Один раз она улыбнулась после секса, и Майкл заметил это.

— Что смешного?

«Просто представила, как ты умрешь», — вертелось у Сары на языке, но она ответила:

— Ничего.

О Дине и Лоурель она старалась не думать. В качестве приемной матери Лоурель оказалась далека от идеала, она совсем не походила на Дэзире, но в целом была неплохая женщина. Иногда Лоурель проявляла искреннюю заботу о Саре, и Сара чувствовала, что ей небезразлично ее существование.

Итак, Сара изо всех сил старалась не привязаться к новым приемным родителям. Она сидела в своей комнате за компьютером, когда появился он. Это было днем. На лицо он снова натянул чулок. И улыбался. Он всегда улыбался.

— Привет, Малютка Боль.

Сара не ответила. Просто ждала. Только этим она и занималась в последнее время. Мало говорила, еще меньше чувствовала и все время ждала. Незнакомец сел на кровать.

— Ты получила мое письмо и поверила мне. Это очень хорошо, Сара, потому что я всегда говорю правду. Тереза жива благодаря тебе.

Вдруг Сара услышала собственный голос:

— Вы ее бьете?

— Да. И когда мы с тобой разберемся, я еще разок ее побью. Но пока ты меня слушаешься, Тереза останется жива.

Сара почувствовала, как что-то пробирается по руинам ее души, и через мгновение поняла, что это такое. Ненависть. Она чувствовала ненависть.

— Я вас ненавижу, — сказала она. Сказала не сердито — нормально, как говорят правду.

— Понимаю, — кивнул Незнакомец. — А теперь послушай меня. Я расскажу тебе, что надо делать. Вопросы можешь потом задать.

Сара подняла голову и взглянула на меня. Опустошенность в ее глазах привела меня в смятение. Такой взгляд бывает у людей, потерявших надежду.

— Что он сказал тебе? — Я старалась говорить ровно, без эмоций, которые Сара могла истолковать как осуждение.

Сара отвела глаза.

— Он сказал, что ему нужен пароль для входа в компьютер Майкла. Сказал, что собирается навести копов на одного типа, и я должна ему помочь. Должна написать дневник и обратиться к вам.

— Он хотел, чтобы ты обратилась именно ко мне?

— Да, — ответила Сара бесцветным голосом.

— Что он имел в виду, когда упомянул о другом человеке?

— Он сказал, ему многое надо сделать. Не знаю, что он имел в виду. Вроде собирался сдаться полиции, а потом передумал.

Я задумалась. «Джеймс был прав. Конечно, это не Кабрера. Зачем он его вовлек?»

— Незнакомец говорил что-нибудь еще?

На этот раз Сара взглянула на меня с любопытством, словно что-то просчитывая. Как человек, который знает правду, но взвешивает все «за» и «против», прежде чем ее открыть.

— Сара, я поняла. Он делал с тобой то же самое, что с твоей мамой, с Кэтти Джонс, со всеми остальными. Посредством людей, которых ты любила, Незнакомец заставлял тебя плясать под его дудку. — Я поймала ее взгляд. — Это не твоя вина. Я тебя не осуждаю. Ты должна выслушать меня и поверить моим словам.

Сара покраснела. От стыда или от гнева, я не поняла.

— Но ведь я знала! Я знала, что он так поступит с Дином, Лоурель и Майклом. — И, глубоко вздохнув, выкрикнула: — Когда он заставил меня перерезать горло Майклу, я могла думать лишь о том, как улыбалась, представляя его… смерть, а потом… потом — вы. Я врала вам, и… и… этот человек, который устроил сегодня взрыв у вас в здании… ранил и убил людей… — Лицо Сары побелело. — Ведь я могла привести его сюда! Он мог причинить боль Элайне и Бонни! Я знала!

— Он хотел, чтобы ты знала, — ответила я.

Сара встала и принялась мерить шагами комнату. Слезы ручьем текли по ее лицу.

— И еще, Смоуки. Он сказал, если я сделаю все, что он велел, он их отпустит.

— Кого?

— Терезу и другую девушку. Он сказал, ее зовут Джессика.

Я почувствовала слабость, это разозлило меня и одновременно привело в смятение. Мерзавец возложил на Сару ответственность за жизни многих людей, взвалил на ее плечи невыносимое бремя и поставил перед невозможностью сделать правильный выбор.

