Мари-Жанна быстро кивнула и замерла в ожидании.
— Для начала ты отменишь забронированный на пятнадцатое билет до Бангкока.
29
Полиция вырезала часть ковра, размером приблизительно метр на два, и Сириль пыталась не обращать на это внимания.
«Я позвоню в магазин и закажу новый. Куплю дорогой толстый ковер серого цвета».
Было четыре часа дня. Жизнь продолжалась. Она все еще могла составлять планы на будущее. Повесив пальто на вешалку возле входа, Сириль бросила на пол сумку, сняла туфли и направилась в свою комнату. Здесь она открыла шкаф и, встав на табурет, добралась до сумок, лежавших на верхней полке. Она остановила свой выбор на небольшом красном чемодане на колесиках — он отлично подойдет для поездки на несколько дней — и принялась методично укладывать в него белье, футболки, две ночные сорочки, две пары брюк, две юбки, удобные туфли. Сложив все это, она положила сверху карманный бандонеон, она не могла не взять свой талисман. Если она этого не сделает, что-то пойдет не так. Зубная щетка, зубная паста, несколько кремов — все это она сложила в небольшую прозрачную косметичку. Таблетки и другие лекарства — в боковой карман.
Сириль переоделась в бежевые брюки, белые теннисные туфли и футболку бледно-зеленого цвета с короткими рукавами, а сверху надела теплый свитер, плащ и завязала вокруг шеи белый платок. Закрыв чемодан, она прошлась по квартире. Прежде чем выйти, она подошла к секретеру с десятком плоских ящичков, стоявшему в гостиной, и с третьей попытки отыскала то, что ей было нужно. Она закрыла за собой дверь, повернула в замке ключ и вызвала лифт.
В ее сумке рядом с паспортом лежал электронный билет до Бангкока. Самолет должен был подняться в воздух через три часа.
* * *
Мари-Жанна сидела перед компьютером, пытаясь унять дрожь в руках и написать письма, в которых должна была предупредить всех участников административного совета об отмене собрания, которое планировалось провести перед Рождеством.
Они с Сириль договорились, что она ничего не сообщит Бенуа до 19.30 — времени отправления самолета. Если он позвонит раньше, Мари-Жанна скажет ему, что Сириль на собрании или на консультации. Но телефон молчал, Бенуа не звонил, и ей не пришлось врать. Мари-Жанна вздохнула. Она отменила забронированный на пятнадцатое билет и в последнюю минуту нашла на одном из сайтов место на прямой рейс до Бангкока: авиалинии «Air France», вылет в 19.30, прибытие в 11.45 на следующий день. Она также забронировала в столице Таиланда номер на два дня. Сириль, рассказав девушке о намерении Бенуа отправить ее в больницу, выглядела довольно спокойной и попросила ее сообщить на следующий день сотрудникам о том, что она заболела.
На мониторе замигало окошко ICQ. Муна хотела поболтать.
«Тук-тук, ты здесь?»
Мари-Жанна вздохнула. У нее не было ни малейшего желания общаться с ней.
«Да, здесь».
«Почему ничего не рассказываешь?»
«Занята».
Она отправила ей подмигивающий «смайлик».
«Как твой серфер?»
«Порядок».
«Все хорошо?»
«Да».
С нижнего этажа доносилась музыка — у пациентов проходило занятие по йоге. А она не могла расслабиться.
«Что дальше?» — допытывалась Муна, которой, должно быть, было скучно на работе.
«Думаю, он скоро уедет», — уклончиво ответила Мари-Жанна.
По правде говоря, она была в этом уверена. Но все еще надеялась… Конечно, он уедет, и все будет, как прежде. Нет, будет хуже. Потому что с ним она узнала, что такое счастье. Счастье, о котором все постоянно твердили в этой клинике. Счастье, которое искали пациенты, беседуя с врачами, принимая лекарства, проходя сеансы электромагнитной стимуляции… Она нашла его в объятиях Жюльена и не могла ни о чем думать, кроме него. Он полностью овладел ею. Она почувствовала, как что-то сжалось внутри, и ей захотелось расплакаться. Жизнь была несправедлива. Она уже не раз замечала это. Парень, о котором она мечтала, мечтал о чем-то другом… Она не была дурой. Она прекрасно все понимала. Он ее не любил. И это будет их последний вечер…
Она не поверила словам Сириль. Жюльен был самым нежным, самым внимательным, самым мечтательным из всех мужчин. Он не мог никому причинить зло. Может быть, он все-таки возьмет ее с собой, если она будет настаивать?
