Сергей Александрович Снегов
Люди как боги
ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЯМ
Этот пятитомник — первое полное собрание научно-фантастических произведений Сергея Снегова. Во всяком случае тех, которые он сам хотел увидеть напечатанными. Из всех романов, повестей, памфлетов в снеговских сборниках не было только одного маленького рассказа — «Арифметика любви», который входит в цикл космических детективов. До сих пор он существовал только в журнальной версии.
Эти тексты хорошо знакомы многим любителям фантастики: только роман «Люди как боги» выходил на русском языке 12 раз (а еще 10 раз — на немецком, дважды — на польском, на венгерском и на японском). По четыре раза были напечатаны «Диктатор» и «Хрононавигаторы», семь раз — космические детективы (и по большей части — после его смерти). Казалось бы, все настолько устоялось, что бери любой из последних текстов — и вперед!
Но дело в том, что верстки этих изданий мы, как правило, не видели — даже при жизни Снегова он получал ее на сверку далеко не каждый раз. А приключений на долю этих книг выпало немало, и особенно отличились «Люди как боги». Как-то раз при наборе потеряли две страницы — и обнаружили это перед самой отправкой в типографию. В результате редактор за полчаса написал этакий небольшой «переходничок», сюжетные линии были весьма условно связаны — и через некоторое время книга вышла из печати. Однажды, получив очередное издание, мы не поверили своим глазам: роман весьма ощутимо похудел — издательство сократило его на 10 авторских листов (практически на четверть!). Естественно, никто нас об этом не предупредил.
Иногда, чтобы не затягивать с версткой, из текста произвольно выкидывали предложения и абзацы — или так же произвольно их дописывали, а значит, зачастую возникали неувязки и нестыковки… Нам очень не хотелось повторять эти ошибки в первом снеговском полном собрании.
К тому же две первые части «Людей как богов» были существенно сокращены — давно, еще в семидесятых. Дело в том, что их объем зашкаливал: в сборниках это еще могло пройти, а в отдельных книгах — нет (бумага тогда была на вес золота, ее распределяли из центра: столько-то тонн на такое-то издательство). Эти сокращения делились на три части: первыми Снегов убрал те куски, которые его заставили вставить при подготовке первой публикации — это было условием, при котором книга могла увидеть свет. В 1980-м, во время работы над ленинградским изданием «Людей как богов», он не просто вычеркивал — вымарывал их, и, думаю, мало какая работа доставляла ему такое удовольствие! Следующими под ликвидацию попали вставные персонажи и побочные сюжетные линии, а также излишняя детализация, без которой можно было обойтись. Как правило, эти сокращения улучшали роман — но даже если нет, они его не ухудшали, это точно. И, наконец, третья группа — вот эти отрывки было по-настоящему жалко! Они не уточняли и не конкретизировали сюжет — они работали на персонажей, и, ей-богу, герои «Людей…» кое-что потеряли, когда их не стало. Собственно, мы ему это говорили — и он с нами соглашался, вот только руки не доходили вернуть.
Мы сделали все это в нынешнем издании: восстановили часть сокращений, внесли правки, которые Снегов сделал для предыдущих публикаций — и которые по какой-то причине не были учтены, убрали посторонние добавки, вернули испарившиеся в процессе печати абзацы и предложения. Нельзя сказать, что этот текст максимально приближен к какому-нибудь конкретному изданию, — но он максимально близок к авторскому варианту, к той версии, которая — в силу разных причин — до сих пор так и не увидела свет.
И это касается не только «Людей как богов» — так мы работали со всеми пятью томами этого собрания сочинений.
Татьяна Ленская
Книга 1. Галактическая разведка
Часть первая. Змеедевушка с Веги
Из Фраскатти в старый Рим
Вышел Петр Астролог.
Высоко чернел над ним
Неба звездный полог.
Он глядел туда, во тьму,
Со своей равнины.
И мерещились ему
Странные картины.
