Раньше и важнее всего: в очень большом объеме государственная предпринимательская деятельность заняла то пустое место, где иначе вообще ничего не происходило бы. Инициатива государя весьма часто только и давала толчок к расцвету капиталистической субстанции. Она означает, следовательно, весьма часто первичный зачаток предпринимательского духа вообще. Мы имеем классическое свидетельство этого отношения государственной инициативы к частной в заявлении одного немецкого камериалиста, полагающего, что для улучшения мануфактур нужны благоразумие, размышление, издержки и награды, а потом приходящего к заключению: «это государственное дело: купец же остается при том, чему он научился и к чему привык. Он не заботится об общих выгодах своего отечества» (129). Эта фраза заключает в своем содержании целые тома. И хотя она была написана в отсталой в те времена Германии, она в более слабой степени имеет значение и для широких кругов раннекапиталистической хозяйственной жизни вообще. Что бы, например, вышло во многих местах из горной промышленности, если бы государь вовремя не вмешался и не вытащил бы сбившуюся в пути телегу из болота. Вспомним историю горного дела в нынешнем Рурском округе. «При том лишенном всякого плана копании, которое господствовало в течение столетий почти до середины XVIII в., не существовало, естественно, никаких (технических) приспособлений. В Клеве-Маркоском горном уставе 1766 г. государство брало на себя техническое и хозяйственное руководство производством. Опекун воспитывал лишенное руководства дитя» (130).

И так было в тысяче других случаев. Но не только то, что государство проявляло на деле свой предпринимательский дух, но и то, как оно его проявляло, приобретает значение для общего капиталистического развития. Государственное предприятие обладали всегда резкими характерными чертами. Это относилось к внешним рамкам устройства предприятия. Во времена недостаточного образования капиталов суммы, на которые государственные власти имели возможность основать предприятие, являлись значительными, часто сами по себе достаточно большими, чтобы вообще можно было начать предприятие. Вспомним крупные транспортные предприятия, которые вплоть до XIX столетия и позднее могли держаться только на силе государственного капитала; вспомним устройство верфей и т. п.

Таким же выдающимся был организационный аппарат, которым располагало государство. Снова перенесемся в те времена, когда еще недоставало вышколенного персонала, и дадим себе отчет в том, каким преимуществом обладало государство в лице своего чиновничьего аппарата перед частными предпринимателями, которые еще только должны были воспитать себе свой штат людей и надзирателей.

Выдающиеся размеры государственного предприятия проявлялись, однако, также и в чисто духовной области. Нигде, кроме как у государя, интерес не мог быть так сильно направлен на отдаленное будущее, и не могли поэтому набрасываться и выполняться очень далеко рассчитанные планы. То, что характеризует все капиталистическое: дальнозоркость предприятия, постоянство духовной энергии, — это в государственных предприятиях должно было как бы само собой вырасти из их существа.

Но и в отношении творческих идей, широких познаний, научной подготовки — кто мог сравниться с гениальными руководителями современных государств? Где было в те времена соединено столько гениальности, как в правительственных кабинетах? Ибо таланты в то время еще не отдалялись от управления государством. Конечно, я разумею только выдающихся государей и их государственных людей и чиновников, которыми, однако, ведь так исключительно богата история. Кто во Франции того времени был и в качестве капиталистического предпринимателя способнее Кольбера (131), кто в эпоху Фридриха Великого был в стране способнее барона фон Гейнитца, создателя государственных горных разработок в Верхней Силезии?

То, что в ходе капиталистического развития ощущалось впоследствии как недостатки государственной предпринимательской деятельности: ее неуклюжесть, ее склонность к бюрократизму, — все это еще не имело значения в начальный период этой хозяйственной системы, когда государственный чиновник, напротив, являлся особенно важным и значительным типом предпринимателя с вполне ярко выраженными духовными особенностями огромного значения.

