– Сохраню их как напоминание.

– Я прошу вас помочь мне. – Михали поднялся. – И хочу сделать вам подарок. От чистого сердца.

Таниэль побаивался подарков бога. В конце концов, ничто не дается просто так.

– Какой?

Михали достал из кармана носовой платок и нож. Он провел большим пальцем по лезвию ножа, затем на мгновение приложил к порезу носовой платок и передал его Ка-Поэль.

Кровь. Кровь бога. Сердце Таниэля забилось быстрее. Что Ка-Поэль могла сделать с этим? Управлять Михали? Убить его?

Ка-Поэль с невозмутимым видом убрала платок в ранец.

Михали сложил на тарелку остатки пирога с яйцами, передал ее Ка-Поэль и забрал пустой поднос.

– Пожалуйста, обдумайте мое предложение… мою просьбу о помощи.

Он поклонился и вышел.

Таниэль беспокойно вздохнул, посмотрел на свои руки и только теперь понял, что все еще держит записку с сообщением об аресте. Рано утром его должны отправить в Адопест. Конвоировать будут восемь профосов – четверо от «Крыльев Адома» и четверо от адроанской армии.

Не будет больше для Таниэля ни войны с Кезом, ни убийства их бога.

Ка-Поэль протянула руку и ткнула его несколько раз в грудь прямо над сердцем.

– Что?

Она указала на него, а затем развела руки в вопросительном жесте. И снова наставила на него палец.

– Девочка, я не понимаю, что ты хочешь, – сказал он, стараясь сдержать раздражение.

Она еще раз показала на его сердце и снова решительно ткнула пальцем.

– Чего хочу я сам?

Ка-Поэль кивнула.

Таниэль глубоко вздохнул:

– Хочу убить кого-нибудь. Я в бешенстве. Я должен сражаться на войне. Я рожден для этого – чтобы защищать Адро.

Она снова направила палец на него, а затем на пол. «Что ты хочешь сейчас?»

– Я хочу защитить тебя.

Ка-Поэль улыбнулась, и у Таниэля дрогнуло сердце. Она наклонилась к нему и прижалась губами к его губам.

– Я отправляюсь за кровью Кресимира, – объявил Таниэль.

Михали замер над огромной кастрюлей супа, не донеся поварешку до рта.

– Понятно.

– Ка-Поэль согласилась управлять им, но ей нужна его кровь. А мне нужна ваша помощь, чтобы пробраться в кезанский лагерь.

Михали задумался, затем попробовал суп:

– Мм. Очень хорошо. Но все же нужно добавить перца.

Он достал из фартука склянку и высыпал несколько серых горошинок на ладонь. Потер одной рукой об другую, наблюдая, как перец падает в кастрюлю, перемешал суп и сделал еще глоток:

– Превосходно.

– Иногда вас трудно воспринимать всерьез, – признался Таниэль. – Нет, я неточно выразился. Не иногда, а всегда.

Михали рассмеялся, хотя Таниэль и не думал шутить.

– Мне нужно пробраться в кезанский лагерь, – настойчиво повторил Таниэль.

– Я могу скрыть вас, чтобы вы незаметно прошли мимо часовых.

Михали направился к широкой чугунной решетке для жарения, установленной посреди кухонного двора, и начал ловко переворачивать ножки индейки.

За спиной раздался крик, и Таниэль пригнулся. Оглянувшись, он понял, что кричат не ему. Прогуливаться по адроанскому лагерю было опасно даже в штатской одежде и с надвинутой на глаза шляпой. Ему сейчас полагалось находиться под охраной профосов.

– Здесь они вас тоже не заметят. Возьмите ножку.

Михали взял щипцами ножку с жаровни и передал ее Таниэлю.

– На вид она очень горячая.

– Пустяки. Повар никогда не угостит тем, чем можно обжечься.

Таниэль с некоторым опасением взял ножку. Мясо оказалось всего лишь теплым, несмотря на то что его только что сняли с огня. Таниэль надкусил ножку, и сок побежал по его небритому подбородку. Он не сказал ни слова, пока не съел все.

– Как вы сделаете меня невидимым? – спросил он. – Сначала вы должны попросить у Ка-Поэль разрешения коснуться моего разума.

– Я уже попросил.

Таниэль замер и осмотрел себя.