Н. Морозов
Я человек: как бог я обречен
Познать тоску всех стран и всех времен.
И. Бунин
1
Для меня эта история началась с того, что на второй день после возвращения на Землю, во время прогулки над кратерами Килиманджаро, я повстречал Лусина верхом на огнедышащем драконе.
Я не люблю летать на драконах. В них что-то от древнего театра. А неповоротливых пегасов я попросту не терплю. Для полетов на Земле я беру обычную авиетку — так и надежней и удобней. Но Лусин без драконов не мыслит передвижения. В школе, когда эти дурно пахнущие чудища лишь входили в моду, Лусин вскарабкался на учебном драконе на Джомолунгму, Дракон вскоре подох, хоть был в кислородной маске, а Лусину запретили месяц появляться в конюшне. С той поры прошло сорок три года, но Лусин не поумнел.
Он твердит, что в нем играет душа его предков, обожествлявших эти странные существа, по-моему же — он оригинальничает. Андре Шерстюк да он готовы вывернуться наизнанку, лишь бы чем-нибудь поразить, — такой уж это народ!
И когда с Индийского океана понесся крылатый змей, окутанный дымом и пламенем, я сразу понял, что на нем Лусин. Лусин выкрикнул приветствие и приземлился на обрыве кратера Кибо. Я покружился в воздухе, рассматривая его зверя, потом тоже сел. Лусин побежал ко мне, мы сердечно пожали друг другу руки. Мы не виделись два года. Лусин наслаждался моим удивлением.
Дракон был крупный, метров на десять. Он бессильно распластался на камнях, устало закрыл выпуклые зеленые глаза, его худые бока, бронированные оранжевой чешуей, вздувались и западали, вспотевшие крылья подрагивали. Над головой зверя клубился дым, при выдохе из пасти вырывалось пламя. Огнедышащие драконы были мне внове.
— Последняя модель, — сказал Лусин. — Два года выводил. Инфовцы хвалят. Хорош, нет?
Лусин работает в Институте Новых Форм — ИНФе — и не устает хвастаться, что у них создают живые новообразования, до каких природа не доберется и за миллиард лет. Кое-что, например говорящие дельфины, у них и вправду получалось неплохо. Дымящий, как вулкан, змей не показался мне красивым.
— Вся эта бутафория ни к чему. Если, конечно, вы не задумали пугать им детишек.
Лусин любовно похлопал дракона по одной из его двенадцати лягушачьих ног.
— Эффектен. Повезем на Ору. Пусть смотрят.
Меня раздражает, когда говорят об Оре. Половина моих друзей летит туда, а мне не повезло. Меня бесит не их удача, конечно, а то, что они превращают интереснейшую встречу с обитателями иных миров в примитивную выставку игрушек. Каких только изделий не тащат на Ору!
— Чепуха! Никто там не взглянет на твое ископаемое. Каждый звездожитель сам по себе удивительней всех ваших диковинок. Думаю, машины заинтересуют их куда больше.
— Машины — да! Звери — тоже да. Все — да!
— И ты — да! — передразнил я. — Вот уж образец человека пятого века: рыжеволосый, рыжеглазый, рост метр девяносто два, возраст — под шестьдесят, одинок. Как бы там в тебя не влюбилась мыслящая жаба. И на драконе не удерешь!
Лусин улыбнулся и покачал головой:
— Завидуешь, Эли. Древнее чувство. До драконов. Понимаю. Сам бы на твоем месте.
Лусин говорит словно иероглифами. Мы привыкли к его речи, но незнакомые не всегда его понимают. Он, впрочем, не любит толковать с незнакомыми.
Его укор расстроил меня, я с возмущением отвернулся. Лусин положил мне руку на плечо.
— Спроси — как? — попросил он печально. — Интересно.
Я кивнул, чтоб не огорчать Лусина равнодушием. Из рассказа я понял, что в желудке у дракона синтезируются горючие вещества и что самому дракону от этого ни холодно, ни жарко.
