— Очень успокаивает, — ответил Джонс.

— Вернемся к вопросу Алана, — сказала я. — Следуя логике, Незнакомец в детстве стал жертвой торговцев людьми. Он сам попал в рабство — он, а не его близкие.

— Почему? — спросил Алан и сам ответил на свой вопрос: — Потому что у него рубцы на ступнях.

— Совершенно верно.

Я задумалась.

— Келли, ты нашла что-нибудь полезное в доме Лэнгстромов?

— Мы с Джином провели там целый день и даже ночь, но не обнаружили ничего, кроме пыли. Никаких улик. Антидепрессанты, которые принимала Линда Лэнгстром, были прописаны не семейным врачом, а врачом, который работал в другой части города.

— Линда очень постаралась утаить данный факт, — заметила я.

— Да, но не приняла ни одной таблетки.

Я нахмурилась.

— Какие будут соображения?

Никто не ответил.

— Джеймс, есть новости о компьютере Майкла?

— Нет.

Я пыталась найти хоть какое-то разумное объяснение. Тщетно.

— Тогда мы должны вплотную заняться фондом Сары. — И я пересказала наш разговор с Элен. — Необходимо достать повестку. Сегодня.

— Обратитесь к Кэтти Джонс, — произнес заместитель директора Джонс. — Она должна засвидетельствовать, что Лэнгстромы, возможно, были убиты третьим лицом.

Он выбросил свой стакан в урну и направился к двери.

— Держи меня в курсе. — Джонс остановился. — Смоуки, ты ведь поймаешь этого типа? Как-то еще пожить хочется.

— Вы слышали? — спросила я. — Келли, Алан, вас тоже касается. Джеймс, выясни, пожалуйста, что случилось со Стерном и Гонсалесом.

И все отправились по своим делам — охотники, почуявшие добычу.

— Роберто Гонсалес был убит в своем доме в 1997 году, — нараспев произнес Джеймс. — Его пытали, кастрировали, а гениталии засунули ему в рот.

— Похоже на описание убийства студента-философа, — пробормотала я. — Что еще?

— Стерн пока жив и здоров. Я предупредил об опасности антикризисное подразделение, они свяжутся с Израилем, чтобы там приняли меры предосторожности.

— Я согласна с твоим предположением о Джонсе, но почему Стерн? Почему преступник оставил его в живых?

Джеймс пожал печами:

— Здесь дело может быть исключительно в географии. Слишком далеко, у Незнакомца пока просто руки до Стерна не дошли.

— Пожалуй. — Я прикусила губу. — Только в нашем уравнении есть еще один икс.

— И кто же это?

— Мистер Сам-знаешь-кто, которого Варгас упомянул в видеозаписи. Я допускаю, что он из органов. Был ли он главной целью Незнакомца?

— Сейчас мы не должны этим заниматься.

— Почему?

— Потому что на этот вопрос, возможно, ответа вообще не будет. Мистера Сам-знаешь-кто в 1979-м опергруппа не нашла. Почему ты решила, что мы найдем его сейчас?

— По одной простой причине — мы никому не продавались.

Джеймс покачал головой:

— Это к делу не относится. Да, пожалуй, мистер Сам-знаешь-кто передавал преступникам информацию; пожалуй, его прикрывали. Но о групповом заговоре и речи не идет — откуда ему взяться в правоохранительных органах? Достаточно сложно подкупить полицейского, несмотря на мнение, сложившееся у обывателей. И еще трудней заставить полицейского или агента вступить в сговор с торговцами детьми. Нет. Это дело рук одного человека из опергруппы, ну, в крайнем случае двух.

— Думаешь, Уолкер?

— По всей вероятности, он. Но вот что меня беспокоит: целая сеть взяла и просто исчезла. Свернулась в одну ночь. И не было больше детей со шрамами на ступнях. В голове не укладывается.

— Почему? Преступники стали осторожнее.

— Нет. Они всегда были осторожны и имели доступ к секретной информации. Осторожность заставила бы их найти новые каналы и рынки сбыта. Преступники стали умнее, они не собирались бросать свой бизнес.

— Это не наша проблема. Мы же знаем, они никогда не остановятся. Они или просто поумнели, или переместили свой бизнес. Черт! Ведь сексуальный туризм развивался многие годы. Может, они поставили дело на поток в своих странах и вообще избавились от риска.

