— …потому что уже написано «число Зверя» и гонимы праведные, но, осеняя благодатью отверженного, никто не избегнет того, что предначертал Апостол! Смирись! Изыди, исцеленный, не посягая на святость и укоренение праведных…

— Бред! — Орлов замотал головой. — Охмуряют ксендзы… Как Козлевича!

Охранник Ильфа и Петрова не читал, но старый фильм о «Золотом теленке» видел, что-то такое отпечаталось: он согласно кивнул, сделал шаг и раскрытой ладонью ткнул женщину в лоб.

— Заткнись, сука!

— Ну стоит ли так! — счел необходимым проявить офицерскую учтивость Виноградов, ожидая естественной реакции: гордое молчание, слезы, закушенные губы на побледневшем лице…

И опешил, услышав:

— А ты меня не сучь, козел драный! Чушок ментовский… Я тя, падла, у прокурора задолбаю, из «петушатника» не вылезешь!

— Одна-а-ко… — Четыре пары мужских глаз с изумлением уставились на даму: охранник присел, как от просвистевшего над самой макушкой снаряда, у Иваныча поползли вверх брови, а Виноградов дернул себя за галстук. Бородатый дисциплинированно окаменел и впал в прострацию.

— А ты чего вылупился? Ну-ка, пусти на хрен!

Она решительно встала и быстрыми шагами попыталась пересечь пространство, отделяющее морозильную камеру от двери.

— Стоять, Зорька! На место…

Детина-«заслоновец» отреагировал раньше всех и по-матросски загородил собой проем, отделяющий задержанную от мраморных пространств отеля. С ходу налетев на живую баррикаду из полутора центнеров костей и мускулов, дама охнула и попыталась потерять сознание.

— Слышь, а? Брось дурака валять. — Опыт общения с валютными проститутками, приобретенный Владимиром Александровичем в недавнюю бытность начальником некоего специализированного подразделения, не мог не сыграть свою роль. — Есть шанс договориться.

— Ну? — Приблатненная «пророчица» поправила свой туалет, нарушенный во время неудачной попытки «прорваться» и, решив не возвращаться на прежнее место, строго посмотрела на Орлова. Тот встал и уселся рядом с бородатеньким, его же стул заняла дама. — Ну?

— Звать-то как?

— А тебя?

— Капитан Виноградов. Владимир Александрович.

— Сестра Марианна.

— Документов, конечно, никаких… Сектанты?

— Да! Великое Святое Братство! — Чувствовалось, что «сестра Марианна» приятно удивлена. — Мы, верующие в воплощение Господа…

— Покайтесь! Ибо не спасутся неправедные… — включился вдруг сосед Орлова. — И живые в язвах и тлене позавидуют мертвецам!

— Ой, только не надо! — замахал руками Виноградов.

«Сестра» что-то коротко приказала, и ее спутник опять погрузился в состояние легкой комы.

— Ну?

— Это плохо, что они из Братства… — Капитан обращался вроде бы только к охраннику, но все присутствующие не сводили с него глаз за исключением, разумеется, бородатенького.

— Почему? — попытался понять «заслоновец».

— Видишь ли…

Так получилось, что с месяц назад Виноградову поручили подготовить материал для лекции в батальонах — как раз об этом самом Святом Братстве. И папку дали в Центре общественных связей — вырезки из газет, копии писем, докладные… Страшная, в сущности, картина: похищенные из семей подростки, «зомби» — психо-кодированные по методикам покойного КГБ, строжайшая конспирация, явки, пароли. Целая сеть подпольных типографий, выходы за границу… Меньше всего внимания рекомендовалось уделять религиозным аспектам этой, основанной бывшей функционеркой и отставным кандидатом засекреченных наук организации, сотрудников милиции интересовал только криминал. А его было более чем достаточно: акты вандализма в отношении православных храмов, вовлечение в противозаконную деятельность несовершеннолетних, подстрекательство в организации массовых беспорядков. Имелись данные и об использовании психотропных средств, и о торговле «живым товаром»… Чекисты, как всегда, когда дело доходило до чего-то более конкретного, чем масонский заговор в кинопрокате, или более сложного, чем перехват шести килограммов меди на эстонской границы, умыли руки и предоставили без этого замотанным органам внутренних дел расхлебывать кашу: информации толковой — ноль, где «отец» и «мать» — неизвестно, что-то где-то, якобы в Киеве, якобы готовится и якобы особый зуб у «братьев» на омоновцев… Одно было определено, да и то благодаря расклеенным по всему городу листовкам — дата конца света.

