Тамас понял, что их прежние дружеские отношения потеряны. Если бы все шло, как задумано, она сейчас уже стала бы его невесткой. До отъезда в университет только она во всей армии осмеливалась называть его Тамасом. Влора ходила с ним под руку и даже обнимала на людях.

До того как переспала с тем щеголем из Жилемана и Таниэль разорвал помолвку.

Тамас поднялся на ноги.

– Продолжайте охотиться. Нам нужно как можно больше мяса.

– В конце концов мы истратим весь порох, сэр.

– Получите еще у квартирмейстера Седьмой бригады.

– Я имела в виду весь порох, всей армии.

Тамас забарабанил пальцами по поясу. Его войско двигалось вперед, не пополняя запасов и даже не имея продовольственных обозов. Рано или поздно они израсходуют все. И скорее – рано. Единственное их преимущество – в быстроте передвижения, но и оно быстро сойдет на нет из-за истощения людей и необходимости добывать продовольствие.

– Я прослежу, чтобы пороховые маги получали все, в чем нуждаются.

Каждый из его Отмеченных все еще стоил десятка обычных солдат.

– Я спрошу у квартирмейстера. – Влора кивнула.

Она встала и решительно направилась к лагерю.

Тамас смотрел ей вслед и чувствовал себя стариком, обремененным сожалениями.

Через несколько минут, когда уже все проснулись, в лагере поднялся невообразимый шум. Послышались одобрительные возгласы: вероятно, Олем начал раздавать мясо. Совсем немного, по тоненькой полоске, но все-таки больше, чем прежде.

Тамас разобрал и сложил свою палатку. Он заканчивал связывать скатку, когда вернулся Олем с испачканным кровью свертком.

– Я бы сам сделал, сэр, – проворчал телохранитель.

Тамас посмотрел на сверток и почувствовал, как рот наполняется слюной.

– Ты мне нужен для более важных вещей. Когда-то я был простым солдатом и умею разбирать палатку не хуже любого другого.

– Как скажете, сэр.

Олем встал на колени возле костра, установил вертел, затем развернул окровавленную материю и достал кусок оленины.

Тамас стоял и смотрел на юг. Где-то там кезанская кавалерия тоже сворачивала лагерь, вероятно надеясь настичь адроанские бригады прежде, чем те доберутся до относительно безопасного леса.

Скачущего через лагерь всадника фельдмаршал раньше услышал, чем увидел. Несколько мгновений спустя из предрассветной темноты возник Гэврил на дрожащем от усталости жеребце.

Тамас держал скакуна под уздцы, пока его шурин соскакивал с седла. Бока жеребца были в мыле, он дико косил глазами. Гэврил гнал что есть мочи.

– Шестнадцать тысяч, – объявил Гэврил. – Десять с половиной тысяч драгун и еще пять с половиной тысяч кирасир. Три кавалерийские бригады.

Великий Кресимир! Как справиться с такой силой?

– Далеко?

– Мы можем опередить их и дойти до леса, если снимемся прямо сейчас. Разведчики ушли на север, я с ними еще не говорил.

– Влора только что пришла с севера. Мы в шестнадцати милях от Хун-Доры.

Гэврил взял у Олема флягу, глотнул воды и вылил остальное себе на голову. От него пошел пар.

– У нас нет времени, чтобы грабить город.

– Она говорит – город покинут. Я пошлю нескольких человек осмотреть там все, но сами мы пройдем мимо.

– Покинут, да? – Гэврил почесал заросший подбородок. – Мы могли бы сделать там привал.

Тамас бросил тревожный взгляд на юг. Конечно, он не мог увидеть отсюда кезанскую кавалерию, но, казалось, чувствовал ее приближение.

– Может быть.

Олем встал и протянул оловянную тарелку с дымящимся куском оленины.

– Немного подгорело по краям и недожарено в середине, но в целом восхитительно, – заявил он с усмешкой.

В животе у фельдмаршала заурчало. В тарелке лежало не меньше двух фунтов мяса.

– Раздели это с Гэврилом, – велел Тамас. – Я не голоден.

Олем приподнял бровь:

– Я даже отсюда слышу, как ваш живот рычит, словно медведь, сэр. Вам нужно поддерживать силы.

– В самом деле все в порядке.

Гэврил схватил мясо руками:

– Как хотите.

