Бертур? Откуда Таниэль знал это имя?

– Прошу прощения, полковник, – Таниэль даже не взглянул на него, – но мне необходимо поговорить с майором Доравир.

– С полковником Доравир, – поправила она, касаясь нашивок на своем воротнике. – И что бы вы ни собирались сказать мне, – она положила карты на стол рубашкой вверх и откинулась в кресле, – это можно сделать при свидетелях.

Таниэль проглотил скопившуюся во рту желчь.

– Примите мои поздравления по случаю вашего повышения, полковник.

– Я сказал… – заговорил Бертур, поднимаясь.

– Сядьте, сэр! – рявкнул на него Таниэль. – Это не имеет к вам никакого отношения. Полковник Доравир, я хочу принести вам глубочайшие извинения за любые… – Таниэль повертел эту фразу в голове, стараясь не сказать лишнего, – оскорбления, какие мог вам нанести своим недавним поведением.

Таниэль не мог не отметить, что разговоры вокруг затихли. Казалось, сто пар глаз одновременно уставились на него. Вероятно, так оно и было.

– Полковник Бертур – мой муж, – объявила Доравир. – Немедленно извинитесь перед ним.

Муж? Этот человек был, вероятно, на двадцать лет старше ее.

– Я уже извинился. И перед вами тоже. Если вам будет угодно извинить меня.

Таниэль повернулся на каблуках и пошел к выходу. Но тут же остановился, когда Бертур прочистил горло и воскликнул:

– Так это был Таниэль? Тот самый сопляк Тамаса?

«Просто уйди», – приказал себе Таниэль.

– Таниэль Два Выстрела! – окликнул его Бертур. – Вернитесь сейчас же. Полковник Этан!

Таниэль замер. Этан тоже здесь?

– Полковник, разве не из-за этого человека вы получили увечье?

– Этот человек спас мне жизнь, – донесся из дальнего угла голос Этана.

– И мне тоже! – крикнул кто-то из офицеров.

– И мне!

– Чушь! Теперь я вспомнил вас, Два Выстрела, – заявил Бертур. – Это было, наверное, пять-шесть лет назад. Плаксивый маленький гаденыш. Никудышный солдат. Потом вы сбежали со своей темноволосой шлюхой, пренебрегая службой. Я никогда не видел в вас ничего особенного. Ха! Похоже, она тоже не видела.

«Шлюха»? Влора? Возможно, сам Таниэль так и хотел ее назвать, и даже еще хуже, когда застал с тем щеголем в университете. Но будь он проклят, если позволит какому-то глупому офицеру распространяться о его личной жизни. Он сжал кулаки и медленно выдохнул, чтобы успокоиться. Он не желает это слушать. Он просто уйдет.

– Бертур, полагаю, что с вас достаточно, – сказал Этан. – Вероятно, вам пора идти спать.

– Этан, ступайте в бездну! – не унимался Бертур. – Таниэль, я вижу, что ничего не изменилось. Вы по-прежнему проявляете неуважение к начальству и нарушаете воинский этикет. Вы лишь поменяли одну шлюху на другую.

– Бертур! – В голосе Этана слышалась тревога.

– Только теперь это не просто шлюха, а дикарка! Что вы еще придумаете? Держу пари, что ваш отец переворачивается в своем гробу каждый раз, когда вы спите с этой стервой.

Таниэль затрясся всем телом. Еще немного – и ярость полностью завладела бы им. Он заставил себя сохранять спокойствие и медленно обернулся.

– Бертур? – задумчиво проговорил Таниэль. – Я не помню никакого полковника Бертура. Я помню капитана Бертура, который получил свой чин только потому, что был побочным сыном герцога. Фельдмаршал Тамас поклялся, что этот дрянной офицер никогда не получит повышения, пока он жив.

Бертур побагровел:

– Это будет стоить вам недели в колодках, Два Выстрела.

– Бертур, вы хвастун и дурак. Вы позорите мундир офицера.

– Две недели!

Таниэль бросился к Бертуру, и тот сжался, словно ожидая оплеухи. Но Таниэль ухватился за нашивки на воротнике полковника, сорвал их и бросил в угол.

– Месяц! – проревел Бертур.

Какой-то комок пролетел через зал и ударился полковнику в щеку. Вероятно, это было пюре.

– Кто это сделал? – потребовала ответа Доравир.

