– Я это уже вчера от тебя слышал.

– О? С тех пор что-то изменилось?

Он начал было говорить, но осекся, отступил и предпринял еще одну попытку.

Я просто смотрела на него и качала головой.

– Я не хочу, чтобы ты водилась с этой компанией, Елена, – признался Лэндри. – Это небезопасно.

– Учитывая, что ты только что обо мне сказал, какая тебе разница? – поинтересовалась я. – Почему бы просто не оставить меня в покое? Я знаю, что делаю.

– Не важно. Их много, ты одна.

– Думаешь, они собираются утащить меня как стая шакалов? – осведомилась я. Не то чтобы эта мысль меня не посещала, когда Барбаро звал в одиночку с ним куда-нибудь отправиться. – Знаешь что-то, чего не знаю я?

– Я много чего знаю, – уклончиво ответил Лэндри.

Я заглянула за его плечо. Испанец торчал у входа, наблюдая и ожидая. Он не мог нас слышать, но я уверена, прочитал по языку наших тел, что мы с Лэндри кто угодно, но не друзья. Хорошо. Я не хотела, чтобы алиби-клуб думал, будто я все еще работаю на офис шерифа; то, что они обо мне узнали и так достаточно плохо.

– Да ну? – спросила я Лэндри. – Знаешь, что эти ребята друг за друга горой в любой ситуации? Знаешь, что их попойки обычно заканчиваются без одежды, и – между прочим, это я не по личному опыту говорю – проходят настолько жестко, что ты даже представить себе не можешь. Знаешь, что они называют себя алиби-клубом?

– Алиби-клубом?

Очко в мою пользу. Лэндри не знал. Мне удалось его обскакать. У меня все еще сохранилась эта жилка: взять дело в свои руки, найти доказательства раньше остальных. Однажды коп…

Я снова глянула мимо Лэндри, Барбаро как раз вернулся в здание.

– Кто тебе рассказал?

– Лизбет Перкинс. Той ночью в «Игроках» она поругалась с Ириной, потому что не хотела, чтобы та осталась веселиться дальше.

– Но Маркова не послушалась, – пробормотал Лэндри.

Он отвернулся, размышляя, перекладывая в голове кусочки головоломки. Эти внешние признаки мне знакомы.

– Что тебе известно? – спросила я.

Лэндри не ответил.

– Что тебе известно? – Я повторила вопрос, понимая, что он не собирается мне ничего рассказывать. «Вскрытие», – подумала я.

– Ты знаешь, что с ней произошло, – предположила я. – Знаешь, как она умерла, что с ней сделал убийца. Тебе известно был ли там один убийца или больше.

Лэндри молчал.

– Она была моей подругой, Лэндри.

Он состроил гримасу.

– Не называй ее своей подругой. Ты только и делала, что жаловалась на ее отношение.

– И что с того? Я и на твое отношение жаловалась, когда еще считала тебя своим другом. Я так понимаю, это осталось в прошлом, и мне не следует ждать, что ты чем-нибудь поделишься.

Лэндри пожал плечами.

– Мне ты тоже далеко не все рассказала.

– О чем? Я передала тебе все, что знаю, что удалось выяснить.

– Ты не рассказала мне о себе и Беннете Уокере, – заметил он. – Почему бы это? Ты знала, что рано или поздно я все разузнаю.

– Не рассказала, потому что это к делу не относится. Двадцать лет прошло.

– Держу пари, для тебя это важно.

– Что это значит?

– Это значит: ты думаешь, что Беннет прикончил Ирину.

– Откуда тебе знать, что я думаю, – возмутилась я. – Все более и более очевидно: о том, что имеет для меня значение, ты не знаешь ничего.

– Может, если бы ты предложила…

– Зачем? – требовательно спросила я. – Зачем мне это делать? Для чего чем-то с тобой делиться? Почему я должна доверять тебе, Джеймс? Ты продемонстрировал мне, что возьмешь все, чем я с тобой делилась и используешь против меня. Если я что и усвоила, будучи дочерью Эдварда Эстеса, так то, что нельзя никому ничего рассказывать. У меня есть право хранить молчание.

Он коснулся моей руки, когда я собралась уйти. Отшатнувшись от него, я продолжила идти. Желая выскочить из своей жизни и шагнуть в другую, где у меня не будет прошлого, никто ничего обо мне не будет знать, и я смогу стать тем, кем захочу.

