— У нас нет никакой Лори Монтгомери.

— Как нет? — ошеломленно переспросил Джек. — Она лежит у стены напротив вас. Я был у нее этой ночью. Вы даже говорили мне, что она душка.

— А, вот вы о ком! Прошу прощения. У нас тут за последние несколько часов много чего произошло — полно пациентов с травмами. Поскольку состояние Лори Монтгомери было удовлетворительным, ее перевели из ПНП — у нас не хватало мест.

У Джека пересохло во рту.

— Когда это случилось?

— Сразу после экстренного звонка старшей дежурной операционного отделения. Думаю, где-то в районе четверти третьего.

— Я же оставил вам номер своего сотового, — выпалил Джек, — чтобы вы позвонили мне и сообщили, если что-то не так.

— Да с ней все в порядке. Ее состояние было абсолютно стабильным. Поверьте, мы бы не отпустили ее, если бы было что-то не так.

— Куда ее перевели? — спросил Джек, с трудом сдерживая злость и негодование. — В палату интенсивной терапии?

— Нет! Ей не нужна интенсивная терапия, да и мест там не было, как и в гинекологии. Она в хирургии, шестьсот девятая палата.

Закрыв телефон, Джек в отчаянии посмотрел на мокрую от дождя, пустынную улицу. Из-за жутких новостей он упустил единственное такси. Мысль о том, что Лори в беспомощном состоянии оказалась вне ПНП еще два часа назад, пока он носился со своими дурацкими идеями, ужаснула его. Джек в панике побежал на север по Первой авеню, совершенно не обращая внимания на лужи, похожие на черные пятна разлитой нефти. Он понимал, что, если будет передвигаться таким способом, на всю дорогу у него уйдет неимоверно много времени, но он также понимал, что не может просто стоять и ждать.

Ночь выдалась тяжелой. Пожалуй, самая тяжелая за все время ее работы. Из ПНП постоянно поступали все новые и новые пациенты. Выдвинув себя на должность исполняющей обязанности старшей медсестры, в которой ей, по слухам, оставалось пребывать лишь до прихода новой старшей, Джаз была вынуждена распределять пациентов между остальными медсестрами и санитарками своей смены. Определенная часть работы перепала и ей. Главное, что Джаз удалось взять под свою опеку Лори Монтгомери. Как только распределение обязанностей было со всеми оговорено и согласовано, Джаз вздохнула с облегчением. Теперь она знала, что сможет выполнить свою задачу в любой подходящий момент.

Вытянув руки вверх, Джаз потянулась и покрутила головой, расслабляя мышцы шеи. Закончив последнюю порцию писанины, она рассчитывала на заслуженную передышку, которой Джаз собиралась воспользоваться по своему усмотрению. Из-за большого наплыва пациентов пришлось сократить даже обеденный перерыв, и Джаз вообще осталась без еды. Вместо кафетерия она зашла в расположенную рядом дамскую комнату, чтобы наполнить шприц украденным из «неотложки» хлоридом калия и выбросить пустую ампулу. Подготовка к «санкции» уже превратилась для нее в отработанную процедуру.

В четыре сорок утра все было готово. Она стала выжидать подходящий момент, и он настал. Элизабет вызвали к пациенту в 637-ю палату. Все другие медсестры и санитарки тоже оказались в разных палатах со своими пациентами. В полутемных коридорах стояла умиротворяющая тишина. Она посмотрела по сторонам. Момент был идеальным.

Джаз встала, резко отодвинувшись от стола. Ее рука нырнула в карман — наполненный шприц был на месте. Сделав глубокий вдох, чтобы унять волнение, она пошла по коридору. Ускорив шаг, она тихо приблизилась к 609-й палате. Остановившись возле двери, она вновь посмотрела по сторонам. Ее никто не должен видеть во избежание разговоров в дальнейшем.

В коридоре никого не было. Она слышала только равномерный писк монитора из соседней палаты. Джаз улыбнулась: удачное выбрано время — пациентка находится под действием успокоительного, пристегнута липучками к кровати. «Санкционирование» Лори Монтгомери станет самым легким из всех ее заданий.

Джаз вошла в палату. Полчаса назад, возвращаясь от очередного пациента к медсестринскому посту, она заглянула сюда, чтобы посмотреть, начало ли действовать успокоительное. Препарат подействовал. Она привела кровать Лори в горизонтальное положение и выключила верхний свет. Теперь палата, как и коридор, была мягко освещена встроенными в стену ночными светильниками.

