«Кто такая Буш-Яновская?»

Эфимия чуть не подпрыгнула.

— Так! — сказала она вслух. — А ну-ка, кто бы ты ни был, зверь лесной, чудо морское, брысь из моей головы! Мне даром не нужны эти твои псионические эксперименты! Развелось вас, гениев-недоучек! А ну кыш из моего сознания, иначе тобой займутся!

Ничего не произошло, никто не ответил, но непонятный фон пропал.

— То-то вот! Развлекайся со своими одноклассниками, пока тебя не погладили против шерстки!

Выпустив пар в безлюдном месте, девушка тряхнула тяжелым пучком длинных волос и отправилась к платформе, где обычно парковались такси маршрутом в западную часть города.

Не то чтобы Эфимия испытывала страх перед псиониками — не могла же она, в конце концов, бояться собственных мать и деда, а заодно мать своего парня! Скорее она перед ними пасовала, потому что удалась в отца и, как ни бились с нею мама и дед Калиостро, результатов не достигла. Но девушка хорошо знала, на что способны псионики и как может проявиться их вторжение. Если, например, оно происходило во сне, то объект наблюдения ощущал чей-то пристальный взгляд, мог даже смутно различить глаза или складывающееся из сновиденческих образов лицо наблюдателя. Если же псионик был сильным и не считал нужным маскироваться, то объект мог почувствовать его и наяву, испытать определенные эмоции в зависимости от того, с каким намерением велась слежка. Но надо быть совсем уж неопытным и при этом безумно сильным, чтобы затмевать сознание реципиента, вмешиваться в ход его мыслей и владеть эмоциями. Или… или это не пси-атака? А что-то другое?

Что ж теперь, звонить в местный спецотдел с жалобой: мол, я такая-то, учусь на мета-социолога в нью-йоркской Академии, только что заметила ментальный взлом со стороны неизвестного умельца — будьте добры перетряхнуть все население планеты в поисках сама-не-знаю-кого.

Такси плавно завернуло в ее сектор. Эфимия назвала адрес Буш-Яновских, села на заднее кресло и решила подремать еще, а заодно проверить, не повторится ли попытка воздействия на ее память. Студент на каникулах чувствует краткий миг свободы куда ярче, нежели кто бы то ни было.

— Музыка, передача на выбор, ненавязчивая беседа? — доброжелательно перечислил «синт». — Анекдоты?

— А вы рисовать умеете? — Эфимия всегда разговаривала вежливо с теми, кто вежливо разговаривал с нею, не делая различий между людьми и кибер-организмами, как и любой сторонник течения в защиту прав роботов.

— Простите? — таксист слегка «подвис» от неожиданного выбора пассажирки.

— Ну, сможете меня нарисовать, ведя машину?

— К сожалению, в реестр обязанностей кибертаксиста не входит изобразительное искусство…

— Какая жалость! Тогда, если вы не возражаете, я посплю в тишине.

Немного обескураженный, «синт» замолк, и гравимобиль тронулся в путь.

Такси нырнуло на подземную скоростную трассу с односторонним движением, и ровный гул за окном возвестил, что они и еще несколько десятков машин с одинаково огромной скоростью движутся в потоке по бесконечному тоннелю.

Эфимии уже начал сниться сумбур, где она должна была сдать экзамен, но в своих блужданиях по лабиринтам не могла ни найти кабинет, ни вспомнить, что за дисциплину ей надо было освоить к сдаче. Девушка заглядывала во все двери подряд, на нее сердились, гнали, и с каждым разом она испытывала все большую вину.

Тут двери распахнулись, и ей навстречу вылетел с парашютом в руках преподаватель психометрического анализа. Зарычав от злости, как дикий зверь, он что есть мочи хлопнул куполом прямо над головой присевшей в страхе Эфимии. Она забарахталась в складках материи и проснулась, со всех сторон сдавленная страховочными пузырями. Передняя часть машины была смята о прорезиненную стену тоннеля, в котором уже создался затор.

— О, черт! — ругнулась она, увидев, что «синт»-водитель тоже весь в подушках безопасности, а вдобавок ко всему без сознания. — Поздравляю тебя, Фимочка, ты снова вляпалась в историю!

