Войдя в клинику, Сириль сразу направилась к лифту, чтобы подняться на второй этаж. Она была настолько напряжена, что между лопатками образовался болезненный узел.

Сириль шла в свой кабинет, и ей казалось, что она привлекает взгляд каждого встречного в коридоре. У нее было ощущение, будто она парит над землей, оценивая со стороны свое тело, свою походку, свое поведение… Ничто больше не казалось ей естественным. Она пообещала себе, что первое, что она сделает, когда прилетит в Бангкок (как раз перед встречей с профессором Аромом), — это отправится на сеанс тайского массажа. Она будет далеко от всего этого: от давления, от пациентов, скитающихся по улицам Парижа и направлявшихся к ней, от таинственным образом испарившегося прошлого, которое теперь вдруг возникло перед ней, от врачей, забавлявшихся играми в экспериментаторов…

Сириль вздохнула при мысли о массаже в тысяче километров отсюда. Она представила себе цветы лотоса, плавающие в бассейне с прозрачной водой, расслабляющую музыку, аромат цветочного и миндального масла, сильные руки, массирующие болезненные точки ее тела. Она успокоилась и вспомнила фразу, которую часто повторял отец, когда она была маленькой: «Никогда не забывай свою мечту, моя Лили. Защищай ее и защищайся сама от тех, кто будет говорить, что она не осуществится».

Окончательно успокоившись, она открыла дверь своего кабинета.

Но он не был пустым.

На диване, обхватив голову руками, сидел Бенуа. Мюриэль Ванг листала журнал, который сразу же отложила в сторону.

Сириль тотчас поняла, что произошло что-то серьезное. К ее шее и лицу прилила кровь.

— Что? Что произошло?

Бенуа медленно поднялся и положил руку ей на плечо.

— Присаживайся, дорогая. Я попросил Мюриэль присоединиться к нам…

Сириль посмотрела на мужа, потом перевела взгляд на подругу. Они бросили все свои дела и прямо посреди рабочего дня приехали сюда?

«Мой отец попал в аварию… У Бенуа обнаружили рак… У меня болезнь Альцгеймера…»

— Что? ЧТО?

— Дорогая, присядь, пожалуйста.

Сириль почувствовала, что дрожит.

— ЧТО произошло, в конце концов?

Твердой рукой Бенуа усадил ее в кресло. Под его взглядом Сириль опустила голову.

— Дорогая, все так запутано… Сегодня утром Ивон Местр, мой друг-инспектор, прислал к нам домой свою команду. Они все осмотрели и взяли пробы в квартире.

— И что?

Мюриэль подошла к Сириль и взяла ее руку в свои теплые ладони. Сириль не шевельнулась. Она начинала злиться. Их взгляды были полны волнения и сочувствия, и она напряглась, готовясь к серьезному удару.

— Дорогая, нашли отпечатки пальцев.

— И что?

— Эти отпечатки принадлежат одному человеку.

— Я так и думала. И кому же?

— Тебе.

— Мне?

Сириль почувствовала, что задыхается.

— Это что еще за шутки?

— Как сообщил мне Местр, эти отпечатки пальцев соответствуют тем, что фигурируют в твоем биометрическом паспорте. Этой ночью к нам в квартиру никто не входил.

Сириль запаниковала. Ее миндалина выбросила мощный импульс нейромедиаторов, предупредивших все центры, отвечающие за страх. Кора ее головного мозга пустила в ход тысячи соединений, работая на пределе своих возможностей, разыскивая ощущение того, что она ожидала. Напрасно.

— Мне очень жаль, но я ничего не понимаю.

Мюриэль сказала:

— Похоже, этой ночью у тебя случился приступ лунатизма и ты действовала, не отдавая отчета в своих поступках.

Эта фраза постепенно достигла мозга Сириль. Кровь отлила от ее щек, губ, а паркет начал расплываться перед глазами…

— Не надо рассказывать мне глупости. Я не могла этого сделать. Я этого не пом…

Она не окончила фразу, сраженная наповал тем, что собиралась сказать. Ее мозг взбунтовался.

— Чем я могла сделать… это?

Бенуа сел напротив нее. Их колени соприкасались, и он по-прежнему держал ее за руку. Каждое слово с трудом срывалось с его губ. Он старался говорить мягко, тщательно подбирая слова.

