Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Вместе с подобными мыслями в сознании Сары произошел глубинный сдвиг, теперь во всем она стала искать только пользу. «Выживание — вот мой Бог. Остальное — иллюзии. Я меняюсь. Так, как Незнакомец хотел меня изменить. Думаю, если понадобится, я пойду на убийство. С днем рождения!» Она накручивала волосы на палец и улыбалась опустошенной улыбкой.

Я сломала какой-то девочке палец, и ее койка стала моей. Вот как это было. Я вновь стала главной в своей комнате, хозяйкой положения.

Эй, не надо морщиться! Я вовсе не горжусь, просто я вынуждена была так поступить. Вдобавок сейчас у меня гораздо больше общего с Сарой девятилетней, чем с Сарой шестилетней. Та Сара давным-давно умерла и предана забвению.

Глава 46

Когда, оглядываясь назад, я пишу об этом, мне начинает казаться, что Кэтти была моим зеркалом. Я видела, какой становилась, по ее глазам. Интересно, неужели Кэтти и правда отмечала все изменения во мне? Или я вкладываю свои слова в ее уста? Или и того и другого понемногу?

Возможно, Кэтти была просто Кэтти, но на этих страницах она — это я сегодняшняя, которая оглядывается на меня вчерашнюю.

Да, тяжко…

Кэтти была потрясена, когда увидела, что случилось с Сарой. Ничего нового! Был одиннадцатый день рождения Сары. Кэтти пришла с незамысловатым подарком — маленьким кексом с одной-единственной свечкой. Сара взглянула на кекс с усмешкой, Кэтти даже хотела ее попросить быть повежливее.

Но больше всего ее взволновали глаза Сары. Они уже не были ясными и открытыми, как раньше. Глядя в них, Кэтти натыкалась на барьеры, пустоту и настороженность. Такие глаза обычно у шулеров или заключенных — матерых рецидивистов, крупных мошенников. Они словно говорят: «Я знаю, что происходит, я слежу за вами, только попробуйте взять то, что мне принадлежит».

Кэтти узнала и о других изменениях, произошедших за последние два года, — например, о том, что Сара стала главной в своей комнате. Кэтти прекрасно понимала, как она этого добилась. Остальные девочки слушались Сару, а она относилась к ним с пренебрежением. Подобные умонастроения царят в тюрьме, где все подчинено силе и жестокости. «А чего ты удивляешься? Здесь живут под девизом: „Кто сильнее, тот и прав“».

Кэтти расстраивалась и из-за того, что не смогла дать Саре надежду. Ей так и не удалось никого убедить в существовании Незнакомца. По правде говоря, лежа по ночам без сна, Кэтти сомневалась, что сама верит в историю Сары. Она не придавала особого значения словам девочки, полагала, что Сара выдумывает. Но слова ее имели значение.

Кэтти сделала все, что было в ее силах. Она достала копии дел об убийстве Лэнгстромов и приемных родителей Сары. По вечерам, после работы, Кэтти тщательно изучала их, выискивая намеки и несостыковки. И даже кое-что нашла. По крайней мере она еще не потеряла контакта с Сарой. Жесткие глаза девочки оживлялись, когда речь заходила об этих преступлениях. Для Сары было очень важно, что Кэтти поверила ей. Крайне важно.

«Мы ведь теряем Сару! Жизнь в приюте уничтожает ее прямо у меня на глазах!»

— У меня новости о Терезе, — сказала Кэтти.

— Какие? — оживилась Сара.

— Через три недели ее освободят из тюрьмы.

Сара отвернулась.

— Приятно слышать, — вяло сказала она.

— Тереза хочет увидеться с тобой.

— Нет!

В крике Сары было столько чувства, что Кэтти даже вздрогнула и замерла, прикусив губу.

— Не возражаешь, если я спрошу почему?

И вдруг вся пустота, жесткость и отстраненность исчезли, сменившись таким беззащитным отчаянием, что у Кэтти защемило сердце.

— Из-за него! — убежденно прошептала Сара. — Из-за Незнакомца. Если он узнает, что я люблю Терезу, он и ее убьет!

— Сара, я…

Сара дотянулась до Кэтти через стол и схватила ее за руки.

— Обещай мне, Кэтти! Обещай, что заставишь Терезу держаться от меня подальше!

Женщина-полицейский пристально посмотрела в глаза одиннадцатилетней девочке и только потом кивнула.

— Хорошо, Сара, — тихо произнесла она. — Хорошо. Что же мне ей передать?

