С Ладом летело еще девятнадцать археологов — студентов, аспирантов и несколько вполне состоявшихся ученых. У Ноиро сразу же сложились дружеские отношения с одним из помощников профессора — Кливом Матиусом, тридцатилетним невысоким крепышом с такими же, как у журналиста, светлыми волосами.

И только после регистрации Ноиро понял, что одним из девятнадцати участников группы Лада была женщина. Она вылезла из уголочка, где скромно дремала до самого объявления посадки, и оказалась каким-то чудищем. На ней был бесформенный грязно-серый комбинезон мужского покроя, под которым, похоже, она скрывала не менее безобразную фигуру. Голову ее закрывала громадная кепка с выцветшим верхом и длиннющим козырьком, а половину лица — стрекозьи черные очки, из-под которых некрасиво выглядывала только маленькая запятая носа. Рассматривать ее подробнее Ноиро не стал, хватило увиденного. Компенсацией за сэкономленные внешние данные была чрезвычайная выносливость. Она сама тащила на плечах необъятный и тяжеленный рюкзак, наотрез отказавшись от предложенной Матиусом помощи.

— Вот упрямая! — пробормотал тот, подсаживая коллегу на первую ступеньку трапа. — Надорвешься!

К счастью, ее место оказалось в другом конце салона, и Ноиро вздохнул с облегчением. Судя по поведению, характер у этой ученой грымзы нисколько не лучше внешности. Он даже не понял, сколько ей лет.

— Смотри, — подтолкнув соседа локтем, шепнул Клив Матиус.

Самолет поднялся уже так высоко к солнцу, что пустыня внизу и во все стороны света стала просто однотонным желтым пятном под ярко-голубым куполом неба.

Ноиро проснулся от тычка и повернулся к Кливу.

— Это Сэн Дэсвери. Мы часто попадаем с ним на один рейс!

Да, на этот раз рейсом «Кийар-Франтир» летел сам мэтр Дэсвери, известный путешественник и телеведущий, дочерна загорелый и с очень ясными голубыми глазами, лысоватый. Он кивнул в ответ на приветствие сидящих через два ряда Клива и Ноиро и уже хотел отвернуться, как вдруг будто даже вздрогнул. Поднявшись с места, он подошел к молодым людям.

— Простите, ведь это вы — Сэн-Тар Симман? — спросил он журналиста.

— Не совсем, — аккуратно ответил тот, не желая раскрывать свое авторство.

— Позвольте вам представить, мэтр Дэсвери, — вмешался Клив, — это Ноиро Сотис, корреспондент «Вселенского калейдоскопа»…

— Ну нет, нет, я не мог обознаться. У меня абсолютная память на лица, и я видел не один телемост с вами, — возразил телеведущий, впиваясь в Ноиро кристально-голубыми льдинками. Несмотря на холодность, взгляд его не был отталкивающим — скорее наоборот — чем-то наподобие глотка студеной воды, когда нестерпимо хочется пить.

— Это мой псевдоним, — тихо сказал журналист, упрямо стараясь уберечь инкогнито.

— Ты Симман?! — оторопел Матиус. — Тот самый Симман?

— Ну да, да, что такого? — понимая, что все его старания пошли насмарку, почти вспылил Ноиро.

Услышав их с переднего кресла обернулся аспирант Лада:

— Кто Симман?

— Простите, — тут же обратился к нему Дэсвери, — вы не будете так любезны на время пересесть в мое кресло? Вон оно.

— Конечно, без вопросов, мэтр! — с любопытством оглядываясь на Ноиро, юный археолог сменил ряд, а Сэн Дэсвери тут же уселся на его место.

Ноиро тяжело вздохнул. Сейчас начнут «экзаменовать»! Будь трижды проклят этот туллийский ящер!

— Вы не думайте о плохом. Я не сомневаюсь и никогда не сомневался в правдивости ваших слов. Но в тех передачах, которые я видел, вас постоянно перебивали, и я не получил связного рассказа. А мне чрезвычайно, представьте, любопытно! Я только что подумал о том, чтобы пригласить вас в свою передачу. Что вы об этом думаете, мэтр Сотис?

— Просто Ноиро, пожалуйста. Я думаю, не стоит.

— Но в чем дело?!

— Я не хочу из-за очередной шумихи потерять работу.

— Кто у вас там за главного? Не иначе как Юлан Гэгэус?

