— Добро пожаловать домой, милорд. Миледи нездоровится, и она просила извинить ее.

— Спасибо, Ганна. Надеюсь, ничего серьезного? — Нет, сэр. К ужину она обещала быть. Граф встал рядом с незнакомой красавицей:

— Джанет, это старшая служанка Анны, Ганна. Ганна, это моя сестра, леди Лесли. Проводи ее и двух ее женщин в отведенные им покои.

— О, милорд, представляю себе, что подумает о нас леди Лесли, но мы не знали, когда точно ждать вас, к тому же кое-кто из слуг заболел инфлюэнцей. Одним словом, я могу пока предложить миледи и ее спутницам пройти в большой зал, где они согреются с дороги у каминов. А я завершу все приготовления в отведенных для ее светлости покоях.

— Спасибо, Ганна, — проговорила своим музыкальным голосом леди Лесли. — Адам, ступай к Анне. И ты тоже, Чарльз. А теперь, Ганна, — Джанет взяла служанку под руку и пошла вместе с ней к дому, — поскольку, как я поняла, для меня ничего еще не готово, я поселюсь в западной башне. Она не занята?

— Не занята, миледи, но…

— Вот и отлично! Знакомься, это Мариан и ее дочь Рут. Они помогут тебе. Я привезла с собой портьеры, ковры, перины, белье и все остальное, чтобы устроиться с комфортом. Проследи за тем, чтобы в башню отнесли мои сундуки. Позаботься о дровах для каминов. А в большой зал меня провожать не нужно, я и сама еще не забыла туда дорогу. Ведь я здесь выросла. Спасибо, Ганна.

Потрясенная служанка с открытым ртом смотрела вслед удаляющейся красавице. Затем, обернувшись к Мариан, Ганна спросила:

— Она что, всегда такая?

— Моя госпожа владела домом, который был в сто раз больше этого, — резко ответила пожилая англичанка. — Представляю себе, в какую камору твоя хозяйка думала ее запихнуть. Но мою госпожу не обманешь, учти. Зато преданность она всегда щедро вознаграждает.

Джанет вошла в центральный холл замка и поднялась по лестнице в большой зал, располагавшийся на втором этаже здания. Справа я слева размещались огромные камины, по обеим сторонам от которых поднимались почти до потолка высокие окна. Прямо перед ней в форме буквы «Т» стоял обеденный стол, по обе стороны от которого тоже были окна. Большой зал, казалось, остался таким же, каким она его запомнила с детства. За исключением лишь двух больших портретов, висевших на стенах над каминами. На одном был изображен отец, каким она его помнила: высокий, крепкий и чувственный. Слезы затуманили ей глаза, и она беззвучно вознесла за него молитву Богу.

Над другим камином висел портрет, на котором была изображена сама Джанет. Она помнила, как отец заказывал этот портрет в Сан-Лоренцо. Джанет стояла в подвенечном платье. Она позировала художнику за несколько дней до того, как ее украли и продали в рабство. С портрета на леди Лесли смотрела невинная и одновременно надменная девочка. Джанет не смогла удержаться от улыбки.

— Ваши волосы теперь посветлее, а так вы почти не изменились, мадам. Вы должны поделиться со мной своим секретом красоты.

Джанет переступила порог зала и увидела миниатюрную блондинку со смеющимися серо-голубыми глазами. Она сидела на длинной скамейке у левого камина.

— Меня зовут Джейн Дундас Лесли, я жена вашего племянника Иана. Простите, что не смогла спуститься во двор и встретить вас, мадам. Но вот с этим особенно не походишь. — Она любовно похлопала себя по животу.

Джанет улыбнулась:

— Я находилась в подобном положении пять раз, дитя мое. Скоро уже?

— Если верить повивальной бабке, то последнюю неделю мучаюсь. Впрочем, мой сын, похоже, не намерен согласовывать свои действия с повитухой. Считалось, что Фиона родит позже, но теперь я далеко не уверена в этом и не удивлюсь, если она даст жизнь своему второму ребенку раньше, чем я произведу на свет первенца.

— Терпение, терпение и еще раз терпение, — посоветовала ей Джанет, присаживаясь рядом. — Сколько тебе лет, Джейн?

— Семнадцать. А сколько вам было, когда вы рожали впервые?

— Почти пятнадцать.

— О Джейн! — вдруг раздался чей-то разочарованный голосок. — Ты все-таки первая с ней познакомилась!

