И еще, но только уже не «Сатурн» своим электронным решением, а ведущие специалисты чисто по-человечески решили: не нарушать общегородской пейзаж привычными для Донбасса терриконами. Часть пород забутовывается в выработки. Остальная же транспортируется в «русла» сухих глубинных балок, на неудобьях по специальной технологии укладывается в плоские отвалы, которые тут же обваловываются солидным слоем глины, а затем и черноземом. И порода не только не выветривается, не засоряет окружающую атмосферу, не только быстро «осваивается» дикорастущей зеленью, но и впредь вполне может быть использована для закладки фруктовых садов, других культурных сельскохозяйственных насаждений и посевов.

Конечно, у коллектива шахты, у партийного подразделения, у геологической и инженерной служб, руководства есть еще целая полоса важных, требующих нового подхода — и, конечно же, решения, — проблем.

Идет послесменное собрание. Актовый зал переполнен. Директор шахты, делегат XXVII съезда КПСС, который напрочь отверг «кабинетный стиль» и большую часть своего времени проводит в забоях, коммунист Ю. А. Балакин открытым текстом называет острые углы текущего дня:

— Сегодня никто из нас не имеет права работать по старинке! Идет время, время требует! Но вот началась смена, и вместо того, чтобы работать, начинаются шатания, раскачка!

Тишина в зале. Некоторые опускают глаза. Идет трудная ломка устоявшихся представлений о подходе к делу, об ответственности каждого и за свое дело, и за работающего рядом.

На балансе весов перестройки сама за себя говорит одна из абсурдных ситуаций. С одной стороны, называют миллионы киловатт сэкономленной электроэнергии, сотни тонн повторно использованной металлокрепи, рудничных рельсов, транспортерной ленты. И тут же становятся известными отдельные участки и бригады, которые на десятки тысяч рублей еще пригодной для повторного использования металлокрепи оставляют в завалах отработанных выработок, держат под слоями штыба новые, неустановленные электродвигатели и другое шахтное оборудование. Аналогичное противостояние Добра и Зла присутствует и в работе добычных участков, бригад, звеньев.

Так, например, одни строжайшим образом соблюдают технологию добычи, пекутся о высоком престиже шахты, не поддаются стремлению к помпезным успехам, к «накачке» личного, а заодно и всеобщего «вала» за счет снижения качества работ и угля, небрежного «всевыжимного» отношения к горной технике, по-хозяйски относятся к оборудованию и оснастке.

Другие же, стремясь получить побольше, «оглушить» руководство «ура-рапортами» и в то же время остаться во всеобщей массе здорового шахтного коллектива нераспознанными бракоделами, норовят вести выработки без учета горно-геологических условий и перспектив развития шахты, и почву, боковые породы прихватывают, загружают на всеобщий конвейер, а где и наоборот — вместо допустимой «защитной пачки» навечно оставляют в отработанных недрах до половины угольного пласта…

И вот уже «выпирают» на поверхности их нечестные, «потаенные» дела сверхнормативной зольностью, недобором определенных угольной разведкой запасов, утечкой оснастки.

Похоже, электронному «Сатурну» не вычислить нерадивых. Слово здесь явно за «гомо сапиенс» — экономистами.

Пройдет еще немного времени, и внутренние проблемы коллектив решит. Но как быть с вызывающими сбои во всеобщей работе шахты проблемами инородного характера?

Так, в течение пяти месяцев работы совершенно нового (по дате изготовления) комплекса КМ-87 УМН шахтерам на 20-ти — двадцати! — секциях пришлось менять крепи. А это непредвиденные простои, торможение. Разве машиностроители из Дружковки должны в такой ситуации оставаться в дремотном спокойствии? Может, необходимо «замкнуть» на конечный результат угледобычи и изготовителей шахтной техники и оборудования?

Ведь грешат низким качеством и высокопроизводительные конвейеры СП-87ПУ завода «Свет шахтера» (г. Харьков) и другие. Простои из-за поломок — потеря добычи! Простои по вине изготовителей. Почему за брак, допущенный изготовителями и повлекший за собой снижение показателей на шахте, все еще приходится «краснеть» лишь горнякам? Почему в забое у трещащего по швам от заводских недоделок комплекса, конвейера, электродвигателя, электровоза нет представителей завода?