– Я не чувствую, что стал невидимым. – Он взглянул на косточки, оставшиеся от индейки. – Значит, вы…

– Да, – сознался Михали. – Заклинания, изменяющие тело человека, – самая трудная задача для любого Избранного. Вот почему целители встречаются так редко. Еще тысячу лет назад я выяснил, что самый простой способ воздействия на человека – через его желудок. – Михали взял ножку индейки и откусил. Внезапно на его лице появилось обеспокоенное выражение. – Пусть это останется нашей тайной, хорошо?

– Ладно, я вас не выдам, – фыркнул Таниэль.

– О, спасибо. – Михали шумно дожевал ножку и снял с жаровни другую. – Хотите взять это для Ка-Поэль?

– Она тоже станет невидимой? Но если я сейчас невидим, как она увидит меня? И как вы меня видите?

– Я вижу вас, потому что я бог. Ка-Поэль тоже сможет определить, где вы находитесь, к тому же заклинание не приглушает вашего голоса.

– А если я чихну?

– Мм. Не стоит. – Михали вытер руки об фартук, оставив на нем жирный след. – У этого заклинания действительно есть недостатки. Например, оно устроено так, что рассеется, как только вы приблизитесь к Кресимиру. Если он почувствует мое вмешательство, это приведет к неприятным последствиям.

Таниэль взглянул на свою руку. Он, конечно же, не заметил в себе никаких изменений.

– Сколько времени вам потребовалось, чтобы подготовить это заклинание?

– Несколько мгновений.

– В самом деле?

Михали приподнял бровь.

– Нас называют богами не только потому, что мы самые сильные среди Избранных, – хотя обычно объясняют именно так. Нас называют богами еще и потому, что действия, отнимающие у простых смертных много дней, недель или месяцев, нам стоят всего лишь усилия мысли.

– Ах вот как! Хорошо. Тогда я пойду.

– Подождите. – Михали подошел к кастрюле с супом, вытащил, словно из ниоткуда, большую оловянную миску, налил ее до краев и накрыл крышкой. – Возьмите это для Ка-Поэль. Суп поможет ей уснуть, когда она останется одна.

Таниэль повернулся, чтобы уйти, но передумал.

– Адом… Михали?

– Да?

– Вы защитите ее?

– После того как я отдал ей свою кровь, мне кажется, что это я нуждаюсь в защите, – прищурившись, заметил Михали. – Эта девочка напоминает мне хрустальный чайник, наполненный порохом. Она такая же хрупкая, но обладает невероятной разрушительной силой. – Он выпрямился и приветственно махнул поварешкой. Капли супа забрызгали его фартук. – С ней не случится ничего плохого.

– Спасибо, – сказал Таниэль. – А теперь я попытаюсь раздобыть кровь вашего брата.

Тамас смотрел, как Олем чистит его лошадь после дневного перехода. В обложенном камнями костре потрескивали ветки степного кустарника. Солнце еще висело над горизонтом, освещая плато красными, оранжевыми и розовыми отблесками.

Уже на второй день марша по Северной равнине припасы подошли к концу. Две недели назад, сразу после сражения, солдаты Тамаса прирезали тысячи кезанских лошадей, но смогли унести с собой лишь небольшую часть добычи. Фунт мяса в день на человека – это совсем не много. Но как бы мало еды ни оставалось, ее необходимо разделить поровну.

Ветер принес издалека странный звук. Тамас поднял голову и несколько секунд прислушивался, затем снова уставился на костер. Олем подбросил в огонь новые ветки.

Разведчики все еще не обнаружили эту таинственную адроанскую армию, но видели много ее следов. Опустошенные бобовые плантации, сожженные деревни. Мертвые и больные, ослабевшие старики – больше на Северной равнине не осталось никого. Все плато превратилось в сухую бесплодную пустыню. Чья бы армия ни прошла здесь две недели назад, она истребила все живое.

По приказу фельдмаршала солдаты вырыли шестифутовую траншею вокруг всего лагеря. Это был каторжный труд, но будь он проклят, если позволит врагу застать себя врасплох. Некоторые солдаты еще продолжали копать: Тамас слышал удары лопат по каменистой земле и ругань пехотинцев, вынужденных работать после долгого дневного перехода.

Фельдмаршал снова поднял голову. Что это был за звук? Откуда прилетел? Тамас обернулся, пытаясь определить направление.