И здесь также существуют непосредственные и косвенные источники познания. Непосредственный опыт о хозяйственном духе доставляют нам сами хозяйствующие люди в своих заявлениях, познавательная ценность которых должна, конечно, подвергнуться проверке и из которых — это не приходится особенно сильно подчеркивать — достаточно часто следует вычитывать обратное тому, что в них утверждается.
1. Аутентические свидетельства могут носить случайный характер, как, например, разговоры, письменные сообщения и т. д., или же они являются систематически упорядоченными — в автобиографиях, завещаниях и размышлениях и т. п. Но гораздо более многочисленны возможности окольными путями заглянуть в душу хозяйственного субъекта. Эти возможности мы можем, следовательно, объединить в группу косвенных источников познания. Здесь имеют значение:
а) «творения» хозяйствующих людей в самом широком смысле, на которых как бы «почил» их дух. Я имею в виду общие организации, ими создаваемые: устройство деревень, фабричных производств, транспортных предприятий; технические устройства; устройство мастерских, создание орудий труда, устройство железных дорог, систем орошения, каналов и гаваней и т. д.; особые устройства для достижения хозяйственных целей; счетоводство учреждения благотворительности; темп развития и роста хозяйственной жизни; быстрое пересоздание, быстрое расширение хозяйственных учреждений и многое другое подобное.
б) правовые нормы: определения права свободного самоопределения, о конкуренции, о рекламе, об образовании цен, о взимании процентов и т. д. и т. д.
в) нравственные учения религиозного или светского происхождения. К ним можно также причислить все проявления критики: сатиры, боевые памфлеты, проекты реформ и т. д.
г) отражение времени: в общественном мнении, например, значение определенных профессий (торговли) в обществе и внутри отдельных классов (отношение дворянства к наживе); в литературе, искусстве и науке — изображения типов, характер излюбленных «направлений».
д) социальные взаимоотношения отдельных групп населения, мирное сожительство, враждебное отношение (например, рабочих к предпринимателям), патриархальные отношения, деловое упорядочение.
е) характер политики, в которую выливается хозяйственный образ мыслей отдельных лиц и групп: империалистическая политика или свободная торговля и т. п.
Само собой понятно, что познавательная ценность извлекаемых из этих источников свидетельств весьма различна.
Аутентичные свидетельства (1) прежде всего очень редки и уже потому не слишком много дают. Они, правда, при известных обстоятельствах могут иметь очень крупное значение для правильного понимания того или иного положения вещей. Большею частью, правда, следует читать между строк. Это действительно в особенности относительно всех систематических заявлений указанного рода. В автобиографиях или мемуарах, например выдающихся деятелей в сфере экономики (которых, особенно в наше время, существует целый ряд), авторы, естественно, выставляют себя как людей, совершенно лишенных эгоизма, служащих только общему благу, которые были совершенно далеки от стремлений к денежной наживе (в чем им даже можно иногда поверить, когда дело идет о пресыщенных богатством людях вроде Рокфеллера, Карнеджи, В. Ф. Сименса, В. Ратенау, мемуарами которых мы обладаем). Некоторые же остаются честными с самими собой, и они-то и дают нам, естественно; наилучшие разъяснения. Я имею в виду автобиографии вроде написанной Штроусбергом. Надо иметь в виду и то обстоятельство, что мы обладаем такими систематическими аутентичными свидетельствами, исходящими большей частью только от весьма выдающихся людей, масштаб переживаний которых крупнее натурального и должен поэтому прежде быть сведен к средней мере, если мы желаем обобщать их творения и воззрения.
Из остальных источников самыми надежными являются «творения» хозяйствующих субъектов (2). Эти по крайней мере никогда не лгут.
Источники, названные под цифрами 3 и 4, очень важны, но представляют наибольшие опасности для использования, в связи с чем имеются исследователи, вообще не признающие за ними значения источников познания известного фактического положения вещей, т. е. в данном случае «духа» времени. Так, мне в свое время многие критики ставили в упрек, что я хотел вывести направление идей средневекового ремесленника из цеховых уставов, а также из практики их и проектов реформ, как, например, реформы императора Сигизмунда. Я хочу поэтому еще заметить следующее об этого рода источниках и допустимости их использования.