Я задумалась об отпечатках ступней, найденных в доме Кингсли, и вспомнила свой вопрос о Кабрере. Может, Незнакомец втянул Кабреру потому, что у него тоже шрамы на ступнях? Может, он имел с ним счеты?

— А не было ли здесь другого человека, Сара? В доме Дина и Лоурель?

— Насколько я знаю, нет.

— Может, Кабрера был здесь, просто ты его не видела? Вполне вероятно, от него требовалось только пройти по кафелю босиком. Есть еще что-нибудь, Сара? Что, по-твоему, мне необходимо знать?

И вновь этот просчитывающий взгляд.

— Он хотел, чтобы я сделала еще одну вещь, когда вы убьете того, другого. Последнюю. Обещал меня отпустить.

— Чего он хотел?

— Он хотел, чтобы я с ним переспала.

Я уставилась на нее, потеряв на мгновение дар речи. «Клубничка, которой увенчан его десерт, взбитый из боли и удовольствия».

И новый взгляд появился в этих юных, но уже столько повидавших глазах. Взгляд, полный решимости и холодной отстраненности. Он показался мне знакомым, и через мгновение я поняла почему. «Кирби. Кирби тоже так смотрит. Иногда сквозь маску беспечности проглядывают ее настоящие глаза».

— Незнакомец сказал, в любом случае все произойдет примерно через неделю. Я собиралась выполнить его требование, чтобы обеспечить безопасность Терезе, а потом убить его и себя.

В голосе Сары было столько уверенности, что у меня не возникло и тени сомнения.

— Тереза должна остаться в живых, Смоуки. — Сара снова села на кровать и уткнулась в колени лбом. — Простите меня. За то, что я сделала. Это я виновата в смерти Дина, Лоурель и Майкла. Я виновата в том, что произошло в здании ФБР. Я скверный, дурной человек.

И она начала раскачиваться взад-вперед, взад-вперед. Вдруг открылась дверь. Вошла Элайна.

— Я все слышала, Смоуки.

Элайна приблизилась к Саре, которая буквально отпрянула от нее. Элайна схватила Сару в охапку и крепко обняла. Сара сопротивлялась.

— Послушай меня, — с чувством сказала Элайна. — Никакая ты не скверная и не дурная. И что бы ни случилось, что бы ни случилось,у тебя есть я. Понимаешь? У тебя есть я.

Элайна не говорила «Все будет хорошо», как обычно говорят в таких случаях, — Элайна просто дала Саре понять, что она не одна.

Сара не обняла Элайну в ответ, но перестала вырываться. Она так и сидела, уткнувшись в колени лбом, и дрожала, пока Элайна гладила ее по волосам.

Мы с Кирби и Келли сидели за старомодным кухонным столом. Я по громкой связи разговаривала с Аланом и Джонсом. Я слово в слово передала им услышанное от Сары.

— Нам есть над чем подумать, сэр, — сказала я. — Даже если мы придумаем, как взять Кабреру живым, у нас все равно ни единой улики против Незнакомца. Мы не знаем, кто он. Он никогда не показывал Саре лицо. И я почти не сомневаюсь: отпечатки ног в доме Кингсли принадлежат Кабрере, а не Незнакомцу.

— Кабрера наверняка знает, кто такой Незнакомец, — заметил Алан.

— Верно, — ответила я. — В противном случае у нас могут быть большие неприятности.

— Займись тем, что есть, — откликнулся Джонс.

— Да, сэр.

— Так… что? Кабрера окажется козлом отпущения?

— И не просто козлом, а мертвым козлом. Я совершенно уверена: он подставится под пулю. Возможно, у себя в доме. Я не сомневаюсь — убив Кабреру, мы найдем у него дома массу свидетельств того, что он и есть Незнакомец.

— И наш одержимый опять ускользнет, — высказалась Кирби.

Джонс надолго замолчал — погрузился в размышления.

— Ну, так каков план?

И я выложила план. Джонс засыпал меня вопросами, все обдумал и еще кое о чем спросил.

— Согласен, — наконец сказал он. — Только будь осторожна. И еще, Смоуки. Он убил трех агентов. Жизнь моих агентов превыше всего, а о нем думайте в последнюю очередь. Ты понимаешь, о чем я?

— Да, сэр.

Конечно, я поняла. Он просил меня убить Кабреру, если это поможет сохранить жизнь его людям.