В течение нескольких поколений карфагеняне избегали вмешиваться в дела Сицилии, хотя имели свои интересы в северо-восточной части острова, в районе городов Мотия и Панорм. Однако в 410 году до н.э. город Сегеста обратился к ним за помощью против союзника Сиракуз, города Селинунт. Карфагеном правил тогда Ганнибал, внук Гамилькара, погибшего в 480 году до н.э. при Гимере. Как пишет Диодор, он жаждал мести (Диодор Сиц. 3.43.6).
Все это подготовило почву для появления в классическом мире сложной осадной техники, потому что народ Карфагена происходил со Среднего Востока и был прекрасно знаком с использованием осадных башен на колесах и стенобитных таранов.
Лестницы были самым простым средством штурма, но и самым опасным, особенно если они не доставали до верхнего края стены. В рукописи времен Ренессанса есть картинка, показывающая, как можно решить эту проблему с помощью сетки, закрепляемой крюками за зубцы стены. В крайнем случае лестницы делались из веревок или ремней. Эней Тактик, написавший свой труд около 350 г. до н.э., советовал защитникам ночью перебираться через стены, чтобы собрать выпущенные днем снаряды.
Карфагенские осады
Ганнибал привез с собой «машины для осады, снаряды и все прочее вооружение» (Диодор Сиц. 13.54.2), которое и обрушил на ничего не подозревающие греческие города совершенно в стиле своих персидских предков. Сначала, у Селинунта, он разделил свои силы надвое, видимо, расположив их по разным сторонам города. Затем он «установил шесть башен исключительной высоты и бросил против стен равное количество стенобитных орудий» (Диодор Сиц. 13.54.7). Его машины возвышались над обороняющимися, которые и так впали в отчаяние, а лучники и пращники легко поражали защитников, если те появлялись на стенах (Диодор Сиц. 13.55.6–7).
Такая же стратегия была принята и при Гимере, где Ганнибал «стал лагерем вокруг города» (Диодор Сиц. 13.59.6), а потом установил машины, разрушавшие стены одновременно в нескольких местах. Осадных башен не использовали, зато «он также подкопал стену, укрепляя подкоп деревянными балками; когда балки были подожжены, большой участок стены неожиданно рухнула (Диодор Сиц. 13.59.8). Эта жутковатая удачливость представляет резкий контраст неудачной осаде Гамилькаром этого же города в 480 году до н.э.
При Акраганте в 406 году до н.э. Ганнибал начал военные действия при помощи двух огромных осадных башен (Диодор Сиц. 13.85.5), но когда защитники сожгли их, он предпочел возвести насыпь по персидскому методу. Чтобы набрать материал для насыпи, его воины разрушали памятники и гробницы вокруг города (Диодор Сиц. 13.66.1). Это поразительно перекликается с событиями при Палеапафосе за 90 лет до этого.
Наконец, при Геле Гимилькон, преемник Ганнибала, упорно пробивал стены таранами, но горожане раз за разом ночами заделывали бреши (Диодор Сиц. 13.108.8). В результате карфагеняне только тогда смогли прорваться в город, когда жители покинули его.
Карфагеняне вели свои военные действия с редкой жестокостью. Конечно, для современников было привычно, что тяготы длительной осады ложились на плечи горожан. Афинский драматург Эсхил, славно сражавшийся при Марафоне в 490 году до н.э., жаловался на «многочисленные и ужасные бедствия, если город не устоит» (Эсхил «Семеро против Фив»339). Правда и то, что греческая армия V века до н.э. известна своей безжалостностью — примером может служить хотя бы отношение Спарты к покоренным Платеям, а Афин к Мелосу. Однако Диодор выражает особое возмущение поведением наемников Ганнибала после взятия ими Селинунта. Многие горожане были сожжены в собственных домах, беззащитных людей резали прямо на улицах, женщин насиловали, святилища подвергали осквернению (Диодор Сиц. 13.57.2–5, 58.1–2, 111.4).
В подавляющем большинстве города восточной половины Сицилии были основаны греками, которые покорили местное население сицилов. Карфаген сделал своей колонией восточное окончание острова. Сиракузы же не только доминировали в Сицилии, но и распространили свое влияние на юг Италии.
