Старшая Сестра, ее названые сестры и деревенские женщины начали плакать, услышав печальную песню моей матери: «Ку, ку, ку».

Затем запела Тетя, она следовала ритму, заданному моей матерью. Как всегда, Тетя пыталась быть оптимисткой даже в печали. «Я некрасива и не так уж умна, но я всегда старалась быть доброй. Я любила своего мужа, и он любил меня. Мы с ним парочка некрасивых и не очень умных уточек-мандаринок. У нас было много радостей в постели. Я надеюсь, у тебя будет тоже».

Когда настала моя очередь, я спела высоким голосом: «Старшая Сестра, мое сердце плачет от разлуки с тобой. Если бы мы были сыновьями, нас бы не разлучили. Мы были бы всегда вместе, как Папа и Дядя, Старший Брат и Второй Брат. Наша семья в печали. Верхняя комната будет пуста без тебя».

Желая сделать ей самый лучший подарок, какой только могла, я спела наставление, которое услышала от Снежного Цветка.

«Всем нужна одежда — неважно, прохладно ли летом и тепло ли зимой. Поэтому шей одежду для других без просьб с их стороны. Даже если стол полон еды, позволь своим родственникам поесть первыми. Работай усердно и помни о трех вещах: будь доброй к своим новым родственникам и всегда оказывай им уважение, будь доброй к своему мужу и всегда работай для него, будь добра к своим детям и всегда будь им примером. Если ты будешь делать все это, твоя новая семья будет по-доброму относиться к тебе. В этом прекрасном доме будь спокойна душой».

Вслед за мной начали петь названые сестры. Они любили свою названую сестру. Она была внимательной к другим людям, талантливой девушкой. Когда последняя из них выйдет замуж, союз названых сестер распадется. У них сохранятся лишь воспоминания о том, как они ткали и вышивали вместе. В утешение им останутся лишь слова в их книгах третьего дня свадьбы. Если одна из них умрет, они клянутся, что остальные сестры придут на ее похороны и сожгут записи, чтобы слова отправились в загробный мир вместе с ней. Да, все сестры испытывают боль от разлуки с ней, но надеются, что она будет счастлива.

После того, как спели песни и много слез было пролито, Снежный Цветок совершила свое особое подношение. «Я тебе ничего не буду петь, — сказала она, — вместо этого я покажу, как мы с твоей сестрой решили сохранить твой образ среди нас навеки». Она вынула из своего рукава наш веер, раскрыла его и прочитала простое двустишие, которое мы написали вместе с ней. «Старшая Сестра и хороший друг, спокойная и добрая. Ты — счастливое воспоминание». Затем Снежный Цветок указала на маленький розовый цветочек, который она нарисовала на гирлянде из листьев на верхнем крае веера, и который теперь всегда будет напоминать нам о Старшей Сестре.

На следующий день все собирали бамбуковые листья и наполняли ведра водой. Когда прибыли новые родственники Старшей Сестры, мы осыпали их этими листьями в знак того, что любовь новобрачных будет такой же вечной и свежей, как бамбук. Затем мы черпали пригоршнями воду и подбрасывали ее вверх, чтобы показать родственникам жениха, что невеста так же чиста, как эта чистая и животворная вода. Все эти действия сопровождались смехом и множеством добрых пожеланий.

В жалобных песнях и за трапезой прошло еще несколько часов. Приданое разложили перед гостями, и все могли оценить качество рукоделия Старшей Сестры. Она выглядела красивой, хотя ее глаза были заплаканы. Так прошел день, прошла ночь. Утром она села в паланкин, который должен был отвезти ее в новую семью. Все стали снова плескать водой и кричать: «Выдать замуж дочь — все равно, что вылить воду прочь!» Мы все проводили Старшую Сестру до околицы и смотрели, как процессия пересекла мост и покинула Пувэй. Через три дня в новую деревню Старшей Сестры отправили пирожки из клейкого риса, подарки и все наши книги третьего дня свадьбы, которые должны были быть прочитанными вслух в ее новой верхней комнате. Еще через день, как требовал обычай, Старший Брат взял нашу повозку, съездил за Старшей Сестрой и привез ее домой. За исключением супружеских визитов несколько раз в год, она оставалась жить с нами до конца своей первой беременности.