По носу Бертуру попала булочка, а следом на него обрушился целый град разнообразной пищи. Кто-то бросил тарелку с соусом, облив мундир мечущегося полковника.

– Вы больше не свободный художник, Два Выстрела! – кипятился Бертур. – Ваш отец погиб. Вы просидите два месяца под арестом, и я отдам вашу маленькую дикую шлюху своим солдатам!

Таниэль шагнул вперед и впечатал кулак в подбородок Бертура, опрокинув пожилого полковника на пол. Раздался треск сломанной челюсти.

– Профосы! – позвала Доравир.

Будь оно все проклято! Будь прокляты все они! Таниэль поднял ногой кресло Бертура и вскочил на него.

– Друзья! – крикнул он, подняв руки и требуя тишины. Внезапно все собравшиеся в офицерском клубе успокоились, и, к его удивлению, через миг действительно наступила тишина. – Генеральный штаб обманывает нас, – продолжил Таниэль. – Фельдмаршал Тамас не погиб. Он даже не попал в плен. Сейчас он ведет Седьмую и Девятую бригады на прорыв через территорию Кеза.

– Это ложь! – надрывалась Доравир.

Таниэлю пришлось повысить голос, чтобы перекричать ее:

– Разве вы не задумывались, куда пропала кезанская кавалерия? Она преследует Тамаса!

Профос выбил кресло у него из-под ног, а майор Доравир тут же повалила Таниэля на пол. Он мгновенно вскочил на ноги.

– Нам нужно только продержаться против кезанских ублюдков еще несколько месяцев! Скоро начнется осень, затем зима, и фельдмаршал Тамас вернется вместе с нею!

Приклад мушкета ударил ему в живот. Таниэль согнулся от боли, но снова выпрямился.

– Никакого отступления! Никакой капитуляции!

Офицерский клуб захлестнул приветственный рев. Еда летела со всех сторон. Таниэля ухватили за шею и опрокинули на пол, лицом в ковер.

– С вами все кончено, Два Выстрела, – прошипела Доравир. – Вы покойник!

Таниэлю было уже все равно. Офицеры расскажут своим солдатам, и те перестанут сдавать позиции. Они сделают это ради Таниэля. Ради Тамаса.

По пути к дому Ветаса в душе Нилы поднималась волна страха. Черный дым вился над улицей, ветер доносил отчаянные крики. Шум схватки становился все отчетливее, и сквозь него прорывался звук, который Нила слышала лишь несколько раз в жизни, но узнала безошибочно – звук магической атаки.

Наверное, это был Дорфор. Она представила себе, как высокорослый Избранный весело смеется, посылая свою магию в неизвестных противников, одним щелчком пальцев поджаривая людей, как хрустящий картофель.

Казалось, магии отвечает эхо. Один удар, а тут же вслед за ним другой, такой же громкий, если не еще сильнее. Схватка все продолжалась, когда Нила завернула за угол соседней улицы и подошла к дому сзади. Дым валил из окон всех трех этажей. Пламя облизывало стены, изгибалось вокруг оконных рам, словно пальцы. Что-то обвалилось внутри, затем снова и снова.

Нет, это было не эхо.

Магия сражалась с другой магией.

Нила побежала к дому, придерживая юбку обеими руками. Она вспомнила, как кухонная прислуга рассказывала, что лорд Ветас нанял вторую Избранную, откуда-то с юга. Ее ожидали сегодня утром. Значит, эта женщина и сражалась с Дорфором?

Внезапно раздался грохот, от которого у Нилы едва не лопнули ушные перепонки. Ее отбросило к стене, но она удержалась на ногах. Пожар в доме утих. Снова громыхнуло, из окон вырвался дым, будто его разогнал какой-то великан, и больше ничего страшного не случилось.

Нила замерла, пуще испуганная внезапной тишиной, чем до этого магией. Кто победил? Кто вообще сражался? Был ли там Ветас? А что, если он все еще жив? И выжил ли во всем этом Жакоб?

Нила не знала, сможет ли заставить себя войти. Сделала несколько глубоких вздохов, собираясь с духом.

Ужасающий треск рассек воздух и сбил девушку с ног. Она упала на мостовую, больно ударившись и содрав кожу с ладоней.

Прямо у нее на глазах обрушилась половина дома. С открытым от удивления ртом Нила смотрела, как стена раскалывается на куски, а крыша сползает набок. Черепица посыпалась в переулок с таким шумом, словно тысяча ветров слилась в один ураган.