— Саша, с тобой все в порядке? — прервал его мысли Геннадий. — Ты что, привидение увидел?

Саша попытался связать все воедино. Рисунки Снегурочки были украдены из архива. Случайно сохранился лишь эскиз ее косы. И именно коса, по словам Лидии, не соответствует оригиналу, который ей посчастливилось увидеть. Но ведь фигурка частично изготовлена из пурпурина. Когда-то давно его мать сказала, что только Фаберже умел делать пурпурин, а сейчас этот секрет утерян. Так как же ее смогли подделать? На этот вопрос у Саши не было ответа, но в глубине души он подозревал, что Снегурочка — ненастоящая.

Саша поднял глаза. Его догадка переросла в уверенность.

— Снегурочка поддельная.

— Господь с тобой! Ты что, шутишь? — воскликнула Леонида.

— Нет, я серьезно. У меня есть все основания для беспокойства, но пока еще много неясного.

— Пойдем прогуляемся, — предложил Геннадий. — Свежий воздух нам не повредит.

Выйдя из дома, они пошли к заливу. Было холодно, и под ногами похрустывал лед, но теплый ветер с моря немного смягчал морозный воздух.

— Сашенька, — начала Леонида, — а почему ты думаешь, что это подделка? Разве сейчас кто-нибудь способен сделать такую вещь?

— Очень уж много подозрительных совпадений. Сначала крадут рисунки в архиве. Потом убивают архивиста. Спустя несколько месяцев в одной из нью-йоркских коллекций я обнаруживаю недавно купленную вещь из России, которая производит впечатление подделки.

— Ну и что? — спросил Геннадий.

— А то, что на одном из украденных рисунков изображена именно эта вещь.

— Теперь понимаю, — протянула Леонида.

— В той же украденной папке были все эскизы, выполненные Бенуа для Снегурочки, кроме отвергнутых вариантов и случайно уцелевшего рисунка косы. И как раз коса не соответствует оригиналу, каким его запомнила Лидия Крейн, когда девочкой видела фигурку.

— Саша, боюсь, что здесь действительно что-то нечисто, — задумчиво произнес Геннадий.

— Уверен, — ответил Саша. — Есть только один момент, который я не могу объяснить. Рубашка и кокошник сделаны из пурпурина. Это изобретение Фаберже, и сейчас секрет его изготовления утерян. Тогда как Снегурочка может быть подделкой?

Геннадий остановился.

— Кто тебе это сказал?

— Мне мать говорила в свое время. Это всем известно.

Геннадий покачал головой:

— Возможно, на Западе двадцать лет назад именно так и считали, но теперь мы знаем, что это ошибочное мнение. Пурпурин был известен не только Фаберже. Брицын, например, тоже использовал его. А уж о сегодняшнем дне и говорить не стоит. Саша, ведь последние восемьдесят лет химия не стояла на месте. Разве так уж трудно сделать цветное стекло? Какая чепуха!

Саша закрыл глаза. Геннадий был абсолютно прав.

— Значит, так оно и есть. Рисунки и фотографии были украдены, потому что где-то существует подпольная мастерская, где талантливые ювелиры изготовляют копии утерянных изделий по подлинным эскизам. Когда появляется очередная подделка, мы проводим экспертизу, обнаруживаем подлинные счета и документы и поздравляем себя с драгоценной находкой — полностью документированной вещью, которая считалась утерянной.

— А на самом деле это подделка, — закончила Леонида. — Саша, кто, по-твоему, за всем этим стоит?

— Глория Грир купила шкатулку у Дмитрия, но он лишь посредник. И речи нет, чтобы он делал такие мастерские подделки. Вряд ли он много знает или связан с художниками. Это вещь из коллекции Дикаринского. Вот он со своими деньгами и связями вполне мог организовать подобный бизнес. У него наверняка есть выходы на иностранных ювелиров, поставщиков драгоценных металлов и камней. Ему ничего не стоит заказать пурпурин в самой современной лаборатории. Дикаринский либо сам руководит фальсификаторами, либо они используют его в своих целях. А мне и Дмитрию уготована роль невольных пособников. Номер со шкатулкой у них прошел, и теперь они пытаются провернуть более крупную аферу — сбыть Снегурочку.

Леонида взяла Геннадия под руку.