Он разорвал кусок пополам и уронил часть на тарелку. Вторую гигант затолкнул себе в пасть, а затем, с набитым ртом, крикнул что-то другому всаднику, только что прискакавшему в лагерь.

– Сэр, – повторил Олем, когда Гэврил отошел, – вы должны поесть.

– Поднимай людей, – распорядился Тамас, поймав шляпу, едва не сорванную порывом ветра. Внезапная тревога разрасталась в его душе. – Передовая колонна должна выйти из лагеря через двадцать минут.

Он смотрел на юг до тех пор, пока Олем не ушел.

Шестнадцать тысяч кезанских кавалеристов. Они растопчут две его бригады. Или же люди умрут от голода и истощения в чужой стране, пока кезанцы жгут их дома.

Он не мог позволить этому произойти.

И не позволит.

Тамас шагнул к ближайшим палаткам.

– Солдаты! – крикнул он. – Приготовиться к маршу!

Сержант Олдрич со взводом штуцерников обосновались в заброшенных казармах на южном берегу Адры, неподалеку от маяка Гостоуна. В огромном здании давно уже никто не жил, за исключением бродячих собак. На парадных воротах висел замок, но одна боковая дверь оставалась открытой.

Адамат зашел через нее в казармы, миновал два пустых плаца и добрался до небольшой столовой. Сержант и его люди сидели там и наблюдали за играми четырех младших детей Адамата.

Адамат тихо стоял в дверях, не в силах сдержать улыбку при взгляде на Астрит, рассеянно перебирающую свои черные локоны. Она играла в принцессу, заточенную в высокую башню злым Избранным, которого, судя по костюму из старой одежды и простынь, изображал один из близнецов.

– Папа! – закричала Астрит, заметив его.

Дети гурьбой бросились к нему с объятиями и поцелуями, обступили со всех сторон. Он целовал каждого, называя по именам всех, кроме близнецов. Он никогда не говорил с ними по отдельности и не собирался делать этого впредь.

Несколько минут Адамат возился с детьми на полу, прежде чем сумел выбраться. Он велел им вернуться к игре, а сам подсел за стол к сержанту Олдричу в углу комнаты.

– Кофе? – предложил сержант, задумчиво жуя табак.

– Чай, если можно.

Олдрич позвал солдата:

– Принеси чай! – Потом смерил Адамата хмурым взглядом. – У вас ужасный вид. Попали в переделку?

– Да.

Адамат наблюдал за детьми. Они были прелестны. В самом деле прелестны. От мысли, что с ними может что-то случиться, его кровь закипела, и он заставил себя отвести взгляд.

– Все закончилось хорошо, и я нашел логово Ветаса.

– Не ожидал, что у вас получится. – Олдрич приподнял кофейную чашку в знак уважения. – Я думал, этот ублюдок сбежал, после того что вы сделали с его парнями в Оффендале.

– Он не боится меня, – фыркнул Адамат. – Не думаю, что он вообще кого-нибудь боится. Вы видели когда-нибудь паровую машину? Из тех, что приводят в движение ткацкие станки, кузнечные молоты, печатные прессы…

Адамат на мгновение подумал о своей неудавшейся затее с издательством, но тут же отмахнулся от воспоминаний.

– Да, – подтвердил Олдрич. – Они теперь и на кораблях есть.

– Верно. Вот такую паровую машину он мне и напоминает. Он продолжает действовать, несмотря ни на что. Никаких эмоций, никаких размышлений. Есть только задача, которую необходимо выполнить.

Олдрич неспешно потягивал кофе.

– Будь я проклят, вы чуть ли не сочувствуете ему.

– Нет. Я по-прежнему собираюсь вырвать ему сердце, как только найду его.

– Надеюсь, вам представится такая возможность. Мы нападем на него?

– Сколько у вас людей? – спросил Адамат, хотя и сам прекрасно знал.

– Пятнадцать. Двое будут охранять детей…

– Пятеро.

– Пятеро будут охранять детей. Остается двенадцать, считая вас и меня.

– Мало.

– У него хватит людей, чтобы одолеть лучших солдат фельдмаршала?

– Он держит при себе по крайней мере шестьдесят головорезов и одного Избранного.

– Ого! – присвистнул Олдрич. – Не думаю, что мы справимся с ними.