— Видишь ли… Ну, к примеру, был бы на их месте какой-нибудь простой жулик. Обыкновенный. Я б ему предложил: то-то и то-то я тебе, а ты мне за это — то-то и то-то. К примеру, он мне рассказал бы, где сейчас владелец кредитной карточки, помог бы найти его… А я бы, к примеру, может быть, закрыл бы глаза на сегодняшний печальный инцидент в «шопе»… А то ведь чистой воды кража! И мошенничество! И сумма приличная, на срок потянет, года на два…

— Ну так! — одобрительно кивнул охранник: эта комбинация в его голове укладывалась.

«Сестра Марианна» слушала, молча щурясь.

— А с этими «братьями» — просто беда! Сегодня какое у нас? Четырнадцатое октября? Вот именно! А у них — конец света, на двадцать четвертое назначено. Правда, не октября — ноября, но все же… Понял?

— Ну! — почти искренне констатировал его собеседник. Остальных присутствующих Виноградов намерено игнорировал.

— То-то и оно! Что я им могу предложить? Это когда меньше полутора месяцев до всеобщего тарараха? Все равно же ведь даже до суда дело не дойдет, а чуть-чуть пострадать за веру в тюрьме… Хотя там и публика омерзительнейшая, и кормят не то чтобы уж очень…

— Короче! — Дама взяла со столика пачку сигарет, щелкнула зажигалкой — по всему судя, мирских радостей она не чуралась.

— И это правильно! Что там дальше будет, кто сгорит, кто нет — посмотрим. Так зачем же себе последние денечки здесь портить? Пока еще покушать можно, покурить, попить… — вовремя вписался в разговор Орлов. — Кстати! Может быть, рюмочку?

— Святой Отец простит, сестра Марианна! — поддержал Владимир Александрович.

— И только праведные спасутся! Отриньте все мирское, тлен и грязь, наденьте белые одежды… — забормотал внезапно бородатенький.

— Заткнись! Надоедливый такой… А, наливай! Что можешь?..

— Все. Вплоть до того, что мы вообще не виделись, в зависимости от степени твоей помощи, разумеется.

— Если откажусь?..

— Может, приятель твой попокладистее будет?

— Попробуйте. — «Сестра» повернулась на стуле, схватила своего спутника за рукав, притянула безвольную руку… Бедняга тупо смотрел перед собой, не реагируя даже на вырвавшийся из зажигалки язычок пламени. Женщина поднесла огонь к самым кончикам его пальцев, запахло жженой костью и кожей.

— Хватит! — Всему должен быть предел, нервы у Виноградова тоже не железные, но задержанная уже, брезгливо поморщившись, отпихнула чужую обожженную плоть.

— Ясно?

— «Зомби»? — смог наконец произнести Орлов.

— Пошел ты… Просто преданный «брат», проникшийся духом Господа истинного! — В голосе женщины чувствовалась профессиональная гордость.

— Слуги Сатаны, несущие печать порока, Вавилон, Содом и Гоморра… — вновь подал голос бородатый: очевидно, он «срабатывал» на какое-то ключевое слово, может быть, на комбинацию слов или интонацию. Виноградов был не силен в психокодировании, что для милицейского офицера вполне извинительно. Поэтому он предпочел вернуться на знакомую почву:

— А сама так сможешь?

— Я что — дура?

— Уже легче… Может, попробуем? — Владимир Александрович сделал вид, что тянется к зажигалке.

— Не имеете права! — взвизгнула «сестра». — Я требую, чтобы…

— Во! Другое дело. Давай разговаривать.

…Главное — Маренич был жив! Насчет здоров — это еще требовалось проверить, но главное, главное заключалось в том, что меньше чем через полчаса капитан уже мчался в сторону Всеволожска: Орлов жал на газ, рискуя в лучшем случае водительским удостоверением за превышение скорости, чудом выворачиваясь из-под колес несущихся навстречу «КамАЗов» и каждый светофор воспринимая личным оскорблением. Владимир Александрович и «сестра Марианна» чинно расположилась на заднем сиденье, плечом к плечу, испытывая, правда, некоторое неудобство от невозможности сменить позу — на всякий случай капитан пристегнул к себя к даме наручником, любезно одолженным здоровяком из охраны.