Когда последний появился в дверях, чтобы войти в автобус, огромная группа людей, отбивающая ритм песни, пришла в движение. Все хотели дотронуться до него, как это смиренно делают верующие со своими пророками или богами.

— Пеле! Пеле! Пеле! — выла хором толпа.

Игроки за опущенными стеклами автобуса, по которому хлестал дождь, были похожи на уснувших рыб в аквариуме: они мысленно прокручивали фильм о прошедшем матче. Только два или три из них, которых не удавалось опознать во мраке «аквариума», омывающего машину, стояли в проходе и покачивались под ритм самбы.

Бригадир Жеронимо Бастос, сидящий спереди, приказал ехать. Пересчитали футболистов — все были на месте. Можно возвращаться.

Шофер дал сигнал, и колеса осторожно стали вырываться из черной, пористой земли. Два знамени еще кружились перед окнами, а автобус с надписью «Делегация Бразилии» удалялся в направлении дороги. Толпа, в которой преобладали цвета Бразилии — зеленые и желтые, ринулась следом, и постепенно сотни отяжелевших знамен стали растворяться во мраке ливня.

Испанский арбитр господин Мендебиль, укрытый высокими цементными сводами стадиона «Халиско», терпеливо ждал, пока появится «Рено», в котором бирманский делегат господин Кое Эве Тейк привезет своих судей. В его глазах светилось маленькое пламя удовлетворения. И в самом деле, ведь он мог бы дать пенальти в пользу Пеле, но разве уже разнервничавшиеся уругвайцы не подняли бы скандала?

Продавцы соломенных шляп снова упаковывали свои хрупкие товары. Полная индианка, которой помогали два босоногих мальчишки, грузила сундук на ручную тележку. Несколько журналистов возвращались из пресс-центра в сопровождении брюнетки в розовом платье.

Как удалось болельщикам так скоро добраться до места расположения команды? Пеле не понимал. Едва выйдя из душа, он закрыл дверь и обошел бассейн, чтобы направиться в ресторан. Хрустя поджаренным хлебом и потягивая оранжад, Пеле сказал об этом открывавшему конверт Эверальдо:

— Мы вернулись быстро благодаря мотоциклистам, которые прокладывали нам дорогу, а не позже чем через пять минут группа болельщиков была уже здесь, начав карнавал. Можно подумать, что у них есть вертолеты.

Голос профессора Широля прокомментировал:

— Они вымокли до нитки.

Дождь уменьшился. Слышались девичьи голоса, которые кричали:

— Ривелино! Ривелино!

Со второй попытки на балкон забросили блокнот для автографов.

Самба становилась все громче, с бесконечным синкопированным прихлопыванием, которое воспламеняется, потом внезапно рвется в самом неожиданном месте и опять появляется…

— Сегодня вечером Монтевидео[63], наверное, имеет мрачный вид, — сказал Карлос Альберто, закуривая сигарету.

— Да, но в Рио лихорадка достигнет сумасшедшего ритма, — ответил Пеле, ставя стакан на длинную металлическую стойку. — Что сегодня на ужин?

— Надо повидать повара. Думаю, что будет жареное мясо, салат из сердцевины пальмы и еще что-нибудь.

— Теперь, когда мы стали финалистами, нам все же должны дать право выбирать меню, — вздохнул Пиацца, самый большой обжора команды.

— В этой стране не едят рыбу, — заметил Жаирзиньо.

— Пустите Пеле на рыбалку, он нам принесет вдоволь— улыбнулся Эду. — На берегу реки у него получается еще лучше, чем на футбольном поле.

— Пеле, Пеле, — позвал дежурный гостиницы. — Кажется, международный вызов. Определенно из Бразилии. Может быть, жена?

— Алло, — сказал он тихим голосом. Это был Раймондини, его импрессарио.

— У нас в Бразилии все нормально. Да, все в порядке, в семье тоже. «Сантос»? Крутится, спасибо. Дела? Нормально. Рекламный контракт с банком и маркой велосипедов возобновлен. Вопрос о рекламе горючего будет решен после твоего возвращения. Телевидение решает вновь вернуться к постановке, но несколько в ином стиле, в детективном жанре, и ты будешь играть роль Помпе, симпатичного сыщика. Да, экономическое положение улучшилось, об этом можно не беспокоиться.