— Передай, что я не хочу ее видеть до тех пор, пока нахожусь в приюте. Она поймет.

— Ты уверена?

Сара горько улыбнулась:

— Уверена. — И, прикусив нижнюю губу, произнесла: — Но скажи Терезе, это ненадолго. Когда я выберусь отсюда, я найду способ связаться с ней. Безопасный для нас обеих.

Улыбка, блеск в глазах и настойчивость вдруг вновь исчезли, уступив место мрачной пустоте. Сара встала и взяла кекс.

— Мне нужно идти, — сказала она.

— Ты не хочешь зажечь свечку?

— Нет.

Сара уходила, Кэтти смотрела ей вслед. Маленькая девочка держалась прямо и гордо, что говорило об ее уверенности в себе, уверенности, не нуждавшейся в подпитке. Но Сара вдруг показалась Кэтти такой маленькой, а ее важный вид — таким нарочитым.

Сара прилегла на койку, съела кекс и посмотрела на конверт, присланный ей на адрес приюта. Обратный адрес не значился, лишь почтовая марка и штемпель. Прежде Сара никогда не получала писем, если не считать короткого от Терезы, и теперь сильно волновалась.

«Надо открыть. Может, и это от Терезы?»

Сара думала о своей сестренке почти каждый день. Иногда Тереза ей даже снилась. Это были волшебные сны, девочки плавали и летали вместе, и там, где они оказывались, всегда сиял свет и везде висели объявления: «Горю и чудовищам вход воспрещен». Эти сны заставляли Сару горько жалеть о том, что она не может спать вечно. Тереза стала для Сары осью, вокруг которой вращалось колесо ее надежды.

Сара разорвала конверт. В нем оказалась простая белая открытка с надписью: «Думаю о тебе в твой день рождения». Она нахмурилась и раскрыла ее. Внутри была нарисована косточка домино, а рядом нацарапано: «Не жалей ни о чем, как дикая природа». Кекс показался Саре заплесневелым, и всю ее с ног до головы обдало холодом. «Так письмо от него!»

Она знала, это правда. Не важно, что до сих пор Незнакомец никогда ничего ей не присылал. Саре не требовалось дополнительных объяснений. Долгим и пристальным взглядом она посмотрела на открытку, затем убрала ее в конверт, положила под подушку и доела кекс. «Дикая природа… Я становлюсь дикой? Ну что ж, приходи — я докажу тебе!» — подумала Сара и криво улыбнулась. «Единственное, что радует, — подумала она, — что хуже не станет. А это тоже кое-что!»

Я знаю, глупо было так думать. Конечно, могло быть и хуже, намного хуже. Так оно и случилось.

Карен Уотсон угодила за решетку. Не знаю почему, но я не удивилась. Карен была исчадием ада. Она ненавидела детей, и ей нравилось, что она может портить им жизнь. Старая толстая вампирша, вместо крови Карен высасывала детские души, и кто-то в конце концов поймал ее за этим занятием. Ведьма Уотсон позаботилась о том, чтобы я попадала в ужасные, отвратительные приемные семьи… Кое-где меня даже били. А некоторые приемные папочки приставали ко мне, и это было гадко, мерзко! Но… мы не будем об этом говорить, ни за что! Тогда я поняла, что пришлось испытать Терезе.

Впрочем, ничего хуже смерти Нэда и Дэзире не произошло. Я много думала о случившемся, и это стало для меня началом конца. Все началось со смерти мамы, папы и Бастера, а закончилось смертью Нэда, Дэзире и Тыковки. С тех пор и хорошее, и плохое я помню смутно, как будто видела во сне.

Однажды Кэтти сказала, что хочет меня удочерить, но я не позволила. Я испугалась, понимаете? Если бы она меня забрала, это кончилось бы для нее плохо. В любом случае позднее Кэтти исчезла. Мне сказали, что ее ранили, но кто это сделал и как, не сообщили. Она больше не брала трубку, когда я ей звонила, и не перезванивала сама.

Воспоминания о Кэтти, как и все остальное, поглотил большой черный омут, возникший в моей душе. Омут, который заполнился мраком в тот день, когда умерли Нэд и Дэзире. В моем омуте плавало что-то густое, зловонное, похожее на нефть, только очень холодное, ведь омут поглощал боль и страдания, они исчезали навсегда. Я так страдала от того, что Кэтти не звонила, вот и бросила эту боль в свой большой черный омут. Пока-пока!

75
{"b":"260201","o":1}