– Елена! – Барбаро спрыгнул с лошади и бросил поводья конюху. Он казался воплощением мужественности в белых бриджах и высоких сапогах. Самец в своей стихии. – Я так рад, что ты приехала!

Его улыбка была широкой и белозубой, волосы всклокочены. Улыбка застыла, стоило мне полностью повернуться к нему лицом.

– Что случилось? – воскликнул он, нежно обхватывая мое лицо ладонями.

– Запнулась и упала, – ответила я. – Мне стоит придумать историю получше вместо того, чтобы признать, какая я растяпа, но так и есть.

– Очень больно?

Большим пальцем он поглаживал правый уголок моего рта на чувствительной стороне лица, и что-то вроде электричества пробежало по каждому непораженному нерву в моем теле.

– Пострадала только моя гордость, – откликнулась я.

Его взгляд задержался на моих губах достаточно долго, чтобы заставить меня подумать, что он может меня поцеловать. Но вместо этого Барбаро поцеловал меня в щеку, которой я ничего не чувствовала.

– Елена, это мистер Броуди, мой патрон. – Он положил затянутую в перчатку руку на мое плечо, чтобы подвести к Броуди. – Мистер Броуди, моя новая очаровательная подруга, Елена Эстес.

– Эстес? – повторил Броуди, слезая с лошади. – Ты имеешь какое-нибудь отношение к Эдварду Эстесу?

Вот момент, которого я боялась. С Беннетом, вовлеченным во все это. Я не могла претворяться кем-то другим. И если Джим Броуди знал моего отца, тогда тот услышит обо мне от одного из своих дружков. Я взывала к Богу, чтобы он не решил разыгрывать раненного в самое сердце родителя, ждущего блудное дитя.

– Не по своей воле, – кротко ответила я, выдавив полуулыбку и напустив на себя шкодливый вид. – Когда-то он был моим отцом.

Броуди вздернул брови и отрывисто расхохотался:

– Не разбегайтесь, угощайтесь напитками. Я хочу услышать продолжение этой истории.

Он взобрался на подставку и оседлал свежую лошадь. Каким бы сильным ни было его увлечение моей персоной, оно не позволило Броуди отвлечься от поло-матча.

– Он знает твоего отца? – спросил Барбаро.

– Мир тесен.

– Твой отец увлекается поло?

– Он увлекается мощью. Раньше гонял на спортивных катерах. Возможно и сейчас тем же занимается, не знаю.

– Как ты можешь не знать? – Мой ответ явно озадачил Барбаро.

– Я не разговаривала с отцом двадцать лет, – призналась я. – Разве тебе не надо садиться на лошадь?

Барбаро махнул рукой в сторону поля.

– Этот чаккер я пропускаю. Все эти друзья мистера Броуди – богатые люди, которые очень любят игру, но клюшкой владеют неважно. Они устроили матч так, чтобы в каждом новом чаккере команды попеременно получали одного профессионала. Остаток игры они тратят на то, что замахиваются друг на друга.

Он прекратил говорить и сосредоточил все свое внимание на мне, окидывая взглядом балетки от Шанель, белые льняные брюки-сигаретки, простой черный топ с широкой горловиной и рукавами «три четверти».

– Весьма изысканно, – похвалил Барбаро, улыбаясь. – Просто, элегантно, смело.

– Ну, это вся я в двух словах.

Барбаро усмехнулся:

– Элегантность и шик – да. Простота, не думаю.

– Пойдем, присядем, – позвал он. – Моя машина припаркована у кромки поля.

Машиной Барбаро был британский темно-зеленый кабриолет «астон мартин» с кожаным салоном оттенка сливочного масла, и флагом Испании, приклеенным в углу лобового стекла. Барбаро придержал для меня дверь.

– Классная тачка, – отметила я, устраиваясь на сиденье.

– Арендую ее на время сезона. Таким образом, каждый год у меня новая игрушка.

– А чем занимаешься, когда сезон заканчивается?

– Иду в другое место и арендую следующую. Собираюсь в Европу, чтобы играть летом. Я положил глаз на «ламборгини».

– Поло тебе очень подходит, – заметила я.

– Мне очень подходило модельное дело, поло – это моя страсть, – поделился Барбаро. – Так, ответь мне, почему ты так долго не общалась с отцом?