Остров Мотия расположен в лагуне. Остатки искусственной дамбы, которая в древности связывала его с материком, до сих пор можно видеть под водой.
Карфагенские осадные машины
Так как карфагеняне происходили от финикийцев, а именно — от жителей города Тир, они явно переняли персидские традиции осадного дела. Римский архитектор и инженер Витрувий, как и его современник, греческий философ Афиней, приписывал карфагенянам изобретение стенобитного тарана (Витрувий «Об архитектуре» 10.13.1–2; Афиней «О машинах» 9.4–10.4). Они оба рассказывают, что, осадив Гадес (испанский Кадис) около 500 года до н.э., карфагеняне долго не могли пробить городские стены, пока не сообразили, что деревянным тараном можно разрушать стену постепенно, ярус за ярусом от верха до низа. Точно так же эти два автора считают, что тирский кораблестроитель Пефрасмен был первым, кто догадался подвесить таран, вместо того чтобы держать его в руках. По словам Афинея, «он установил мачту, подвесил на ней другое бревно, наподобие коромысла весов, и стал ударять в стену, отводя горизонтальное бревно за веревку» (Афиней 9.9–13). И, наконец, честь подъема всей машины на колеса приписывается карфагенянину по имени Герас, который, по некоторым свидетельствам, «сделал колесную платформу и установил таран горизонтально, и не тянул его за веревку, а толкал вперед силами большого количества людей» (Афиней 9.15–10.2).
Мнение, что карфагеняне активно внедряли изобретения в жизнь, явно было общепринятым. В 209 году н.э. карфагенский священник Тертуллиан писал следующее:
«Таран (причем не животное с загнутыми назад рогами и обросшее шерстью, а деревянная машина, пробивающая стены), никогда ранее не подвластный человеку, говорят, был впервые использован Карфагеном, городом, наиболее яростным в войнах, потому что маятниковый размах удара приравнивает силу машины к ярости животного, бьющего своей головой» (Тертуллиан «О плаще» 1.3).
Осада Дионисием Мотии в 397 г. до н.э. При штурме этого островного города Дионисий, вероятно, использовал существовавшую дамбу как подъездной путь для осадных машин, так что сосредоточил свои усилия на северных воротах. Его арсенал включал шестиэтажные осадные башни на колесах. Именно в описаниях этой осады впервые в истории встречается упоминание катапульты, под которой тогда, должно быть, имелся в виду «брюшной лук» гастрафет.
Другой римский писатель, Плиний Старший, считал, что баллиста и праща были финикийскими изобретениями (Плиний «Естественная история» 7.201), и хотя это мнение почти наверняка ошибочно, древним оно казалось вероятным. Конечно, карфагеняне не могли быть изобретателями стенобитной технологии, потому что ассирийцы использовали передвижные тараны уже около 850 года до н.э. Тем не менее вполне возможно, что карфагеняне первыми познакомили Запад с осадной техникой. Так или иначе, все эти высказывания свидетельствуют как минимум о том, что их считали нацией, искусной в осадном деле.
Дионисий I Сиракузский
Успехи Карфагена в городах Сицилии встревожили Дионисия, сиракузского тирана (правил в 406–367 годах до н.э.). Во время своего завоевания Восточной Сицилии он испытал временную неудачу у Леонтин именно из-за отсутствия осадной техники (Диодор Сиц. 14.14.3–4). Правда, горожане вскоре покорились ему, напуганные судьбой своих соседей, но случившееся стало Дионисию уроком. С одной стороны, он усилил, насколько можно, укрепления своего города, которые и сейчас охватывают плато Эпиполеи, а одновременно с этим собрал мастеров со всего Средиземноморья, чтобы пополнить свой арсенал. Привлеченные обещанием щедрой платы, люди приходили из Италии, Греции и даже из Карфагена. Производились различные виды вооружений, включая «доселе незнакомые машины, способные давать огромное преимущество» (Диодор Сиц. 14.42.2). Еще долго потом об этом вспоминали как о «всей области изобретений в механике, созданных во время тирании Дионисия Сицилийского» (Афиней 10.5–7).