Сириль заметила, что его глаза покраснели. Он выглядел таким уставшим!

— Мы нашли… ножницы…

— Ножницы… Где?

— В посудомоечной машине.

Сириль недоверчиво взглянула на мужа. Это невозможно, полный бред! Она изуродовала своего любимого кота ножницами, которые затем сознательно спрятала в посудомоечную машину?

— Это полное безумие! — воскликнула она.

Она рассмеялась нервным, почти истерическим смехом. Бенуа Блейк сжал ее руку, глаза его увлажнились.

— Дорогая, нашли также твою ночную сорочку.

— Что?

— Она была в корзине с грязным бельем. Вся в крови. Похоже, ты воссоздала сцену, которая привела тебя в шоковое состояние. Такое случается.

Сириль попыталась встать и чуть не упала. Бенуа подхватил ее и крепко обнял.

— Дорогая, не волнуйся, мы позаботимся о тебе. Правда, Мюриэль?

Та грустно кивнула и погладила подругу по спине. Сириль прильнула к мужу.

Губы Бенуа двигались, но она ничего не слышала и воспринимала звучание его голоса как монотонное бормотание.

Ну вот.

Она была сумасшедшей. Вот он, вердикт. Другая «она» совершила этой ночью преступление, а она ничего об этом не помнила. Она как будто оказалась по другую сторону зеркала, как будто пересекла тонкую грань, отделявшую нормальное состояние от патологии. Как и Жюльен, как и Клара, она этого не помнила. Она была больна и, как и они, сражалась с демонами.

Она была убийцей.

Она встала, отвела руки Бенуа и подошла к открытому окну. На улице светило солнце, было тепло и тихо. Она рассматривала стебли бамбука, наслаждавшегося послеобеденной сиестой. Затем словно кто-то включил звук. Бенуа продолжал говорить, и она прислушалась к его словам.

— Местр замял дело, так что волноваться не стоит. А Гомбер подыскал тебе место в Ротшильд. Он оказал нам огромную услугу. Уже сегодня вечером ты сможешь отдохнуть в VIP-палате, а с завтрашнего дня мы приступим к необходимым обследованиям.

Сириль оглянулась было, вслушиваясь в его слова, но потом снова отвернулась к окну.

— Хорошо, — слабым голосом ответила она.

Бенуа и Мюриэль, почувствовав некоторое облегчение, подошли к ней. Неужели она так легко согласилась отправиться в больницу?

— Если хочешь, я останусь с тобой, — предложила Мюриэль, поглаживая ее руку.

Уже второй раз подруга прикасалась к ней, хотя Сириль отрицательно относилась к любым тактильным контактам с коллегами. Но этот случай действительно был особым. Сириль вежливо отодвинула ее в сторону.

— Спасибо за предложение, но нет. Я закончу то, что должна сделать. А потом вернусь домой, приготовлю сумку с вещами и буду ждать вас.

— Это не совсем разумно, — начал Бенуа, — в твоем состоянии…

Сириль подняла голову и взглядом заставила его замолчать.

— Послушай, я понимаю, что у меня серьезные проблемы и что мне нужно лечиться. Но если я выйду отсюда в вашей компании, это будет конец моей репутации как руководителя этого учреждения. Я по-прежнему управляю им! Я не уйду отсюда, не закончив свои дела.

— Ты уверена, что все будет в порядке?

— Да, все будет в порядке. Я вернусь вечером, как обычно. Мне нужно найти оправдание своему отсутствию, чтобы все выглядело правдоподобно.

— Хорошо. Как хочешь.

Бенуа и Мюриэль не спеша собрались. Было заметно, что они колеблются, стоит ли уходить, и размышляют, не лучше ли будет забрать ее с собой…

Сириль решительно проводила их к выходу и закрыла за ними дверь. Она немного подумала, прикусив губу, и решила позвонить Мари-Жанне.

— Можешь зайти ко мне в кабинет?

— Взять записную книжку?

— Нет, не стоит.

Девушка выглядела взволнованной. Визит в клинику средь бела дня, без предупреждения, ее дяди и подруги ее тети не предвещал ничего хорошего.

Мари-Жанна заметила, что Сириль чем-то расстроена и нервничает.

— Что такое?

Сириль провела рукой по лицу.

— Ты умеешь хранить секреты? Никто в клинике не должен знать то, что я сейчас скажу. Мне нужна твоя помощь.