Морис Фуэстан хмурил брови.

— Вы почувствуете, как тяжесть в ваших руках исчезнет. Вы будете слушать мой голос, и на счет десять вы проснетесь. Один — ваши ноги расслабились, вы вернулись в свое тело. Два, три, четыре, пять, шесть — вы вспоминаете все, что было сказано. Семь, восемь, девять — вы прекрасно себя чувствуете. Десять — вы здесь, со мной.

Он наблюдал, как Сириль моргает, ошарашенная, оглушенная.

— Как вы себя чувствуете?

— Не знаю. Надо подумать.

Фуэстан покачал головой.

— Не стоит. Процедура была проведена на другом уровне восприятия, который вы не в состоянии проанализировать. Расслабьтесь. Если хотите закрепить то, что мы с вами начали делать, присядьте и глубоко дышите.

Сириль Блейк нервно провела руками по коленям.

— Да, хорошо.

Заплатив за сеанс, Сириль спустилась по лестнице в полной растерянности. Она дошла до машины, даже не заметив, что небо затянули тучи и начинается дождь. Сев в машину, она завела ее скорее «на автомате», чем осознанно.

Не в обиду Фуэстану, но ей нужно было подумать обо всем, что произошло. Мастер гипноза сказал ей, что решение придет само… И что же она увидела? Пожилого мужчину с очень знакомым лицом.

* * *

После потопа архивы Сент-Фелисите перенесли в подвальное помещение, где они и оставались в настоящее время. С помощью служебного ключа Нино проник на второй уровень больницы. Он прошел по коридору, заваленному старыми носилками и тележками, набрал на двери код и попал в просторный зал с полками до самого потолка. Он включил свет и достал из сумки дела. Каждая полка относилась к определенному году. На первом досье виднелась голубая наклейка с надписью «июнь 2000 г.» и именем «Клара Маре». Нино добрался до нужной полки и нашел букву М. Положив дело в свободную ячейку, он взял в руки дело Жюльена Дома, но не смог удержаться и открыл его.

Дело было совсем небольшим и занимало всего лишь две страницы. Нино пробежал глазами написанное. Дойдя до конца, он отметил про себя, что строчки стали располагаться более густо.

«Это еще что за ерунда?»

Он дважды перечитал документ, чтобы удостовериться, что все понял верно, затем достал из своей сумки карандаш и записал что-то на пачке сигарет. Он собрался сделать то же самое со следующим делом, «Морис Ларудери», которого выписали из Сент-Фелисите в феврале две тысячи первого года, но передумал, открыл его и сразу же взглянул на последние строки.

«Черт, этого не может быть!»

Пролистав четвертое дело, он обнаружил то же самое. Чтобы окончательно удостовериться в своих выводах, он достал с полки дело «Клара Маре». То же самое! В его голове крутилась одна-единственная мысль. Он понял, что Сириль столкнулась с серьезной проблемой, что ее амнезия приходится на очень подозрительный отрезок времени и что женщина, возможно, в опасности.

Сириль не спеша ехала обратно. Магистраль была забита: машины, отчасти из-за усилившегося дождя, двигались медленно. Она настроила радио на станцию «Франс Инфо», включила дворники и, выехав за Берси, поехала по направлению к пятнадцатому округу. В новостях больше ничего не говорили об изуродованных животных. Она поднялась по бульвару Сен-Марсель, решив проскочить к Монпарнасу, где и застряла из-за медленно двигавшегося потока автобусов. Ей пришлось ехать в объезд из-за ремонтных работ на шоссе, после чего она выехала на бульвар Пастера, проехала по улице Конвенции и повернула наконец на улицу Вожирар.

В этот рыночный день машины были припаркованы как попало, в два-три ряда. Улица Дюлак была всего лишь в сотне метров, но до нее еще нужно было доехать! Сириль зажали справа, и в этот момент с боковой улицы выскочил грузовик и встал прямо перед ее машиной. Черт побери! Теперь она была зажата со всех сторон.

