Ощущение взгляда появилось снова. Но теперь оно было безмятежным и… знакомым.

Еще через тысячу кемов возникло едва заметное головокружение и слабая тошнота. Прислушиваясь к себе, Ноиро остановился. Кажется, сердце билось в прежнем ритме. Тут было что-то другое, не похожее на недавний приступ.

А тропа внезапно кончилась, как будто тот, кто ее проложил, повернул здесь обратно и пошел по той же дороге. Дальше — снова спуск в долину и редколесье.

Шагах в тридцати за стволами деревьев что-то белело. Из-за туч наконец-то выглянуло утреннее солнце, осветив рукотворное сооружение. Тошнота и дурнота усилились.

Чтобы перевести дух, Ноиро прислонился к дереву. Краем глаза он заметил, как за дальними кустами промелькнул неизвестный крупный зверь серого окраса. Манера двигаться выдавала в нем хищника, и хищника опасного. На всякий случай журналист проверил доступность оружия, хотя животные сельвы предпочитали не связываться с людьми, тем более днем.

Поляна, где стояло таинственное сооружение из белых валунов, с одной стороны была почти совсем лысой, но не вытоптанной, а с другой, наоборот, покрытой темно-зеленой с синеватым отливом травою.

Валуны лежали концентрически и подогнаны друг к другу очень аккуратно. Эти камни приснились Ноиро в первую ночь, проведенную в Рельвадо. Во сне возле постройки были шипохвост и серый… Ноиро вздрогнул: серого зверя он только что заприметил неподалеку, значит…

Из травы на камень медленно выползало громадное длинное тело. Увидев радужные разводы на чешуе шипохвоста, журналист поспешно ретировался.

— Лодка богов, — пропищал чей-то голосок. — Тебе нельзя!

Мальчишка из племени Птичников стоял на пригорке и всем своим видом показывал, что дальше не ступит ни шагу.

— Ты кто?

— Тебе иди домой, тут умирать! — жизнерадостно сообщил юный птичник. — Иди!

«Удачный момент!» — подумал Ноиро и взял мальчишку в оборот, взобравшись к нему и подарив несколько значков, зеркальце и бусы из фальшивого жемчуга. Следя за солнечным зайчиком, дикаренок визжал от восторга.

За это мальчик согласился ответить на все понятные ему вопросы. Впрочем, Ноиро догадывался, что хитрый малец начинал «не понимать» в выгодных ему, мальцу, местах и за дополнительную плату его лексикон слегка расширялся. А торговаться, похоже, Птичники учились с младых ногтей.

У мальчишки журналист вызнал, что эти камни «были тут всегда, потому что положены богами». Через круг валунов проходят боги в своем «плавании по океану». Однажды, когда вождь Араго был «совсем младшим», боги «приплыли в сельву и решили тут остаться». На вопрос, где же они теперь, дикаренок прикинулся глухонемым, и тут не помогли ни уговоры, ни подкуп. Он сказал только, что они все время близко и могут их слышать и даже видеть. Ноиро продолжал записывать все на камеру, мастерски отвлекая мальчишку от встречных расспросов.

— А куда вчера унесли вашего раненого?

Мальчишка сделал большие круглые глаза, съежился, затряс головой и стал отсупать:

— Что сказай ты? Прямо не знай, прямо не знай!

И со всей прытью понесся к своей деревне.

Самым важным сведением в этом «интервью» было то, что загадочное племя Плавунов хочет теперь напасть на Птичников. Ноиро пересмотрел запись. Так и есть: еще до прихода журналиста в деревне побывали туристы-авантюристы. Они выменяли свои сувениры на дикарские принадлежности — воротники из перьев, набедренные повязки, венки из перышек. Некоторые нацепили это убранство поверх своей одежды и в таком виде нагрянули к Плавунам, а там их встретили серьезные люди, которые, к тому же, давно не ладили с Птичниками. Плавуны обвинили племя Араго в том, что те подослали чужаков шпионить, подкупив их своими побрякушками. Это был отличный политический ход в оправдание начала войны. Видимо, и в самом деле в этих краях скоро произойдет кровавая стычка…

— Нам надо поговорить, — сообщил Ноиро, в упор глядя на Нэфри. — Давай я помогу тебе с посудой.

