Артаксеркс, персидский царь, тоже не хотел, чтобы Филипп получил плацдарм на Геллеспонте. Он послал на помощь Перинфу армию наемников с «изобилием припасов, достаточным количеством зерна, снарядов и всего, что нужно для войны» (Диодор Сиц. 16.75.2). Когда Перинф получил поддержку и Византия, и персов, осада стала затягиваться. Более того, одновременно с этим Филипп попытался напасть на Византий, рассчитывая, что город оставлен беззащитным, но соседние греческие города дали ему такой отпор, что Филипп был вынужден снять обе осады (Диодор Сиц. 16.76.4, 77.2).
Для города, расположенного на полуострове, всегда существовала опасность быть отрезанным от материка. Такая стратегия, предположительно примененная к Милету дважды — Афинами в 411 г. до н.э. и Александром в 334 г. до н.э., была названа «апотейхизм», в отличие от «перитейхизмов», представляющих окружность.
Македонская осадная башня
Во время осады самый легкий способ для нападающих взобраться на стены осажденного города — это использовать лестницы. Однако это часто связано с опасностью — лестница не слишком устойчива, ее легко оттолкнуть, а лезущие по ней воины не защищены от обстрела сверху. Наличие осадной башни делает подъем гораздо менее рискованным, предоставляя солдатам защищенную лестницу с перекидным мостиком, который можно опустить прямо на вражескую стену. Первое применение этих устройств при Мотии в 398 году до н.э. достаточно хорошо демонстрирует возможности этой техники (Дионисий даже ввел свои башни через проломы в стене в город и мостики опускались прямо на крыши домов).
Помимо этого, за счет своей высоты башня представляет прекрасную площадку для обстрела защитников на стене. При Перинфе в 340 году до н.э. осадные башни Филиппа, спроектированные скорее всего инженером Полиидом, достигали высоты почти 130 футов (40 м), что давало возможность вести подавляющий огонь всеми видами снарядов по башням, укреплениям и. возможно, по территории за стенами.
Инструкции по постройке таких башен, оставленные Диадом, учеником Полиида, дошли до нас в трех древних источниках. Это работы Афинея и Витрувия, обе написанные к концу I века до н.э., и компиляция византийского безымянного автора под названием «Инструкции по осадному делу» (Parangelmata poliorketika). Судя по ним. Диад советовал иметь башни двух размеров. Маленькая была высотой 60 локтей (90 футов, или 26.6 м), сужающаяся от квадратного основания со стороной 17 локтей (25 футов, или 7,5 м) до квадрата со стороной 13,5 локтя наверху (20 футов, или 6 м). Она делилась на 10 этажей, представляющих не полные платформы, а скорее площадки, укрепляющие систему внутренних лестниц.
Большая башня имела просто невероятную высоту 120 локтей (180 футов, или 53,2 м), ширину 23,2 локтя (35 футов, или 10,4 м) и сужалась к площадке со стороной 19 локтей (27,5 фута, или 8,4 м) наверху. И опять же, каждый из двадцати этажей принимал форму прохода шириной 3 локтя (4,5 фута, или 1,3 м), идущего вокруг центрального пролета, в котором помещались марши лестницы. Для защиты от огня вся машина покрывалась сырыми кожами.
К сожалению, не сохранилось точных сведений об ее нижней части, хотя византийский анонимный автор говорит, что меньшая башня опиралась на шесть колес, а большая на восемь. Нет также никаких указаний в отношении перекидного моста (epihathra), который служил для переброски штурмующих войск на вражеские укрепления. Было особенно важно, чтобы он был достаточно прочным, чтобы выдержать вес нападавших. Можно вспомнить, что один из первых мостиков Александра при Массаге в 327 году до н.э. подломился, так что воины посыпались на землю и оказались прямо под огнем противника. По бокам мост имел плетеную ограду высотой до пояса, которая давала войскам, бегущим по мостику, хоть какую-то защиту с флангов и не позволяла им оступиться. Забавно, что, по словам античных авторов, Диад обещал написать о перекидных мостах. но так этого и не сделал.
