— Attakat-ga ert eg. Attakat-ga eg. An og-ga. Adodat-ga eg.

Никакого движения. Просить надо правильно, одна-единственная ошибка — и получишь совсем не то, что хотел, или попросту выпросишь собственную смерть, того не желая. Что не так? А! А! Аххаш Маггот! Их же шесть, а не один. Не ert, а...

— Attakat-ga ertad eg... — дальше то же самое.

Шесть металлических фигур склонили скорпионьи головы в знак согласия. Я прошел мимо них.

Тропа вилась между скал совсем недолго. Опять началась выложенная плитами дорога. Примерно через одну пятую стражи я догнал зеркальных. Лес сделался реже, двигаться по нему — одно удовольствие. Когда я подобрался поближе, процессия уже никуда не двигалась, а вышла на открытое место и... Как бы правильнее сказать?.. Люди, в смысле паршивые магические гниды, занялись делом.

Все они стояли лицом к высокой горе, часть которой была стесана столь ровно, как будто великан отрезал бок у огромного каменного пирога. Все они тихо завывали какую-то священную дрянь. Черви! Где им понять: если нет Силы, никакими песнопениями ее не прибавишь. Жалкие сухопутные черви. Все они вглядывались в черный провал пещеры. Две чаши с огнем освещали неровную пасть горы и площадку прямо перед ней, выложенную теми же плитами. Все они, человек... тварей пятнадцать, сгрудились на маленьком квадрате. Квадрат отделяла от площадки и всего остального мира реденькая изгородь из серебряных копий — средней бабе по самое веселье высотой. Все они... Все, кроме одного. Этот лежал посередине площадки лицом вниз, кровь ручейком растекалась откуда-то из затылка. Мужчина. Труп. Быстро же они...

Тут из пещеры полезло. Одно... второе... Аххаш и Астар, будьте наготове, если понадобится ваша защита, я заплачу щедро!

Я никогда не видел таких больших змей. Не меньше трех локтей толщиной. Длиннее корабля. Сверкающие, все в зеркальной чешуе, как и эти стервы, лунные жрицы. Свивают кольца, шипят. Так шипят, что все священные завывания перекрывают. Жутко воняют, аж скулы сводит. И еще. Они — слепые. Как иначе можно назвать змею, у которой нет глаз? Одна почему-то поизвивалась вокруг мертвеца и уползла обратно. Другая быстро, как какую-нибудь козявку, заглотила труп и отправилась вслед за первой.

Я прислушался к себе. Страшно мне? Нет. Пожалуй, не страшно. Противно, даже рвать тянет, как от дерьмового вина, бородавчатых потаскух в Лиге или имперской селедки. Злюсь, конечно: гниды, змей людьми кормят! Но не страшно. Пожалуй, некрасивая смерть, недостойная. Ну, рыбья моча, так не надо было в плен сдаваться.

О! У них там уборка. Тряпки, щетки, скребки, кровь счищают. Серьезное место. Все буднично, без особых ритуалов, именно так, как и должно быть в серьезном месте. Там, где на самом деле производят расплату за магию. Зря они только завывали. Напрасное излишество... Вот в купеческих городах на юге, в Пангдаме, в Лиге, в Рэге, во всех прочих, там настоящей Силы — с гулькин нос. Денег очень много, а Силы почти нет. Зато какие пышные ритуалы, как все сложно, как все красиво, сколько правил нагородили: как встать, что сказать, какую тряпку нацепить, и дорого как, а все попусту. Ничего не работает. Не прибывает Силы, и все тут. Ну, раз здесь завывать начали, одежду себе особенную выдумали, значит, и это место стареет. Еще сильное, но уже не такое свежее.

Когда они уходили обратно, стояла ночь.

Прошли совсем близко от меня. Не торопясь шагали, переговаривались. Донеслось:

— ...как всегда в священный месяц... отдать мужчину вечером для Ахну-Серенн и женщину утром для… каждый день... да... потом... в спячку... не беспокоиться... не как обычные змеи?.. за одно слово обычные... тебе... плетей... осторожнее... — Какой у них некрасивый, медленный язык!

Убрались.