Машины постепенно замедляли ход. Придется ждать, пока эта колымага не проедет, хотя от улицы Дюлак Сириль отделяло всего около десятка зданий, проехав которые она смогла бы припарковаться. Было десять утра, и у нее еще оставалось время в запасе. Изо всех сил Сириль сжала руль Руками.

«Каждое испытание нужно превращать в позитивный урок».

Она была не в состоянии ни проехать вперед, ни сдать назад, ни припарковаться, ни выйти из машины. Следовательно, она могла воспользоваться этим временем, чтобы подумать. Во время сеанса гипноза Сириль увидела лицо профессора Арома. Лишь однажды, во время ежегодного конгресса в Бангкоке, она обменялась с ниц несколькими фразами, но она не могла ошибаться. Лицо профессора было одним из тех, которые невозможно забыть. Мудрый старик с белыми волосами, половина лица которого была парализована в результате удаления опухоли, располагавшейся на лицевом нерве.

Когда профессор говорил, двигалась лишь одна сторона его лица, правая. Сириль должна была собраться и подумать. Под гипнозом ее напряжение ослабело, а интуиция сумела наконец проявиться и указать на решение проблемы. Санук Аром являлся одним из лучших в мире специалистов по вопросам амнезии. Вместе с коллегой он разработал фундаментальную теорию, гласившую, что воспоминания, по сути, забывчивы. Они не записываются где-то в мозгу, а хранятся в сетках нейронов, которые можно активировать в любой момент. Когда воспоминания возрождаются в сознании, они становятся хрупкими.

В результате экспериментов на мышах он также установил, что достаточно всего лишь «потревожить» воспоминание во время реминисценции, как оно может исчезнуть. После длительных исследований, проводимых в США, Санук Аром вернулся в Таиланд, где возглавил отделение неврологии крупнейшей частной больницы Бангкока. Он прекратил эксперименты на животных и принялся за клинические исследования. Его последние работы, опубликованные в журналах «Неврология» и «Нейронауки», рассказывали о случаях травматической амнезии, встречавшейся среди ветеранов. С помощью внутримозговых стимуляторов, введенных посредством электродов в некоторые зоны мозга, профессору Арому удалось частично вернуть двум пациентам утраченную память.

Сириль по-прежнему сжимала руль. Она должна была связаться с ним. Он был несравненным в вопросах науки, он мог бы внести ясность в ее дело. К тому же они не были знакомы, а это означало, что у Сириль есть возможность избежать неприятных разговоров о своей персоне в самом ближайшем будущем. Ко всему прочему, Аром работал в Бангкоке, что позволяло Сириль проконсультироваться с ним уже на следующей неделе, во время конгресса. Все эти преимущества показались Сириль хорошим знаком, и она подумала, что приняла верное решение.

Она осмотрелась. Через лобовое стекло, которое чистили от дождя дворники, она видела торговые палатки, где продавали халаты и обувь, и кафе «Ле Некер», предлагающее отличные стейки на обед. Сквозь витрину она разглядела нескольких мужчин, сидевших за столиками. Женщина в бежевом пальто листала какие-то записи, перед ней стояла чашка чая.

Поток машин продвинулся вперед на несколько домов. Сириль проехала метров пять и снова остановилась. Хлынул настоящий ливень. Она почувствовала, что замерзает. Поначалу Сириль колебалась, стоит ли включать печку, но все же решилась ради приятного ощущения, что теплый воздух поднимается по ногам.

Именно в этот момент ее взгляд остановился на мужчине в кафе, который сидел напротив окна и читал газету. Он поднял голову, и кровь застыла у Сириль в жилах. Это был Жюльен Дома, спокойно сидевший за столиком в сотне метров от Центра «Дюлак».

* * *

Мозг Сириль выбросил такую дозу адреналина, что все ее чувства обострились, желудок сжался, мышцы напряглись. Тыльной стороной ладони она вытерла запотевшее стекло.

«У меня галлюцинации, честное слово! Это невозможно!»

Сириль ничего не могла рассмотреть. Дворники работали на максимальной скорости. Она напрягала зрение, пытаясь разглядеть помещение бара. Стул, на котором сидел Дома, был уже пуст.