Но и за пределами небоскребомании Гарри не переставал валять дурака со своей дойной коровой.

— Маленькие правки и усовершенствования — это одно, — возмущался Гомес, размахивая двадцатью страницами пожеланий по модернизации Слуг, которые набросал Гант, — но это уже оверкиль. Да, мы не единодушны насчет устаревания, тут я гибок. Что касается твоего предложения сделать так, чтобы они выглядели и говорили как люди, — к этому пункту, возможно, будет разумно вернуться, когда мы будем разрабатывать модель для дома. Но сейчас, когда наш первичный рынок — промышленность и военная сфера…

— Не военная, — вставил Гант. — Ты знаешь мою позицию.

— Мы обязаны продавать их военным, Гарри. Это патриотично и умно. Знаешь, сколько солдат они потеряли при Пандемии? Общие потери составили 22 %. Даже четыре года спустя нехватка обученного состава настолько критична, что у них, блядь, бабы танками командуют и в пехоте маршируют. Ходят слухи, что война в Африке оказалась такой горячей как раз из-за боязни Пентагона, что им не хватит войск довести ее до конца. Но когда Автоматические Военнослужащие дополнят живые отряды, наши матери, дочери и ядерные боеголовки вернутся с фронта.

— Это насилие, и мне оно не нравится. Я отказываюсь.

— Гарри…

— Знаешь, я говорил с Джоном Гувером. По его мнению, опытная домашняя модель будет готова через год — в виде человека, с человеческими особенностями и голосом. Она, конечно, не сразу будет совершенной, но со временем мы разработаем Слуг, которые смогут стать членами семьи. Вот такой товар нужно продавать, Кристиан: не только специализированный бытовой электроприбор, но и верный друг. Забудь об Автоматических Солдатах; лучше подумай об Автоматических Компаньонах, Автоматических «Лучших Половинах»… ну, не совсем, конечно. Но все равно в сотни раз лучше Интерактивного Видеомагнитофона Ганта, в тысячу раз лучше домашнего животного. Вежливый, трудолюбивый, веселый, внимательный, надежный, безопасный…

— Безопасный, — эхом откликнулся Гомес. — С этим ты тут в списке тоже перестарался. Никаких дополнительных мер безопасности Слугам не нужно.

— Для угольной шахты, может, и не нужно, а тем, кто покупает Слугу в дом, понадобится максимальная безопасность. Черт, да я просто требую.

Гомес пролистал страницы с пожеланиями.

— Отказоустойчивые поведенческие стабилизаторы с пятью степенями защиты… логические цепи с пониманием морали… Ты как будто этой херне этику преподавать собрался, Гарри.

— Компания «Вестингауз» предлагает новую стиральную машину, которая сама сортирует белое и цветное белье. Тот же самый принцип.

— Но захотят ли люди платить за этот принцип?

— Конечно, захотят.

— Нет, Гарри. Безопасность — красивое слово, но как только человек понимает, что дело обернется дополнительными тратами, игра проиграна. Безопасность не продается.

— А мы ее заставим, Крис.

Да, половина «Промышленных Предприятий Ганта» принадлежала Гомесу, и теоретически он мог наложить вето на любое или на все начинания Гарри — так же, как Гарри мог поступить с его инициативами; но так они только зайдут в тупик, а это не победа, к тому же, судя по названию компании, музыку заказывал Гарри. Он неутомим, и если уж что решит, его не унять; на каждое возражение он реагировал новой волной энтузиазма. У Гомеса просто не хватало сил с ним спорить.

Надо было что-то делать. Но Гомес не хотел рушить корпорацию, не хотел, начав разбирательства в суде, рисковать их быстро растущим успехом; кто знает, может после суда Гант останется единственным владельцем патента на Автоматического Слугу. Нет, Гомесу надо было найти способ сместить баланс власти хотя бы на один процент. Упрямство Ганта потеряет силу, если вопрос можно будет решить голосованием.

— Надо стать открытой компанией, Гарри, — предложил Гомес. — Акционеры быстренько спустят тебя на землю.

Сказав это, Кристиан Гомес сделал шаг с тротуара на перекрестке в центре Атланты и умер. У бордюра с невыключенным двигателем стоял «форд-линкольн-континентал» 77-го года без водителя, и как только Гомес оказался за ним, машина двинулась задним ходом, автоматически отключив стояночный тормоз. Покатившись, «форд» подрубил голени Гомеса. Тот рухнул на багажник, словно подстреленный олень, которого охотники прочат в трофеи. «Линкольн» подпрыгнул на выбоине и увеличил скорость.