— Гена, думаю, что Саша прав. Слишком уж много совпадений. В Москве вам надо быть поосторожнее.

— Ну, мне-то нечего опасаться. Я вполне легально искал документы, которые могли им помочь. Но вот если Саша выступит с разоблачениями, они всерьез занервничают. Саша, я думаю, тебе следует поддерживать их игру и прикидываться дурачком. Будь тише воды, ниже травы. Когда приедем в Москву, я попрошу знакомого архивиста достать перечень всех рисунков, пропавших за последнее время. И список всех утерянных изделий Фаберже. Возможно, именно эти вещи начнут в скором времени появляться на рынке. Вот там ты и будешь их отслеживать.

— Но тогда обрушится весь рынок Фаберже на Западе. Это будет просто стихийное бедствие. Я не уверен, что готов к этому, — запротестовал Саша.

Остановившись, Леонида положила руки ему на плечи.

— Саша, мы знаем тебя как прекрасного специалиста и порядочного человека. Таких не так уж много в твоей профессии. Не сочти мои слова нравоучением, но Бог никогда не посылает нам больше того, что мы можем выдержать.

— Ведь речь идет всего лишь о Фаберже, а не о борьбе с наркомафией или предотвращении ядерной войны, — добавил Геннадий. — Мы тебе поможем.

Саша с нежностью посмотрел на пожилую пару.

— Пойдемте выпьем еще по рюмочке. Завтра вечером я еду в Москву.

Саша упаковал вещи и освободил номер еще до полудня. Поезд отходил в девять вечера, поэтому он решил сходить в Эрмитаж. Проходя по Невскому проспекту, он незаметно оказался у своего фамильного дворца. Стоя на противоположном берегу Мойки, Саша с восхищением смотрел на четкие линии его фасада. Вытянутое трехэтажное здание ярко-желтого цвета с рядом светлых ионических пилястров казалось необычайно высоким. Капители и лепные украшения сияли позолотой. Здесь реставраторы совершили ошибку. Саша знал, что изначально они были выкрашены под бронзу. Глядя на фасад, трудно было догадаться, что это лишь одна из сторон огромного четырехугольника, который, как в раме, заключал в себе внутренний двор с огромным садом и галереями. Дворец был хорошо знаком Саше по фотографиям, и он решил пойти посмотреть, что от него осталось.

При ближайшем рассмотрении реставрация оказалась лишь видимостью. На свежевыкрашенном фасаде виднелись трещины, оконные рамы подгнили. В окнах второго этажа не хватало стекол, и их заменили черной фанерой. Толкнув железную решетчатую дверь, Саша вошел внутрь.

Несмотря на грязный потрескавшийся мраморный пол и стертые за два века ступени, двенадцатигранный вестибюль по-прежнему поражал благородством линий. Жемчужно-серые стены оттеняли белую лепнину. По всему периметру потолка шел резной мраморный фриз с танцующими наядами и круглым орнаментом по углам. Стены были украшены знаками зодиака в память об одном из предков, который в свое время основал Императорское астрономическое общество. Поднявшись по лестнице, Саша увидел на площадке пожилую женщину, сидящую за шатким карточным столиком.

— Мы уже закрываемся, — раздраженно сказала она. — Приходите завтра с одиннадцати до четырех.

— Извините, но я сегодня вечером уезжаю в Москву. Можно мне посмотреть хотя бы второй этаж? — попросил Саша.

— Нет, это невозможно, — твердо сказала женщина, поднимаясь и убирая со стола коробку с деньгами.

Призвав на помощь все свое обаяние, Саша протянул к старушке руки.

— Мадам, я ведь приехал из Америки. Я изучаю русскую культуру и очень интересуюсь этим зданием. Оно гораздо красивее многих известных дворцов, но его почему-то плохо знают…

— Вот тут я с вами согласна, — с жаром произнесла женщина, заглатывая наживку. Она целыми днями водила по залам туристов, которые гораздо охотнее посетили бы знаменитые дворцы Юсупова и Строганова. — Это здание — настоящий шедевр. Я бы показала его вам, но мне нужно идти в магазин.

Саша быстро сориентировался в обстановке.

— Мадам, я не отниму у вас много времени. Разрешите сделать небольшое пожертвование на реставрацию дворца и купите в магазине чай для всех, кто здесь работает.