Спекулянт как специальный тип капиталистического предпринимателя — это основатель и руководитель спекулятивных предприятий. А эти последние появляются в тот момент, когда прожектер достает необходимые денежные средства для того, чтобы обратить свою идею в действительность; тогда, следовательно, как я уже говорил, когда прожектерство соединяется с предпринимательством. А этот момент, насколько мы можем усмотреть, достигнут около конца XVII столетия. Мы узнаем, что тогда уже многие из прожектеров находят благосклонное внимание у владельцев денег и что вследствие этого начинается «грюндерство» всякого рода предприятий, которые мы должны обозначить как спекулятивные предприятия. Дефо, которому мы уже не раз были обязаны ценными указаниями, осведомляет нас и об этой области со свойственной ему меткостью следующим образом:

«Существует, к сожалению, слишком много хвастливых восхвалений новых открытий, новых изобретений, новых машин и еще всяких других вещей, которые, будучи превозносимы выше своей действительной ценности, должны стать чем-то великим в случае, если будут добыты такие-то и такие-то суммы. Эти мнимые изобретения так возбудили фантазию легковерных людей, что они, основываясь на одних только призрачных надеждах, составляли общества, выбирали комитеты, назначали чиновников, выписывали акции, устраивали счетные книги, набирали большие капиталы и до такой степени раздували пустое понятие, что многие люди давали себя увлечь, отдавали свои деньги на акции новому пустому месту. А когда изобретатели доводили свою выдумку до того, что сами выходили сухими из воды, они предоставляли облаку рассеяться самому собой, а бедным покупателям — рассчитываться между собой и тащить друг друга на суд по поводу итогов, переносов или по поводу той или иной кости, которую пройдоха-изобретатель среди них бросил, чтобы свалить на них самих вину неудачи. Так, акции начинают сначала постепенно падать, и счастлив тот, кто тут вовремя продаст, пока они, подобно медным деньгам, не обесценятся совершенно. Я переживал, как таким образом акции банков, патентов, машин и других предприятий, путем пользования высокопарными словами и именем какого-нибудь принимающего в деле участие, уважаемого человека, нагонялись до 100 за акцию в 1/500 долю и в конце концов падали так низко, что спекуляция доводила их до 12, 10, 9, 8 за акцию, пока, наконец, больше „не находилось покупателя“ — (новое выражение вместо „не оставалось никакой ценности“), благодаря чему потом многие семьи впадали в нищету. В качестве примеров этого мне стоило бы только привести некоторые полотняные мануфактуры, серные заводы, медные рудники, нырятельные машины и т. п. не в ущерб правде, как я полагаю, или некоторым явно виновным лицам. Я мог бы дольше остановиться на этом предмете и раскрыть обманы и проделки биржевых спекулянтов, машиностроителей, владельцев патентов, всяких комитетов вместе с этими биржевыми клоунами-маклерами, но у меня для такой работы недостает желчи. Всем же тем, кто не хочет лишиться своего состояния через таких мнимых изобретателей, я хочу в качестве общего руководства указать на то, что лица, которых можно заподозрить в таком предприятии, несомненно, являются с таким предложением: „Прежде, чем предпринимать попытки, я нуждаюсь в ваших деньгах“. Здесь я мог бы рассказать очень забавную историю об одном торговце патентами, при которой не кто иной, как я сам, остался в дураках, но я хочу приберечь ее себе для другого случая».

Но не было бы никакой нужды в этом положительном подтверждении со стороны хорошего знатока дела, чтобы установить, что то время и еще более — первые десятилетия XVIII столетия были «периодом грюндерства» вполне крупного масштаба, насколько я знаю, первыми, когда страсть к основанию новых капиталистических предприятий охватила народы в форме такой эпидемии, как в то время, и именно англичан и французов. Это время шарлатанской «Компании Южного моря» в Англии, системы Лоу во Франции, — которые обе, однако, являются лишь наиболее бросающимися в глаза предприятиями и вследствие этого так сильно ослепляют взор, что часто совершенно не замечают, как вокруг этих гигантских шарлатанских предприятий возникало невероятное количество других «грюндерских» афер, только в своей совокупности, собственно, и накладывающих печать на всю эпоху.