Позже очевидец рассказывал полиции, что Гомес пытался спрыгнуть с машины-беглянки, но не сумел.

— Когда машина приближалась к поперечной улице, он заорал: «Помогите же наконец!»

— Пиздец, — поправил второй очевидец, — Он говорил: «Мне пиздец». И не ошибся.

Что бы ни слышалось очевидцам, Гомес проехал спиной вперед по одному из самых оживленных центральных перекрестков. К счастью, светофоры были на его стороне. К несчастью, стразу за перекрестком стояла другая машина — прямо на пути «континентала». К великому несчастью, та машина оказалась «фордом-пинто» 73-го года — возможно, последним в этом мире, — и она смотрела не в ту сторону, подставив свой ахиллесов зад приближающемуся «линкольну».

— Все взорвалось, — сказал первый очевидец. — «Континентал» шел от силы 20–25, но малышка просто-таки вспыхнула. И тот парень на багажнике «линкольна» вспыхнул вместе с ней.

Второй свидетель согласно кивнул:

— Чертов импорт косоглазых!

Так одной вспышкой Гарри Гант сделался единоличным владельцем «Промышленных Предприятий Ганта» и Автоматических Слуг. Полицейское расследование смерти Гомеса выявило несколько странностей. Владельцев тех двух машин найти не удалось; попытка проследить номерные знаки и серийные номера через Отдел транспортных средств принесла ответ «МОДАЛЬНОСТЬ ОТРИЦАТЕЛЬНОГО ВЫВОДА ДАННЫХ», что означало одно: компьютер посеял файлы. Помимо этого, следователи не могли не обратить внимания, что в одном городе оказалось целых два «форда» тридцатилетней давности и на ходу. Хотя официально смерть Гомеса назвали несчастным случаем, чрезвычайным происшествием и карой Господа и Детройта, полиция Атланты продолжала вынашивать подозрения, что ему не просто сильно не повезло.

Эту тайну могли бы подхватить и СМИ, но ее затмила история получше. Эллен Левенгук из «Межгорода» первой очутилась на месте аварии; она находилась в центре Атланты по совершенно другому делу и добралась до перекрестка, не успел еще остыть металл. На том углу, где Кристиан Гомес сделал последний шаг, Эллен нашла «дипломат» со сломанными петлями и синюю папку с наклейкой: ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПО СОЗДАНИЮ МУСОРНОЙ СВАЛКИ В НИГЕРИИ. Сделав несколько снимков с места происшествия, она переслала содержимое папки по факсу Лексе Тэтчер в Нью-Йорк. Лекса позвонила Джоан Файн.

— Привет, Джоан, это я, — сказала Лекса. — Я хочу устроить цирк в новостях, и мне нужна твоя помощь. Тебе еще интересно устроить акцию по ограничению послевоенных разработок в Африке?

— Интересно, хоть и с пессимизмом, — ответила Джоан. — Не могу найти спонсоров для такой кампании. Складывается ощущение, что тем, у кого есть деньги, либо все равно, либо они уже вложили их в захват земель.

— Ну я, кажется, нашла способ слегка поднять уровень общественного сознания. Догадайся, что затеял твой бывший.

— Какой бывший?

— Несостоявшаяся порнозвезда. Гарри Гант.

— О господи, — ответила Джоан. — Его уговорили выпускать солдат-роботов?

— Нет, он по-прежнему пацифист. Но собирается превратить бывшую Нигерию в мусорную свалку.

— Что?

— У меня тут перед глазами документ — конфиденциальное предложение по созданию свалки площадью два миллиона акров на Северных высокогорьях Нигерии, по контракту с «Африкорпом» — подразделением «Промышленных Предприятий Ганта». Они планируют переправлять отходы на мусорных баржах «Суперплашкоут» на Невольничий Берег, затем перевозить по железной дороге на саму свалку, а это с площадью в два миллиона акров означает 3100 квадратных миль токсичного мусора в незащищенных отвалах. Есть еще и сопутствующий план — пробурить шахты в плато Джос и хранить там ядерные отходы постоянно, хотя, насколько я поняла, сейсмического исследования, чтобы определить геологическую устойчивость плато, никто не проводил.