Из всех событий, связанных со свадьбой Старшей Сестры, я лучше всего помню ее возвращение после супружеского визита в дом мужа следующей весной. Обычно она была такая спокойная — сидела на табурете в уголке и тихо работала иглой, никогда не спорила, всегда была послушной, — но теперь она сидела на полу, уткнувшись лицом в мамины колени, плакала и горько жаловалась. Ее свекровь оказалась вздорной, всегда ныла и придиралась. Ее муж — невежествен и груб. Новые родственники хотят, чтобы она носила воду и обстирывала всех в доме. Видите, как разбухли суставы на ее руках после вчерашней работы? Они не хотят кормить ее и плохо отзываются о нашей семье, потому что мы не даем ей достаточно еды с собой.

Прекрасная Луна, Снежный Цветок и я окружили ее, цокая языками в знак сочувствия. Однако, хотя мы и жалели Старшую Сестру, в душе были уверены, что с нами такого никогда не случится. Мама гладила Старшую Сестру по голове и похлопывала по вздрагивающим плечам. Я ожидала, что Мама посоветует ей не беспокоиться, скажет, что все это пройдет со временем, но Мама молчала. Она беспомощно оглянулась на Тетю, ожидая от нее поддержки.

«Мне тридцать восемь лет, — сказала Тетя без горечи, но с покорностью. Я прожила жалкую жизнь. Моя семья была одной из лучших, но мое лицо и мои ноги определили мою судьбу. Даже такая женщина, как я — не очень умная и некрасивая, даже изуродованная или глухонемая, — найдет себе мужа, потому что даже самый ничтожный мужчина может сделать сына. Нужен всего лишь сосуд. Мой отец выдал меня замуж в лучшую семью, какую только мог найти для меня. Я плакала, как ты сейчас плачешь. Судьба оказалась еще более жестокой. Я не могла иметь сыновей. Я была обузой для моих новых родственников. Мне хотелось иметь сыновей и счастливую жизнь. Я хочу, чтобы моя дочь никогда не выходила замуж, чтобы она всегда оставалась со мной и облегчала мои горести. Но так уж положено женщинам. Ты не можешь избежать своей судьбы. Она предопределена».

Услышать подобные слова от моей тети — единственной в нашем доме, от кого всегда ждали чего-нибудь забавного, которая всегда говорила, как счастливы они с Дядей бывают в постели, всему учила нас, постоянно ободряя и похваливая, — было ударом. Прекрасная Луна схватила мою руку и стиснула. Ее глаза наполнились слезами перед лицом этой истины, которая не высказывалась вслух в женской комнате до этих пор. Никогда раньше я не задумывалась о том, какой тяжелой была жизнь для моей тети. Но сейчас мои мысли убегали в прошлое, и я ясно увидела, как она поворачивает улыбающееся лицо к неумолимым жизненным разочарованиям.

Нечего говорить о том, что эти слова не утешили Старшую Сестру. Она зарыдала еще громче, закрыв уши руками. Мама должна была сказать ей хоть что-нибудь, но когда наконец заговорила, слова вышли из самой глубины ее инь — они были неутешительными, недобрыми, женскими.

«Ты вышла замуж, — сказала Мама странным спокойным тоном. — Ты уехала в другую деревню. Твоя свекровь жестока. Твоему мужу нет до тебя дела. Нам хотелось, чтобы ты никогда нас не покидала, но каждая дочь выходит замуж и покидает свой дом. Ты можешь плакать и просить нас забрать тебя домой, мы можем горевать о том, что ты уехала, но у тебя — и у нас — нет выбора. Старая пословица ясно говорит об этом: «Если дочь не выйдет замуж, значит, она никому не нужна, если огонь не разрушит гору, земля не будет плодородной».

Нам со Снежным Цветком исполнилось по пятнадцать лет. Мы начали зачесывать волосы наверх и закалывать их в стиле фениксов в знак того, что вскоре выйдем замуж. Мы серьезно работали над своим приданым. Мы говорили тихими голосами. Мы грациозно передвигались на своих «золотых лилиях». Мы были абсолютно грамотны в нушу, и когда расставались, то почти ежедневно писали друг другу. У нас были ежемесячные кровотечения. Мы помогали по дому, подметали полы, приносили овощи из огорода, готовили еду, мыли посуду, ткали и шили. Нас считали женщинами, но мы не имели обязанностей замужних женщин. Мы все еще пользовались свободой ходить в гости, если нам хотелось, и проводить часы в верхней комнате, сдвинув наши головы вместе, шушукаясь и вышивая. Мы любили друг друга так, как мне мечталось, когда я была маленькой девочкой.