Джаз беззвучно подошла к кровати. Лори крепко спала. Ее рот был слегка приоткрыт, и Джаз обратила внимание на пересохшие губы и язык. «Ах, бедняжка», — презрительно прошептала Джаз. Она испытывала удовольствие от ситуации. Из всех «санкционированных» Лори заслуживала этого больше других из-за своих необоснованных требований и несносного поведения. На взгляд Джаз, Лори была самой подходящей кандидатурой: богатая сука, такой же «плющ», только женского пола. Да плюс ко всему еще и докторша, посмевшая указывать ей, что делать, даже оказавшись пациенткой! Джаз не сомневалась, что таким счастливчикам, как Лори Монтгомери, все с детства подносилось на блюдечке, а им оставалось лишь протянуть руку и взять.

Джаз посмотрела на пристегнутые к кровати руки Лори. Это, безусловно, облегчит ей задачу и уж точно спасет от всяких царапин, как в случае с негодяем Стивеном Льюисом. Однако вид пристегнутых рук возбуждал в ней еще и чувство, какое она испытывала во время просмотра многочисленных, скачанных из Интернета фильмов о насилии: предрешенность ситуации, которой она полностью владела.

Осторожно приподняв голову Лори, Джаз вытащила из-под нее подушку. Она почти не сомневалась, что Лори даже не почувствует этого. И Лори не шевельнулась. Джаз сунула подушку себе под мышку. Она должна была быть наготове, чтобы сразу закрыть Лори лицо, если та вдруг вздумает сопротивляться или просто издаст неожиданные звуки, как Собжик. Она надеялась, что этого не произойдет. Инфузионный раствор поступал по центральной линии, и концентрированный калий попадал, таким образом, в магистральный сосуд, что должно быть менее болезненным. Однако Джаз решила подготовиться к любой ситуации. Она гордилась тем, что быстро все усваивала, и хотела предостеречь себя от всяких неожиданностей.

Протянув руку, Джаз схватила трубку капельницы и полностью открыла клапан, чтобы инфузионный раствор беспрепятственно лился. Выждав несколько минут, она вновь проверила тонкую струйку. Убедившись, что с капельницей все в порядке, она достала шприц. Сняв зубами с иглы защитный колпачок, она ввела иглу в трубку капельницы.

Оглянувшись на дверь, она на мгновение замерла. Не услышав никаких подозрительных звуков, Джаз ввела препарат. Все заняло не более пяти секунд. Она знала, что больший объем поступившего к сердцу концентрированного калия обеспечит более сильный эффект. Как всегда, она тут же увидела, что в фильтре под емкостью с инфузионным раствором поднялся уровень жидкости.

Полностью опорожнив шприц, Джаз вытащила иглу и надела на нее колпачок. Лори зашевелилась, застонала и открыла глаза. Джаз приготовила подушку.

— Счастливого пути! — прошептала Джаз. С подушкой в правой руке и шприцем в левой она нагнулась к Лори. Ей показалось, что Лори что-то пробормотала. Джаз уже хотела было попросить ее повторить, но тут же отпрянула, ошеломленная неожиданным грохотом, с которым распахнулась дверь в палату. От ураганного появления незнакомца в этой полутемной тишине Джаз на мгновение застыла, потом инстинктивно отступила назад.

— Как она? — хрипло выдохнул Джек, бросаясь к кровати. Он часто и шумно дышал. Его мокрые от дождя волосы прилипли колбу. Небритый, с покрасневшими глазами, в мокрой одежде и обуви, он был похож на безумца. Словно в изнеможении, он обеими руками оперся о спинку кровати, но почти сразу же выпрямился. Картина, которую он застал, ему явно не понравилась. Его пронзительный взгляд упал на так ничего и не ответившую ему Джаз. Он заметил, что у нее в руках были подушка и шприц. Но его внимание тут же снова переключилось на Лори. Она тихо постанывала и делала слабые попытки высвободить руки.

— Что происходит? — резко спросил Джек. Он метнулся к Лори с другой стороны кровати. — Лори! — Он схватил ее запястье, потом тут же положил руку ей на лоб, пытаясь зафиксировать голову, которая металась из стороны в сторону. — Какого черта ей пристегнули руки? — заорал Джек. Он не стал дожидаться ответа. Он видел, что состояние Лори ухудшалось и, возможно, было близко к агонии. Ее лицо выражало страх, смятение и боль.