Джеймс пожал плечами, но я знала: мое предположение его не удовлетворило. Он любит разгадывать головоломки и не выносит вопросов без ответов, не важно, имеют они отношение к нашему расследованию или нет.

— Речь ведь не о братьях или сестрах Незнакомца, — сказал Джеймс.

— Я понимаю. Здесь что-то очень личное. Он сам пережил страдания. Это его опыт — его, а не родственников.

— Что-то все-таки меня беспокоит в дневнике Сары, — сказал Джеймс.

Я внимательно посмотрела на него:

— Ты уже понял что?

— Еще нет.

Зазвонил мой телефон.

— Заявление от Кэтти Джонс получено, — сообщила Келли. — Мы возвращаемся.

— Отличная работа, Келли!

— А ты ожидала меньшего? — фыркнула она.

Я улыбнулась.

— Поторопись. Надо передать заявление Элен.

— Буду через двадцать минут.

Внезапно я ощутила мощный всплеск адреналина и слегка задрожала от возбуждения. «Вот оно!» — подумала я.

— Скоро мы наконец получим повестку, — сказала я Джеймсу.

— Помни, о чем мы с тобой говорили.

— Не волнуйся, не забуду.

Я поняла, что Джеймс имел в виду: «Тщательно проверяй каждый свой вывод и каждое решение. Мы ступили на тропинку, которую он проложил для нас».

Мы получили повестку в суд и отправились к Гиббсу все вместе — Алан, Келли, Джеймс и я. Мы волновались, электричество буквально пронизывало воздух вокруг нас. По большому счету до этой самой минуты мы пребывали в вынужденном бездействии. История представлялась нам фильмом ужасов, по кадру набранным из страданий Сары и других людей.

А сейчас мы находились всего в часе езды от того места, где могли наконец выяснить имя преступника. И не имело значения, что именно он привел нас. Нам хотелось увидеть его лицо.

Мы вышли из лифта. В холле, у ресепшена, с телефоном в руке стоял Томми. Увидев меня, он приветственно помахал.

— Я на секунду, — сказала я остальным.

— Поторопись, — буркнул Джеймс.

— Привет, — сказал Томми, когда я подошла. — Я хотел удостовериться, что вы поладили с Кирби, и узнать, как дела.

Я улыбнулась:

— Несомненно, Кирби занятная штучка. Я…

И вдруг я услышала щелкающий металлический звук. Идентифицировать его я не смогла. Я хотела отмахнуться от своей тревоги, но что-то подсказывало мне: «Нет, это серьезно…» Я повернула голову. В холле ошивался мрачный латиноамериканец. Он взглянул на меня и отвернулся.

— Томми, — пробормотала я и потянулась за пистолетом.

Без лишних вопросов Томми проследил мой взгляд и положил руку на кобуру.

«Это еще кто?»

Мрачный латинос раскрыл ладони, взмахнул руками — и вверх полетели два предмета, образовавшие две правильные дуги.

— Черт! — закричал Томми, толкнул меня назад и отпихнул в сторону. Падая, я в один миг поняла, что происходит.

— Гранаты! — завопила я, но было слишком поздно.

Раздался мощный, оглушительный взрыв. Меня обдало жаром ударной волны, царапнуло по лицу. На мгновение я потеряла способность дышать, упала, ударилась головой о мраморный пол, и все вокруг стало серым, совершенно серым…

Сквозь туман, окутавший мое сознание, я ощутила запах дыма и услышала выстрелы. «Автомат», — мелькнуло у меня в голове. Я мгновенно пришла в себя и оценила обстановку. Я лежала на спине, но, услышав сбоку стоны, постаралась сесть и повернуться влево. «Боже, как раскалывается голова!» В ушах звенело. За мраморной колонной я увидела грозную, беспощадную Келли. Она стреляла из пистолета. Джеймс пытался встать, но кровь заливала ему глаза. Я услышала обращенный к Джеймсу вопль Алана: «Рехнулся?! Лежи где лежишь, идиот!»

Автомат продолжал непрерывно стрелять, осыпая пулями холл. «Латинос явно не в игрушки играет, — подумала я и чуть не хихикнула как сумасшедшая. — Надо прочистить мозги…»