– Потому что нам нечего сказать друг другу. Вот так все просто, – ответила я. – Ничего особенного. Нас не связывали родственные узы или что-то в этом духе.

– Меня удочерили, – пояснила я.

– Но он единственный отец, которого ты знала?

– Эдвард Эстес владел домом, в котором я выросла. Он не был во мне заинтересован, кроме тех случаев, когда я могла быть ему чем-то полезна. И я взяла себе за правило этой пользы ему не доставлять.

Барбаро промолчал. Он выглядел очень серьезным, пока пытался меня понять.

– Не верю, что твой добрый друг хотя бы частично не посвятил тебя в эту историю прошлой ночью, – усомнилась я.

– Он рассказал только, что когда-то вы были помолвлены.

Я рассмеялась.

– Какой ты хороший лжец. Тебе даже удается выглядеть невинным. Я сходу обвинила Беннета в том, что он насильник со склонностью к убийству, и ты мне говоришь, что после моего отъезда никто из вас двоих это не обсуждал?

Барбаро запустил руку в волосы и отвернулся, чувствуя себя неловко.

– Он говорил мне, что его ошибочно обвинили, а ты поверила в худшее; кроме того, я не хотел ничего про тебя слышать от него.

Я не очень-то верила ему, но выбранная Барбаро позиция представляла интерес.

Открыто наблюдая за ним, я размышляла о том, какой он на самом деле.

– О чем думаешь? – поинтересовался он.

– Что ты меня интригуешь.

Его брови поползли вверх, а рот изогнулся.

– Мне кажется, это хорошо.

– Зависит от того, что я выясню.

Он поерзал на сиденье, придвигаясь ко мне.

– Ты выяснишь, – проговорил Барбаро низким сексуальным голосом, – что я джентльмен, пока ты хочешь, чтобы я им оставался; что я страстный…

Наклонился чуть ближе и обхватил рукой мою шею, соблазнительно водя большим пальцем вдоль линии роста волос. Мой пульс участился.

– Я только что повстречал тебя, Елена, – продолжал Барбаро. – Но уже решил, что никогда не знал такой женщины.

– О, могу гарантировать, – отозвалась я.

– Эй, казанова! – Окрик с австралийским акцентом исходил от всадника, в котором я узнала Себастьяна Фостера, теннисиста. Он сидел верхом на лошади в нескольких метрах от капота машины. – Вот ты где, дружище! Тебе лучше поторопиться.

Барбаро выглядел раздосадованным, откидываясь на спинку сиденья; его рука исчезла с моей шеи.

– Последний чаккер, – объяснил Фостер. – Еще семь минут и станешь свободным человеком.

– Останешься? – обратился ко мне Барбаро.

– Конечно, – согласилась я, но совершенно по иным причинам нежели хотел он, по крайней мере не в первую очередь.

Меня занесло в лоно алиби-клуба, и у меня не осталось сомнений, что я найду убийцу Ирины Марковой среди его членов. Это было, как попасть в ров со львами. Повезло мне, что я адреналиновая наркоманка.

– Ни за что не пропущу.

– Вот, что у меня имеется для тебя в настоящий момент, – объявила Мерседес Житан. – Присаживайся.

Лэндри сел. Ее кабинет выглядел необычайно аккуратным. Поверхность рабочего стола видна невооруженным глазом.

– Причина смерти: удушение с помощью удавки.

– Что насчет удушения руками?

– Подъязычные кости целы. Я ожидала, что они будут сломаны, если бы убийца задушил ее до смерти.

– Время смерти?

– Сложно назвать, потому что тело пролежало в воде.

– Предположительно?

– Она была мертва, возможно, около двадцати четырех часов, плюс-минус.

– Изнасилование?

– Не могу сказать. Нижняя часть тела сильно повреждена аллигатором.

– А есть что-нибудь хорошее? – поинтересовался Лэндри.

– Могу утверждать, что у нее был оральный секс, прежде чем она умерла, и что жертва не ела никакой твердой пищи, – сообщила Житан. – Содержимое желудка включало только семенную жидкость и яблочный мартини. Выясни, во сколько она ужинала, и прибавь время на переваривание пищи. Это даст определенную информацию.

– Сколько семенной жидкости? – уточнил Лэндри.

– Много. От одного игрока столько не получишь, прости за каламбур, – проговорила Житан. – Эта девушка обслужила целый клуб.