«А как постель?»
Муна не отставала. У Мари-Жанны не было желания с ней переписываться, и она отключилась, даже не попрощавшись.
* * *
Сириль, еле сдерживая слезы, прижалась лбом к холодному стеклу такси, ехавшему в сторону аэропорта имени Шарля де Голля. В это время дня движение было довольно оживленным. Она достала из сумки айфон. Три пропущенных вызова и одно сообщение от Бенуа: «Возвращаюсь, жди меня». Бенуа хотел ей помочь, и Сириль была ему признательна за это, но она не поедет в больницу. Она поставила телефон на вибровызов. Она слишком хорошо знала принципы работы психиатрических клиник. Неважно, какая клиника — Ротшильд или Сент-Фелисите. Она изуродовала свое животное и не помнила этого. Она была одновременно больной, подозреваемой и опасной. Опасной для самой себя и для других. Все было просто. В первые же сорок восемь часов ее накачают транквилизаторами и снотворным, отправят на сеанс сильнейшей психотерапии и закроют в палате, чтобы быть уверенными, что она никого не потревожит, в том числе и других «обитателей».
Сириль ни за что не согласится на это. Интуиция твердила ей лишь об одном: бежать, бежать, бежать! Со всех ног. Не позволить поймать себя этой психиатрической системе. Системе, превращающей человека в тень, которую забывают…
Сириль взглянула на часы. Она успевала.
Бенуа парковал свою «Ауди А6» на противоположной стороне авеню Боске, неподалеку от своего дома, когда заметил, что Сириль садится в такси. Он был настолько удивлен, что задел буфер стоявшей впереди машины.
«Куда это она собралась?»
Не выключая двигатель, он схватил мобильный телефон, зашел в раздел «контакты» и нашел запись «Кир Моб». Звонил он напрасно и в конце концов попал на автоответчик. Черт! Бросив телефон на пассажирское сиденье, он переключил передачу. Ему не следовало оставлять ее одну в Центре «Дюлак». Ему понадобилось выполнить три маневра, чтобы выехать. Такси остановилось на светофоре, затем направилось через мост Альма к Елисейским Полям. На какое-то время Бенуа потерял серый «мерседес» из виду.
«Куда же ты едешь?»
Ругаясь, он повернул на площадь Этуаль. Его зажало какое-то такси, он развернулся и выехал на площадь Терн. Увидев впереди «мерседес», он снова набрал номер Сириль. И опять автоответчик.
Сириль услышала сигнал, поколебалась, но все же прослушала сообщение Бенуа: «Что ты делаешь? Куда едешь? Я сзади. Остановись. Надо поговорить».
Сириль, ошеломленная, замерла. У нее перехватило дыхание. Сердце бешено стучало в груди. Она обернулась. Они остановились на светофоре на бульваре Фор-де-Во, в двух шагах от выезда из города. За такси стояло несколько машин и грузовик, который загораживал Сириль дорогу. В поле ее зрения не было ни одной «ауди».
Бенуа выехал из семнадцатого округа и оказался в десятке машин позади такси. Движение стало более оживленным, и он никак не мог ехать быстрее и приблизиться к «мерседесу». Такси тронулось, и Бенуа побледнел, увидев табло с надписью «Шарль де Голль, Лилль, Брюссель». Такси и не думало тормозить. Наоборот, набирало скорость.
Сириль не могла успокоиться и наклонилась к водителю.
— Простите, месье, вы не могли бы ехать быстрее?
— Я и так еду на максимально разрешенной скорости, мадам. В этом районе установлены камеры. Проехав их, мы поедем быстрее.
— Спасибо. Мне нужно успеть на самолет.
«А еще за мной по пятам следует муж», — хотелось добавить ей.
— Во сколько вылет? — спросил водитель такси.