Реконструкция осадной башни, сделанная шевалье де Фоляром в XVIII веке, остроумна, но кое в чем ошибочна — башня должна была ездить на колесах, а не на подобной усложненной системе катков, а открытые галереи делают машину более уязвимой.
Осады Александра Великого
Сын и преемник Филиппа, Александр, относился к осадному делу совершенно не так, как его отец. Как еще давно отметил сэр Франк Эдкок, «он доводил свои осады до конца с яростным и хорошо подкрепленным упорством», а не путем хитрости и предательства. Марсден предпочитает приписывать успех Александра его владению осадной техникой более высокого уровня. Действительно, известно, что при осаде Милета в 334 году до н.э. Александр «сокрушал стены машинами» (Диодор Сиц. 17.22.3; Арриан «Поход Александра» 1.19.2), создавая бреши, через которые потом атаковал. А через несколько недель, при Галикарнасе, его люди заполнили ров шириной 30 локтей (44 фута, или 13,5 м) под прикрытием навесов на колесах, чтобы обеспечить доступ машин к стенам (Арриан «Поход Александра» 1.20.8). И опять Александр «сотрясал таранами башни и стены между ними» (Диодор Сиц. 17.24.4), пока неуклонное разрушение укреплений не вынудило персидский гарнизон бежать.
Ворота Минда в Галикарнасе.
Фотография Газы 1922 г. Холм, на котором видна деревня, помнит века завоеваний, начиная со II тысячелетия до н.э. Возможно, именно здесь стояла крепость, которую Александр осаждал в 322 г. до н.э.
Ясно также, что Александр, безусловно, пошел бы на приступ и без поддержки тяжелых машин. Например, при Фивах в 335 году до н.э. македонцы «собирали осадные машины» (Диодор Сиц. 17.9.6) в течение трех дней. Но когда фиванцы решили выйти из города навстречу врагам, чтобы сразиться с ними в открытом бою, македонская фаланга разбила их и ворвалась в город за ними по пятам, машины же так и не были использованы. Точно так же машины, собранные для нападения на главный город страны Малли в Индии в 326–325 годах до н.э., прибыли недостаточно быстро для Александра (Диодор Сиц. 17.98.4), и он начал штурм без них. А раньше, при Сангале, он «собрал свои машины и установил» (Арриан 5.24.4), намереваясь разбить городскую стену, но к этому времени его люди подкопали ее, обрушив участок стены, и перебрались через пролом по лестницам (Курций 9.1.18).
Конечно, решение, использовать или нет осадные машины, зависит от многих факторов, в значительной мере — от надежности и расположения укреплений. В 329 году до н.э., услышав о восстании в Согдиане, Александр приказал приготовить только штурмовые лестницы; полдюжины городов, охваченных восстанием, имели столь низкие стены, что воины взяли их, легко преодолев с помощью лестниц (Арриан 4.2.3). Иные же условия могли потребовать применения машин. Во время осады Галикарнаса Александр совершил нападение на Минд, не имея осадного вооружения и рассчитывая, что город падет в результате измены, но был обманут, и, хотя его люди начали подкопы, вскоре ему пришлось отступить перед приближением союзных сил (Арриан 1.20.6).
О мастерстве Александра в осадном деле часто судят по красочной осаде Тира, города-острова у побережья сегодняшнего Ливана. Чтобы подвести машины к стенам города, македонцы перекрыли пролив длинным и широким настилом, но, потратив полгода на его строительство, Александр, должно быть, понял, что, атакуя город со столь узкого участка, он окажется в невыгодном положении. Тогда он потребовал приспособить корабли, чтобы они могли нести «машины, особенно тараны» (Курций 4.3.13; Диодор Сиц.