Ошибка, которую часто делают, состоит не в том, что хотят из этих источников почерпнуть знание, а в том, что хотят почерпнуть ложное знание. Ведь не захотят же из уложения о наказаниях узнавать о распространении краж и о видах их или из промышленного устава узнавать о характере положения рабочих в настоящее время. Но о чем из них очень хорошо можно узнать — это о господствующих в наше время общих понятиях о краже и защите рабочих, конечно закрепленных в законодательстве или выраженных в критической литературе (для которой действуют подобные же правила). Воззрение может быть «устарелым» и не отвечать более «духу времени». Тогда нужно будет его констатировать. И прежде всего, опираясь на заявление противников. Не слишком глупый историограф нашего времени должен будет, правда, заключить из литературы среднего класса, что в Германии значительная масса людей еще мыслит в ремесленном духе, но вместе с тем вынужден будет констатировать, что основное воззрение нашего времени, как оно проявляется в задающей тон литературе, как оно, наконец, добивается определяющего влияния в законодательстве и управлении, было иным — капиталистическим. Наше суждение о «духе», господствовавшем над средневековой хозяйственной жизнью, должно будет гласить совершенно иное. Правда, тогда ежедневно имели место бесчисленные действия и мысли, которые погрешали против ремесленных воззрений, соответствовавших требованиям нравственных норм и устанавливавшихся правовыми нормами; более того, к концу средневековья подобные нарушения должны были умножиться. Но это все-таки были только нарушения. И «дух времени» (5) их осуждал. «Дух времени» ощущал их как нарушения, и никто не осмеливался оправдывать эти нарушения. Разве существует хоть одно приобретшее значение произведение, которое осмелилось бы защитить принцип «ote toi que je m'y mette»*, или личную за себя ответственность, или безграничное стремление к наживе.
1. «Divitae comparantur ad oeconomicarn non sicut finis ultimus, sed sicut instrumenta quaedam, ut dicitur in Pol. finis autem ultimus oeconomise est totuni bene vivere secun-dum conversationem». S. Thomas. Th. 11a 11ae qu. 50 a. 3. Основное место у S. Thomasв Summa theol. 11a 11ae qu. 50. a. 3.
2. 118а1 гласит в целом, как оно передано в новом издании полного собрания сочинений (Romae, 1886), по которому я всегда цитирую, следующее: «Bona exteriora habent rationem utilium ad finern, unde necesse est, quod bonum hominis circa ea consis-tat in quedam mensura: dum scilicet homo secundum aliquarn mensuram quaerit habere exteriores divitias, prout sunt necessaria ad vifem eius secundum suam conditionem. Ea ide in excessu huius mensurae consistit peccatum: dum scilicet aliquis supra debitum mo-dum vult acquerere vel retinere. Quod pertinet ad rationem avaritae quae definitur esse immoderatus amor habendi». Глоссатор кард. Кайетанус защищает эти основные положения и разъясняет их так: «…appeleatione vitae intellige non solum cibam et potum, sed quaecunque opportuna commoda et delectabilia, saiva honestate».
3. Сравним сказанное место к характеристике сеньориального образа жизни в моей книге «Luxus' und Kapitalismus» (1913).
4. «I preti… vogliono tutti soprastare agii altri di pompa e os tentatione, vogliono molto numera di grassissimo e organitissimo ca valcature, vogliono uscire in publico со molto exercitio di mangia tore, et insieme anno di di in di voglie per troppo otio et per роса virtu laseivissime, temerarie, incolsulte. A'quali, perche pur gli sppedita et soministra la fortuna, sono incontentissimi, e senza risparmio o masserizia, solo curano satisfare a'suoni incita ti appetiti… sempre l'entrata manca et pui sono le spese ehe l'ordinarie sue riccheze Cosi loro conviene altronda. Essere rapaci e alle onestissime spre ad aitare e suoni, a sovenre agii amici, a ievare la tamiglia sua in onorato stato e degno grado sono inhumani, tenatissimi, tardi misevirne». Alberti, Della tarn. 265.