Понимая, что заботливые полуроботы-спасатели, приехав на место аварии, обязательно потащат человека на обследование, а потом в клинику прикатят сотрудники ДПО за показаниями, Эфимия отчаянно завозилась. Пробить пузыри было невозможно: их делали из сверхпрочного, хоть и очень эластичного материала. Похоже, эти подушки изобретались не только для того, чтобы обезопасить пассажиров, но и с целью предотвращения их побега с места происшествия. А смыться отсюда Эфимии хотелось, как никогда.

— Эй! Ау! Господин таксист, не будете ли вы так любезны прийти в сознание и тыцнуть во-о-о-он в тот сенсорчик, а? Я очень, очень спешу! Господин таксист! Очнитесь! Черт! Черт! Черт!

Планируя над застрявшим в пробке транспортом, к такси на мини-флайерах подлетели дэпэошники и несколько медиков с зелеными стереоэмблемами на одежде. Дорожники были в шлемах, врачи — в масках, и лиц их Эфимия не рассмотрела. Вполне возможно, кто-то из них был «синтом» и с ним можно было бы наладить контакт, в отличие от зануд-людей.

— Вытащите меня отсюда! — потребовала девушка, стоило одному из полицейских заглянуть в салон. — Я спешу!

Врачи тем временем извлекли из обморока водителя, и тот стал давать невообразимые показания.

Так, например, «синт» утверждал, будто перед аварией почувствовал нестерпимую боль в груди, успел погасить скорость и только потом отключился совсем за мгновение до встречи машины со стеной. Полицейские и медики переглянулись. Да, это был кибертаксист новой модификации, но даже максимально приближенная к человеческому типу модель не покинула бы конвейер-инкубатор, окажись в ней малейший изъян. «Синт»-сердечник — это что-то неизученное в области генной инженерии на ее стыке с киберпроизводством!

Освобожденная из плена подушек, Эфимия сказала, что спала и ничего не видела. Пожалуй, это был первый раз, когда она не соврала представителям ДПО, и — вот насмешка судьбы! — именно теперь они ей и не поверили! Однако внутренний видеоайз гравимобиля зафиксировал все, что было за секунды до столкновения со стеной тоннеля: спящую Эфимию, резко дернувшегося и сжавшего грудь водителя, рывок, после которого отовсюду выскочили надувные подушки.

— Я могу ехать? — с легкой издевкой спросила она.

Дорожникам и врачам ничего не оставалось, как отпустить ее восвояси.

Эфимии повезло: ее согласился взять в свое такси другой пассажир, лишь бы поскорее миновать пробку. Это был пожилой респектабельный дядька, и он даже не стал расспрашивать попутчицу о причинах аварии.

В Звягинцев Лог девушка попала немного позже, чем рассчитывала, поскольку авария в ее расчеты не входила.

Дом подполковника был полон гостей, и это было вторым сюрпризом для Эфимии, застеснявшейся своего дорожного вида и усталого лица.

Старый робот Буш-Яновских, несколько десятилетий назад созданный в виде пса-добермана, проводил гостью в круглый зал.

— А! Фимочка! — воскликнула Полина, поднимаясь со своего места, а следом встал и ее муж-великан. — Ты какая-то взъерошенная. Что-то случилось? — она прижала девушку к груди, а потом, ухватив за плечи, отстранила, чтобы разглядеть.

— Ерунда, тетя Поля. Небольшая авария по пути к вам.

Буш-Яновская тут же повернулась к Ясне Энгельгардт, которая сидела по другую сторону стола в компании мужа-художника и дочери, и торжественно воскликнула:

— Яська, ты это слышала? Слышала?! Нет, знаете ли, у Калиостро это наследственное! Я ждала бы горячего снега или патоки с небес, если бы дочь Паллады хоть раз доехала сюда без приключений!

Человек тридцать гостей дружно засмеялись, а потом наперебой заговорили о том, как Эфимия выросла и какой стала красавицей, чем смутили девушку окончательно. И только ласковый сын Полины и Валентина, одиннадцатилетний Артемий, почувствовав ее растерянность, предложил показать комнату, где она могла бы отдохнуть и переодеться к столу.

— Ужасно сознательный! — сообщила Буш-Яновская, растрепав его рыжеватые волосы. — Пойдем, я сама провожу тебя. Хочу, знаешь ли, задать пару вопросов.