В зал вбежала стройная девушка и тут же устремилась туда, где Сидели Джейн и Джанет.

— Добро пожаловать домой, мама. Меня зовут Фиона. — Она фыркнула, заметив, с каким удивлением Джанет оглядела ее фигуру. — У меня всегда так. Не приходится, как некоторым, живот руками поддерживать. — Она натянула платье на животе, показав лишь небольшую округлость. — Ужасно, правда? Но мне нравится вынашивать детей моему Чарльзу. И потом забавно получается: никто ничего не подозревает, как я вдруг раз — и рожаю!

— Я так понял, мама, что ты уже познакомилась с моей женой, — проговорил, входя в зал, Чарльз.

— Только-только. И с Джейн тоже. Мне было так грустно оттого, что я покидаю твоего старшего брата, и сестру, и всех их детей, но теперь я вижу, мне здесь не дадут соскучиться. Садись, Фиона, дай мне хорошенько взглянуть на тебя.

Девушка Джанет очень понравилась. Даже если бы ей предоставили право самой выбрать суженую для младшего сына, она не смогла бы найти лучше. У Фионы были роскошные волосы, розовое красивое личико, темно-синие глаза, прямой маленький носик и маленькие губки. У нее было умное и доброе лицо.

Джанет вновь обернулась к сыну:

— Тебе передался отцовский вкус в отношении женщин.

— Да, — подтвердил Чарльз, — это верно. Я, как и он, ищу не только смазливую мордашку, но еще ум, преданность и дух. Как видишь, Фиона обладает всеми этими качествами.

На мгновение в глазах Джанет показались слезы, но она тут же отогнала их и спросила тихо:

— А где мой внук?

Он рассмеялся:

— Так и знал, что ты долго не утерпишь, мама. А кстати, вот и он!

В зал вошла румяная молодая женщина, держа на руках пухленького черноволосого младенца. Выражение глаз у ребенка было очень серьезным. Джанет протянула к нему руки, и мальчик с охотой пошел к ней. С минуту они смотрели друг на друга молча, потом малыш коснулся щеки Джанет своей крохотной ручкой и сказал:

— Ма!

— Не совсем, Патрик. Я твоя бабушка. Вновь сев на лавку, она опустила малыша на пол и дала ему золотой браслет, который он тут же сунул в рот.

— Глазам своим не верю, — проговорила Фиона поражение. — Патрик не признает никого, кроме меня, своей няни и отца. Даже дядя Адам не смог расположить его к себе. Что же до леди Анны, то ребенок поднимает крик, едва завидит ее.

— Но я же его бабушка, — просто ответила Джанет, Следующие полтора часа они были заняты разговором. Джанет почему-то живо вспомнились семейные вечера, которые они проводили во дворце Лунного света в обществе госпожи Рефет, Селима и всех его жен с детьми.

Затем пришла Рут и пригласила Джанет в ее покои. Мариан, Рут, Ганна и несколько других слуг поработали на славу. Они произвели генеральную уборку на всех трех этажах западной башни и полностью подготовили ее к приему гостьи. На первом этаже были холл и две маленькие спальни, на втором — столовая и кухня, а на третьем — хозяйская спальня и будуар. Во всех помещениях были камины. Ганна растопила их все, чтобы побыстрее разогнать холодный воздух, застоявшийся в башне, которая давно никем не использовалась.

В будуаре сложили сундуки с платьем, обувью и драгоценностями леди Лесли. Под стеклом буфета сверкали бокалы, хрустальные графины с золотистым хересом и красным вином. Повсюду зажгли ароматизированные восковые свечи.

— Просто чудо, — проговорила Джанет, закончив осмотр своих покоев. — Спасибо всем за помощь. Можно мне только попросить у тебя еще об одном одолжении, Ганна? Я хотела бы смыть с себя дорожную пыль. Принеси, пожалуйста, горячей воды. Мариан, ты отнесла ванну в будуар?

— Да, миледи, я поставила ее напротив камина.

— Хорошо. — Джанет вновь повернулась к Ганне. — А потом сходи к моей сестре леди Анне и передай, что я очень хорошо устроилась и с нетерпением жду нашей встречи за обедом.

Только спустя еще примерно полтора часа Ганна наконец смогла вернуться к своей госпоже. Да и то ей пришлось ждать, пока от нее выйдет граф. Она торопливо вошла к леди Анне.