К слову, если партийный комитет шахты, руководство, ведущие специалисты плечом к плечу с горняками в забоях, то о работниках Министерства угольной промышленности УССР, к слову, находящегося в центре бассейна, о партийных работниках соответствующих отделов районного и городского комитетов партии, имеющих в кабинетах все бумажно-цифровые данные о положении дел на шахтах, даже в критических для шахты ситуациях такого не скажешь.

Или прямая установка ЦК партии о резком уходе от кабинетно-бумажных стилей работы пролетает мимо этих засиженных кабинетов? Разве необходимо доказывать и доказывать, что почувствует в забое шахтер, окажись там не в роли мимолетного экскурсанта ответственное лицо?

Да, можно уклониться, можно сказать: мол, у каждого свое. Но не может быть «своего» вне всеобщего нашего коллектива, особенно, если за его дела ты еще — и в немалой степени! — в ответе.

Вот шахтеры — здесь понятно. Им не до изготовителей, не до экскурсантов, не до праздных наблюдателей. У шахтеров свое подземное поле, свои горизонты, свои конкретные задачи, свои радости и огорчения, свои горно-геологические трудности, житейские заботы и наземные, обычные для всех нас дела.

Конечно же, очерк о шахте надо было начать с главной ее величины — шахтеров. Без них — человеческого фактора! — останется недвижимой техника, угаснет электроника, останутся нетронутыми пласты.

Но прежде чем назвать лучших поименно, давайте попытаемся в несколько «мазков» создать образ всего Коллектива.

Средний возраст — 34 года. Четвертая часть — комсомольцы. Седьмая — коммунисты. Более трех четвертей — люди молодые. Национальности — всех не счесть! Увлечения?! Волейбол, футбол, шахматы, шашки, теннис, литература, фотодело, туризм… Основная профессия — добыча угля!

И если эти скупые штрихи несколько опоэтизировать, то весь коллектив шахты «Ворошиловградской № 1» можно смело сравнить со звездным небом. Именно звездным. На его небосклоне все устойчивее сияют звезды первой величины, набирают силу свечения молодые. Вспыхивают и слетают с орбит случайно залетевшие «метеориты».

К слову, если о «метеоритах», то их все меньше. Текучесть кадров с 12—13 процентов в прошлом снизила» до 7—8. Явная стабилизация. Да и эти сравнительно низкие проценты в основном за счет призыва ребят в армию, поступления в учебные заведения. Следовательно, процент случайных «метеоров» намного ниже.

Снова же возвращаясь к небосводу, скажем: он весь в ярких созвездиях.

Начнем с главного. Общечеловеческого.

Едва прозвучало известие о нежданной беде в Чернобыле, как на стол секретаря партийной организации шахты Анатолия Аполлоновича Шипунова, словно на стол военного комиссара в годы Великой Отечественной, легли заявления добровольцев. Десятки и десятки горняков шахты письменно и устно просили, требовали, настаивали, доказывали, что именно они необходимы там, в зоне, где вышла из-под контроля людей незримая и коварная неуправляемая сила.

Новое, совершенно неожиданное в обычных условиях вырисовалось Созвездие в условиях экстремальных.

Разрешили уехать лучшим из лучших. Горняки работали в зоне и на стройках. И вот уже идут в адрес шахты письма-благодарности, в которых за героический труд в непредвиденных и сложных условиях названы Н. И. Дурагин, А. Ш. Грибан, Ю. В. Зиневич, И. М. Мирошник, Ю. В. Игнатенко, С. С. Фанин и другие.

Те же, кто оставался на местах, не остались в стороне от всеобщей беды. В фонд Чернобыля горняки шахты перечислили без малого 40 тысяч рублей.

Участники аварийных работ возвратились.

И с гордостью смотрит на созвездие героев-внуков созвездие героев-дедов — участников Великой Отечественной, среди которых ветеран войны и труда Василий Иосифович Тусс, бывший сержант-разведчик, кавалер многих боевых и трудовых наград, работающий на шахте со дня ее пуска. Гордятся орлами-шахтерами председатель совета наставников, в прошлом командир славной «тридцатьчетверки», Ложечка Иван Петрович, подбивший на Курской три «тигра», победоносно вошедшей в составе 1-й гвардейской танковой армии в Берлин, другие ветераны войны и труда.