Я отошел подальше от их пещерного храма. Отыскал себе лежку шагах в тридцати от дороги, где кусты погуще. Удобная низинка, высокая трава. Болят ноги. Из чего угодно, как угодно, а нужно обзавестись обувью. Иначе скоро я буду не боец. Не шутят с такими делами. Дыра в боку саднит, не нашел я все-таки траву. Съел припасенную рыбину.

День был неплох, Нергаш, спасибо. И, кстати, если уж ты меня сюда привел, может, подскажешь, какая мне выгода от нынешней ходки в гости к этим вонючим змеям? Нет? Прости, засыпаю...

Разумеется, при выслеживании Эззал я достаточно активно использовала магию — мне, как всякой простой смертной, был заказан вход в любые храмовые помещения. Мне — но не моему магическому зрению. Я не могла проникнуть им во внутреннее святилище и покои старших жриц, но кельи младших, внешний храм и службы были моими.

Поэтому и место я себе присмотрела заранее. От келий к внутреннему святилищу вел подземный коридор, и где-то за треть пути до того места, за которое я не могла проникнуть магическим зрением, имелась глубокая выемка в стене, что-то вроде широкой щели. Когда-то, если верить Салуру, там были проведены водопроводные трубы, но потом случилась авария, коридор едва не затопило совсем, после чего трубы убрали, а выемка так и осталась пустовать.

Забившись в эту выемку, я прислонилась спиной к стене и стала ждать. По моим подсчетам, до полуночи оставалось меньше полустражи...

Как ни ждала я этого мига, но появление младших жриц все-таки застало меня врасплох.

Они шли по коридору все вместе, толпой, человек сорок или более того. Тишину нарушали только легкий звон украшений, шелест шелка и шлепанье босых ног о камень — жрицы шли молча. Взгляды их, как один, были устремлены на факел, которым освещала путь идущая впереди старшая жрица — из тех, кому предписано носить торжественную прическу каждый день и почти никогда не покидать пределов храмовых построек.

Шаг — и я смешалась с этой безмолвной толпой, и никто даже не заметил, что девушек, облаченных в зеркальный блеск, стало на одну больше. Только бы этой, идущей впереди, или кому-то другому не пришло в голову пересчитать нас на входе...

Коридор, идущий чуть под уклон, неожиданно стал прямым. Я почувствовала, что грань, за которой мое магическое зрение было бессильно, — рядом.

Вот, оказывается, в чем дело — у подножия широкой лестницы статуями застыли две женщины с такими же парадными прическами, как и у нашей провожатой. Обе сжимали в руках короткие жезлы странной формы — я не разглядела толком, но вроде бы с одного конца они были заострены и заточены. Храмовая стража, не столько воительницы, сколько колдуньи — непреодолимая преграда для ЛЮБОГО вторжения в святая святых... Кстати, получается, что та, с факелом, тоже стражница, хоть и без жезла — иначе ее прическа была бы другой формы. Я миновала этих двоих с невольной дрожью в коленях, но если они и осознали мое присутствие среди младших жриц, то никак этого не проявили.

Подъем по ступеням сбил мне дыхание. Лестница привела нас в зал с низким потолком, больше всего напоминающий пещеру. Вдоль стен горели десятки свечей, но дальний конец зала все еще тонул в полумгле, и я скорее угадала, чем разглядела в этой глубине два кресла или скорее два трона размерами куда больше, чем необходимо простому человеку... Так вот, значит, как выглядят легендарные Престолы Ула-Лоама и Улу-Серенн!

В этот миг я с поразительной ясностью осознала, что мне нужно любой ценой хоть на миг прикоснуться к тому трону, что предназначен Улу-Серенн, — именно этого недоставало полупроснувшейся во мне силе, чтобы явиться во всей своей полноте!..

И почти в тот же миг цепкая рука ухватилась за мое плечо и вытолкнула меня из толпы жриц, мявшейся на пороге зала-пещеры, назад на лестницу.

— Паршивая тварь! — раздалось шипение над моим ухом.

Я даже испугаться не успела. Обернувшись, я увидела перед собой ту самую стражницу без жезла, что с факелом в руке возглавляла наше шествие по коридору.

— Так вот как ты готовилась к священному действу! Слава Ула-Лоаму и Улу-Серенн, что я обнаружила тебя до начала церемонии и ты не успела ее осквернить!