатым пальцем.

— Вы были шаловливым негодным мальчишкой, Коннор Линсли. А когда стали взрослым, до нас доходили дикие слухи о ваших похождениях в Лондоне. — Не обращая внимания на осторожное покашливание мужа, она продолжила: — Но вам, по крайней мере, хватило здравого смысла с умом выбрать жену. Бекки Неттерс рассказала жителям деревни, что она навела порядок в доме.

— Салли, — испуганно зашипел ее муж, — не распускай язык. Его сиятельство больше не мальчишка с разбитыми коленками.

— Все в порядке, — вмешалась Алекса, поспешив успокоить старика. — Граф ценит откровенность. Я тоже. — Присмотревшись к толстому теплому шарфу, которым старик укутал горло, она спросила: — А вы, случайно, не мистер Хибберт?

— Да, это я, миледи.

— О, мистер Стеллинг много рассказывал мне о вас и ваших шерстяных изделиях.

Старик явно забеспокоился.

— Понимаете, миледи, старый граф не обращал внимания на коз и не возражал, если мы стригли немного шерсти…

— Уверена, что так оно и было, — сказала Алекса. — Меня интересует другое. Я слышала, что у вас получаются великолепные шерстяные вещи.

— Ну да, миледи, это он умеет, — вмешалась жена. — Покажи ей свой шарф, Бен!

Мужчина был заметно смущен всеобщим вниманием, но стал послушно разматывать шарф.

— Чудесно. — Алекса погладила мягкую шерсть. — Какие нежные цвета! А какой он мягкий!

Неожиданно Коннор почувствовал, как его щеки коснулось что-то удивительно нежное, словно теплый солнечный луч.

— Ты чувствуешь, Киллингуорт? Это же волшебство! Она легкая как перышко!

— Да, волшебство, — послушно согласился Волкодав, словно завороженный следя за плавными движениями ее рук.

Они плели вокруг него некую магическую паутину, окутывали колдовскими чарами.

— Вы позволите, я как-нибудь зайду к вам домой, и вы покажете мне другие образцы своего творчества? — спросила Алекса, возвращая шарф.

— Э… ну… это… — Неожиданная просьба ввела старика в ступор. — Я хотел сказать, что для нас это большая честь, — наконец выговорил он.

— Вам надо только выбрать шерсть, миледи, и вы получите отличную шаль — теплую, тонкую и легкую.

Коннор сделал шаг в сторону, пытаясь отодвинуться от увлеченно обнюхивающего его ноги терьера, но в этот момент собаку отвлек какой-то резкий звук.

— Нам пора идти, Салли, — сказал Бен, явно стараясь удалиться раньше, чем собака нанесет непоправимый вред обуви или панталонам графа.