Хотя условия жизни Снежного Цветка не были такими благоприятными, как мои, она умела видеть больше и слушать гораздо внимательнее, чем я. Меня это не удивляло. Моя лаотун всегда больше меня интересовалась внешним миром мужчин. Она объяснила мне, что мятежников, о которых я слышала, называли тайпинами, и они хотят установить справедливый порядок. Они, как и народ Яо, верят в то, что духи, боги и богини влияют на урожай, здоровье людей и рождение сыновей.

Тайпины запрещают пить вино и курить опиум, играть в азартные игры, танцевать и курить табак. Они говорят, что собственность надо отнять у землевладельцев, которые владеют 90 процентами земли и получают около 70 процентов урожая. Они говорят, что все, кто работает на земле, должны получать поровну. В нашей провинции сотни тысяч людей покинули свои дома и присоединились к тайпинам, а теперь они завоевывали села и города. Она рассказывала об их вожаке, который верил, что является сыном знаменитого бога, о его так называемом Небесном государстве, о его отвращении к иностранцам и политической коррупции. Я не понимала того, что Снежный Цветок пыталась рассказать мне. Для меня иностранец был просто человеком из другой страны. Я жила в четырех стенах своей верхней комнаты, а мысли Снежного Цветка могли лететь далеко, она умела смотреть, искать, удивляться.

Когда я вернулась домой и спросила своего мужа о тайпинах, он ответил: «Жене следует заботиться о детях и делать свою семью счастливой. Если твои родные будут так волновать тебя, в следующий раз я не разрешу тебе навестить их».

Я больше ни слова не сказала о внешнем мире.

Засуха принесла голод в Тункоу. Бедствие коснулось всех, от самой ничтожной четвертой дочери крестьянина и до почтенного дяди Лу. Но меня это не беспокоило, пока я не увидела, что наши припасы заканчиваются. Вскоре моя свекровь начала выговаривать нам за пролитый чай или за слишком сильный огонь в жаровне. Свекор стал брать меньше мяса из общего блюда, стараясь оставлять его своим внукам.

Дядя Лу, который прежде жил во дворце, не жаловался, хотя и мог бы, но по мере того как ухудшались наши условия, он становился все более требовательным к моему старшему сыну, надеясь, что этот маленький мальчик сможет возродить былое благоденствие семьи Лу.

Это бросало вызов моему мужу. Ночью, когда мы лежали в постели и лампа уже почти потухла, он доверился мне. «Дядя Лу видит что-то особенное в нашем сыне, и я рад, что он обучает его. Но я смотрю вперед и вижу, что мы могли бы отослать его учиться дальше. Но как мы можем сделать это теперь, когда весь уезд знает, что нам скоро придется продавать землю, чтобы прокормиться?» В темноте муж взял меня за руку. «Лилия, у меня есть одна мысль, и мой отец счел ее правильной, но я беспокоюсь о тебе и наших сыновьях».

Я молчала в страхе перед тем, что он скажет дальше.

«Людям для жизни необходимы некоторые вещи, — продолжал он. — Воздух, солнце, вода, хворост в лесу — все бесплатно, хотя и этого иногда не хватает. Но вот соль — она не бесплатная, а всем нужна, чтобы жить».

Моя рука сжала его руку. К чему он ведет?

«Я спросил отца, не могу ли я взять наши последние сбережения, поехать в Гуйлинь, купить соли и привезти ее сюда на продажу. Он дал мне свое разрешение».

Это было более опасным предприятием, чем я могу описать. Чтобы добраться до Гуйлиня, моему мужу было необходимо проехать по территории, занятой мятежниками. Остальные жители той местности, отчаявшиеся крестьяне, потерявшие свои жилища и ставшие бандитами, грабили тех, кто осмеливался путешествовать по их дорогам. Торговля солью сама по себе была рискованным делом, поэтому соли всегда было мало. У тех, кто занимался соляным промыслом в нашей провинции, были собственные вооруженные отряды, но мой муж был совсем один. У него не было опыта в делах с военачальниками и хитрыми торговцами. Мало того, я представляла себе, как мой муж встречает множество красавиц в Гуйлине. Если ему повезет в его предприятии, то он может привезти одну или нескольких из них домой как наложниц. Моя женская слабость взяла верх над всеми остальными чувствами.

«Пожалуйста, не срывай полевых цветов», — попросила я, используя эвфемизм для обозначения того типа женщин, которых он мог встретить.