— Он главный редактор, а директора я еще ни разу не видел…

— Что там видеть — Гатаро Форгос, один из отцов нашего города, — кивнул мэтр Дэсвери и значительно взглянул на прислушивавшегося Матиуса.

Тот жестом показал, что тайна умрет вместе с ним. Дэсвери улыбнулся.

— Юлан, этот старый мудрый гусак, не выгонит! Он умеет вывернуться. А за таких людей, как вы, Ноиро, он держится руками и даже зубами. Не отказывайтесь!

— Я подумаю.

— Так расскажите, прошу вас, как же все было!

И Ноиро поплыл по реке воспоминаний почти трехлетней давности…

Они с экспедицией в Заливе Мрака в Южном море, омывающем ледовый панцирь Туллии. Небольшой катер, отбуксированный громадным ледоколом, причалил в заснеженной бухточке.

Все конструкции на палубе ощетинились густым инеем, с перил лесенок и бортовых ограждений свисали сосульки. После палящей жары экваториального Кийара чертоги вечной зимы пугали и одновременно завораживали кемлинов. Но очень уж суровым был закованный в ледяную броню пятый материк.

В незапамятные времена здесь, как и всюду на планете, шли бурные геологические процессы, тектонические плиты сдвигались, сминали друг друга или, наоборот, расползались, вызывая страшные катаклизмы. Платформа Туллии тогда просела под воду, и Залив Мрака продвинулся далеко на бывшую территорию континента. От бухты до Южного полюса было всего ничего — около часа езды на снегокате — конечно, если прогнозы не предвещают буранов, которые опасны тут в любое время года и в любое время суток.

Полярники рассчитывали оборудовать на Земле Агатти новую метеорологическую станцию, а также понаблюдать за (возможно!) вулканом, прячущимся под гигантским слоем льда на Сарталийской Возвышенности. Дремлющий вулкан, который вычислили ученые, располагался восточнее станции и опасности не представлял. «По крайней мере, в ближайшие годы!» — уверяли вулканологи.

Однако полярники с неудовольствием обнаружили, что земля, точнее, лед под их ногами время от времени ощутимо подрагивает. Ездовые собаки при этом начинали горько подвывать и поджимать пушистые хвосты.

Двадцатидвухлетний юнец, Ноиро работал наравне с матерыми покорителями Туллии. Так их величали в средствах массовой информации, создавая достаточно неправдоподобный образ человекоглыбы, гордо смотрящей из школьных учебников. Нормальные полярники ничем не отличались от журналиста Сотиса — были там представители и ростом пониже, и телом хлипче.

Ребята из экспедиции уважали его и почитали за своего. Это была уже вторая его поездка в том же составе, а два года назад была Леллия, с другими полярниками, да и его задание было другим. Поэтому новичком на суровом континенте Ноиро не был.

— Ты бы нам подошел! — посмеивался командир экспедиции в минуты досуга, когда все исследователи собирались вместе на обед или ужин. — Есть в тебе, парень, правильная настырность!

Но однажды веселье закончилось. Из поездки к Сарталийской Возвышенности не вернулось четверо полярников. Прогнозы убежденно обещали скорый буран, но не поехать на поиски означало обречь заблудившихся людей на верную погибель.

И Ноиро поехал со спасательной группой на одном из двух экспедиционных вездеходов. Все с надеждой вглядывались в белую пустыню: в целях экономии топлива та группа уехала на санях, намереваясь вернуться через несколько часов, и теперь, если с четверкой полярников что-то случилось, а собакам удалось убежать, они могли самостоятельно, порознь или в упряжке, бежать обратно, на станцию. Но даль, над которой постепенно собиралась свинцово-туманная мгла, была безжизненна и тиха.

Может, уйди первая группа на вездеходе, его следы уцелели бы на снегу хотя бы эпизодически, а теперь отпечатки полозьев и собачьих лап замело поземкой. Спасатели переговаривались, и Ноиро понял: они даже не уверены, что движутся в правильном направлении, по пути той упряжки. Рация же пропавшей четверки не отвечала.

— Смотрите! — вдруг крикнул молодой — почти ровесник Ноиро — полярник и указал в сторону Возвышенности, которая угрюмо росла и надвигалась на вездеход, тогда как остальная видимая часть ландшафта была неизменна, все то же ровное белое полотно.