— Тем лучше, — сказал Пеле, — так как мне пришлось уплатить из своего кармана 6000 крузейро. А как дела с песнями? Ты встречался с издателем? Хорошо, очень хорошо, поговорим с ним о пластинках на 45 оборотов. Да, Кубок привезем! Чао, старина.

Пеле, в свободное время человек дела, принял отсутствующий вид.

— Хорошие новости?

— Все идет хорошо. Но в стране не верят в нашу победу в финале. Никто не поставил на нас ни крузейро месяц назад…

— У меня желудок ушел в пятки, — проворчал Пиацца.

— Просыпается, наконец, Гаргантюа.

— Слышите, банда, — сказал Пеле, — сегодня отправитесь рано в постель. Я вас завтра отвезу в Мехико-Сити. Посмотрим стадион «Ацтека», раздевалки, туннели, службы. Следите за гидом, он позволит вам коснуться пальцем Кубка Жюля Римэ. Внимание, если вы благоразумны…

Наверху какой-то странный инструмент издавал пронзительные, звуки. Мальчишки, удерживаемые толстой веревкой, с завыванием выкрикивали имена игроков под снисходительным оком полицейского.

Снова послышался голос дежурного:

— Пеле, Пеле, международный провод.

— Как утомительно быть миллионером, — улыбнулся Клодоальдо, ударяя по плечу Короля.

Утром в четверг 18-го дождь прекратился. Сквозь две ленивые тучи, ползущие в сторону Тихого океана, пробивалось солнце. Крыши и деревья блестели, будто покрытые тонким слоем лака.

В мотеле «Карибес» нет сигнала подъема. По обычаю каждый встает в удобный для него час — тогда, когда ему хочется. Пеле, повалявшись в кровати, пришел пить кофе в половине десятого. На нем — зеленая с желтыми полосами куртка и резиновые тапочки. Он был небрит и имел невыспавшийся вид.

Журналисты, не мешкая, вошли через деревянную дверь главного входа, охраняемого день и ночь. Пеле чувствовал усталость и легкий озноб. Немного позже ему надлежало принять тепловую процедуру травмированной мышцы бедра. Сейчас же он должен собраться, ибо самолет отправляется в Мехико в 17 часов и нужно пораньше выехать из мотеля. Как он втиснет свои вещи и купленные подарки в два чемодана? К счастью, он получил обратно свою сумку, а Эду обещал взять один сверток. Ну за работу!

В полдень повар Марио подготовил изумительное мясное блюдо с фаршированными баклажанами и слегка пряным соусом. Пеле отдал дань обеду: на сборах длительностью больше трех месяцев, с твердым распорядком дня, с жизнью в четырех стенах и редкими выходами в город, час приема пищи начинает приобретать особое значение, большее, чем где-либо. Техническая комиссия Бразилии проявила замечательную инициативу, захватив повара с помощником, так как значительное число делегаций, и среди них Уругвай и Англия, не смогли приспособиться к местным острым блюдам.

Когда открыли ворота, чтобы впустить автобус, который должен был доставить делегацию в аэропорт, — толпа мексиканских мальчишек устремилась вслед за ним и буквально заполонила мотель «Карибес». Бригадир Жеронимо Бастос, очень пунктуальный в вопросах дисциплины попытался остановить лавину, но тут же понял бесплодность своих усилий. Мальчишки, больше месяца сдерживаемые по ту сторону здания, взяли мотель штурмом. Они повисли на своих идолах, громко смеясь от счастья, в восторге от вознаграждения, полученного наконец за столь долгое терпение. Они были в храме, трепеща от прикосновения к своим богам, от того, что какое-то мгновение видят их живыми в этом запретном месте.

Бразильцы вскоре покинули мотель, где впоследствии президентом Жоао Авеланже была торжественно открыта доска-сувенир, напоминающая о пребывании делегации его страны во время розыгрыша первенства мира. Появился массажист Марио Америко, весь увешанный сумками и пакетами. Багаж сложили рядом с автобусом. Царила обычная при Отъезде суета. Маленькие мексиканцы, часть которых имела лица настоящих индейцев, бегали вокруг машины.

— Ты Пеле? — спросил один мальчишка, одетый в маленький рабочий балахон.