«Ценность женщины в ее добродетелях, а не в ее внешности, — успокоил он меня. — Ты родила мне сыновей. Мое тело будет далеко в пути, но мои глаза не будут смотреть на то, чего им не следует видеть». Он помолчал, а потом добавил: «Оставайся верной, избегай искушения, повинуйся моей матери и служи нашим сыновьям».

«Я все исполню, — пообещала я. — Но я беспокоюсь не о себе».

Я попыталась объяснить ему другие свои тревоги, но он сказал: «Разве мы перестаем жить оттого, что некоторые люди несчастливы? Мы должны пользоваться нашими дорогами и реками. Они принадлежат всем китайцам».

Он сказал, что, возможно, вернется только через год.

С того самого момента, как уехал мой муж, я не переставала беспокоиться. Проходили месяцы, а я становилась все более тревожной и напуганной. Если что-нибудь случится с моим мужем, что будет со мной? Если я стану вдовой, у меня будет небольшой выбор. Поскольку мои дети слишком малы, чтобы взять на себя заботу обо мне, мой свекор может продать меня другому мужчине. Зная, что при этом я могу больше никогда не увидеть своих детей, я поняла, почему так много вдов кончают жизнь самоубийством. Но мне было несвойственно печалиться о том, что еще не произошло. В верхней комнате я старалась сохранять спокойное выражение лица, даже если умирала от беспокойства. Тоскуя по своему старшему сыну, я сделала то, чего не делала прежде. Много раз за день я вызывалась принести чай в верхнюю комнату и тихонько садилась так, чтобы слышать, как мой сын занимается с Дядей Лу.

«Три самые важные силы — это Небо, Земля и Человек, — отвечал урок мой сын. — Три светила — это Солнце, Луна и Звезды. Возможности, которые дает Небо, не равны преимуществам, которые дает Земля, а преимущества Земли не равны тому благу, которое происходит от гармонии среди людей».

«Каждый мальчик может запомнить эти слова, но что они означают?» — голос Дяди Лу зазвучал резко, так он стремился добиться точности.

Вы думаете, мой сын мог дать неправильный ответ? Нет, и я скажу вам, почему. Если он не мог ответить на вопрос правильно или ошибался в цитатах, Дядя Лу ударял его по раскрытой ладони бамбуковой палкой. Если он ошибался на следующий день, наказание удваивалось.

«Небеса посылают человеку погоду, но без плодородной почвы Земли она бесполезна, — ответил мой сын. — А богатая почва бесполезна без гармонии среди людей».

В своем темном уголке я просто сияла от гордости, но Дядя Лу не собирался заканчивать урок из-за одного правильного ответа.

«Очень хорошо. А теперь поговорим об империи. Если ты укрепляешь свою семью и следуешь правилам, которые написаны в «Книге Церемоний», тогда в твоем доме будет порядок. Он распространяется, переходя от одного дома к другому и обеспечивая безопасность государства, и так достигает императора. Но один мятеж порождает другой мятеж, и вскоре начнется беспорядок. Маленький беспорядок, обрати на это внимание. Наша семья владеет землей. Твой дедушка управлял нашими землями, пока я был в отъезде, но теперь люди знают, что у меня нет больше связей при дворе. Они видит и слышат мятежников. Мы должны быть очень, очень осторожны».

Но опасность, которой он так боялся, пришла не в виде тайпинов. Последнее, что я узнала перед тем, как демоны смерти обрушились на нас, — это новость о том, что Снежный Цветок опять беременна. Я вышила ей носовой платок с пожеланиями здоровья и счастья в ближайшие месяцы, потом украсила его серебряной рыбкой, выпрыгивающей из бледно-голубого ручья, посчитав, что это самый добрый и прохладный образ для той, кто будет носить ребенка летом.

В этом году жара наступила рано. Да так внезапно, что мы не успели разъехаться по своим родным домам, и потому женщины с детьми изнывали в своих верхних комнатах и ждали, ждали, ждали. Видя, что температура воздуха продолжает подниматься, мужчины в Тункоу и в других соседних деревнях стали брать детей на реку, чтобы они могли побегать по воде и искупаться. Это была та самая река, в которой я охлаждала свои ноги, когда была девочкой, поэтому я очень обрадовалась, когда мой свекор и братья мужа предложили взять детей на реку. Но это была та же самая река, в которой большеногие девушки стирали белье, и из которой — поскольку деревенские колодцы закисли от личинок насекомых, — они набирали воду для питья и приготовления пищи.