— Что ж, бери бак, — она кивнула в сторону большой металлической посудины, в которую они собирали ночную ливневую воду, — и тащи к огню, пусть согреется.

Ноиро не без труда приволок наполненный почти до краев бак и, водрузив его на огонь, задумчиво посмотрел на прыгающие по дну кусочки ржавчины. Нэфри хихикнула:

— А полный-то зачем тащил? Для мытья и половины достаточно.

— Неважно, пусть греется. Вот, посмотри лучше запись…

Нэфри внимательно уставилась на экранчик и посмотрела эпизод с дикарями в поселке и с мальчишкой у белых камней. С каждой минутой хмурилась она все сильнее.

— Что скажешь?

— Плохо.

— Что именно?

— Война. Как раз в тех краях мы нашли приметы древнего поселения вальди и со дня на день собирались избавиться от «черных» копателей, чтобы начать раскопки.

— Как это — избавиться?

Нэфри засмеялась:

— В ловушку заманить и перестрелять, естественно! — она расхохоталась еще веселей. — Я наблюдатель от КИА[3]. Моя задача — принимать превентивные меры против пиратского использования памятников цивилизации вальди. Тут уже кружит одна группы, поэтому я сообщила о них во франтирскую комиссию по надзору за древними ценностями. Вот-вот нагрянет местная полиция и вышлет наших копателей на родину. Если не повезет — запросят подмогу в Шарупаре. А тут еще и война местных… Ну совсем здорово…

Нэфри что-то буркнула, потрогала воду и начала мыть посуду.

— Пусть бы каждый за собой мыл, — помогая ей, проворчал Ноиро.

— Я заметила, ты один среди нас так всегда и делаешь…

— Отец приучил.

— Молодец! Но ты не переживай, мы тут все по очереди дежурим, каждый по двое суток. Не так уж сложно.

— А я еще про камни хотел у тебя узнать…

Она безразлично пожала плечами:

— А что камни? Обычный кромлех[4]. Спроси Йвара, он тебе расскажет со всеми подробностями.

— Официальное мнение я знаю: везир для точного исчисления дней, который создали древние люди, чтобы ориентироваться в датах для ведения земледельческих работ.

— Угу, угу. И что тебя не устраивает?

— За каким Протонием местным дикарям земледелие, когда тут круглый год протяни руку — и в нее непременно упадет какой-нибудь фрукт? Да и смена сезонов здесь практически незаметна. Объясни!

— Хм… Непростой вопрос… А если в те времена климат был другим? Хотя нет… реликтовые не выжили бы… Слушай, а ведь стоит подергать усы Ладу! — она озорно подмигнула Ноиро. — Обожаю, когда он начинает пыхтеть и обзывать всех романтиками от истории, если что-то не может объяснить, а единственное подходящее мнение — из разряда альтернативных, которые он презирает!

Но у журналиста настроение было совсем не игривым:

— Знаешь, меня вполне устроило бы объяснение «календарь», если бы я не почувствовал влияние этих камней на себе. Когда я был уже совсем близко от кромлеха, меня, извини за подробность, чуть не вывернуло. Конечно, видео не может передать, что у оператора во время съемок кружится голова, но ведь каждый может побывать на моем месте и удостовериться! И мальчишка упорно стоял на безопасном расстоянии, да еще и с той стороны, где растет трава — в ту сторону кромлех почему-то не воздействует. Я все сопоставил! А если того раненого (или мертвого?) принесли в жертву этим их богам и отправили в кромлех? Сожгли, по ветру развеяли? Это ведь, может быть, целый культ, понимаешь?

Нэфри вздохнула:

— Не лез бы ты в это. А то и тебя ненароком, — она выплеснула в траву воду с кусочками ржавчины, — в жертву принесут, а Ладу потом перед твоим шефом отвечать…

Ноиро проницательно посмотрел на нее:

— А ведь это ты вчера облила меня водой…

Она резко поднялась:

— Сам виноват. Только полный псих полезет из тела во время грозы! Да, кстати! — девушка стремительно развернулась и влепила ему пощечину. — А это — сам знаешь, за что. Приятного вечера!