Какая приятная фантазия. Если бы я только могла все это бросить. Но я не знала, как стать кем-то другим, и не знала, что делать, кроме как продолжать идти своей дорогой.

Как только Елена направилась к своей машине, подъехал Вайс и припарковался по другую сторону дороги.

– Вон наша проблема идет, – съязвил он, вылезая из автомобиля.

– Заткнись, – отрезал Лэндри и пошел к зданию.

Ему хотелось выпить и закурить, и найти силы отключить свои чувства как социопат. Жизнь стала бы намного легче, лишись она эмоций: не надо тратить энергию на чрезмерную реакцию, гнев, сожаление. Если все будет продолжаться в том же духе, он раньше времени загонит себя в могилу.

– Они не собираются сотрудничать, – заявил Вайс. – Эти парни из тех, кто отстегивает адвокатам по три сотни в час, просто потому, что те хорошо смотрятся в костюмах от Брукс Бразерс.

– Ну, вызовут они своих псов, – рявкнул Лэндри, – что с того?

– Я просто говорю.

– Я и не жду, что они станут сотрудничать. Хочу немного увеличить напряжение. Отказ от ДНК-теста лишь выставит их виновными.

– В получении группового тарифа на минет, – добавил Вайс. – До раскрытия этого убийства нам еще очень далеко.

– Они называют себя алиби-клубом, – сообщил Лэндри.

– Алиби-клубом? Где ты это слышал?

– От девчонки Перкинс, – ответил Лэндри, что было не совсем ложью. – Она рассказала, что на их вечеринках некоторые вещи выходили из-под контроля.

– Перкинс была там в субботу ночью? Я думал, она ушла.

– Она пыталась уговорить Маркову не оставаться.

Вайс остановился и посмотрел на него.

– Когда она все это тебе рассказала? Утром тебе едва удалось из нее имя вытянуть.

– Может, ей просто не понравился ты, Вайс, – предположил Джеймс.

– Отвали.

– Пойдем, покончим с этим, – позвал Лэндри и вошел в бар «Седьмой чаккер».

Заведению «У Магды» было до него далеко. Красивый, отделанный под старину бар, на стене плазменный экран, транслирующий поло-матч, официантка, которая не выглядела так, словно дважды в день нуждалась в бритье. Он прошел прямо к столу, где сидели Броуди, Уокер и Барбаро. Вайс занял столик Себастьяна Фостера.

Лэндри сурово посмотрел на Барбаро. Не пристало парню быть таким красивым. Мысленный образ, как испанец касался Елены, вызвал прилив обжигающей злости.

– Приношу извинения за недоразумение, мистер Барбаро, – не очень искренне произнес Лэндри. – Когда дело касается мужчин, причиняющим вред женщинам, мне как на любимую мозоль наступают. От этого убийства я весь на нервах.

– Понятно, – в тон ему ответил Барбаро. – Вы друг мисс Эстес?

– Я бы не сказал, скорее нет. Она обнаружила тело Ирины Марковой.

– Она была детективом, – сообщил Джим Броуди. – Вам двоим есть, что вспомнить.

– Нет, – ответил Лэндри. – Нечего. Уверен, мистер Уокер осведомлен о мисс Эстес больше меня.

И без того мрачный Беннет Уокер нахмурился. Испорченный богатый ребенок за сорок. Будь они детьми на игровой площадке, Лэндри надрал бы ему задницу. Он удивлялся, что в свое время Елена запала на этого парня и даже решила за него выйти, посчитав это хорошей идеей. С другой стороны, он не мог представить, чтобы Елена вообще за кого-то выходила замуж. Она была такой недоверчивой, такой циничной. Беннет Уокер, должно быть, внес в это большой вклад.

– Что привело вас сюда, детектив? – спросил Броуди. Он приподнялся в кресле, ну просто радушный хозяин, половинка сигары торчала из уголка его рта.

– Мы не похожи на членов клуба? – поинтересовался Лэндри. Он глянул на Вайса, тот пожал плечами.

– Не обижайтесь, мальчики, – ответил Броуди, – но если у каждого из вас семизначный или более банковский счет, вам один черт надо иметь еще одну работу.

– Мы пытаемся отсеять некоторых людей из списка возможных подозреваемых, – сообщил Вайс.

– Вы можете вычеркнуть из него всех нас, – предложил Броуди. – Я думал, утром мы все прояснили.